Нет-нет, у ордена еще были страйкеры, но там в основном остались либо слабенькие эксперты либо придворные шаркуны, ни разу в своей жизни не дышавшие воздухом Тени.

Но Исповедница и ее Паломники — совсем другое дело. Насколько Рикардо знал, этот отряд снискал славу настоящих головорезов, и головы они предпочитали резать верфольфам и другим оборотням.

Рикардо много слышал об этом отряде. Они практически всегда находились в походах. Последние три года Паломники провели где-то на востоке, охотясь на истинных в землях степняков. Вернулись они в Аталию сравнительно недавно и, благодаря их поддержке, Энцо ди Рива получил власть в ордене. И неудивительно. Если источники Рикардо не врали, то выходило, что в отряде Паломников есть два или три аванта и, как минимум, дюжина медиусов.

По слухам Исповедница — независимая фигура. Да, она подчиняется ордену, но, скорее, по-своему. Когда Энцо сообщил Рикардо о том, что предводительница Паломников сама изъявила желание присоединиться к армии и отправиться в Бергонию, маршал сперва удивился, а потом весьма обрадовался. Кто, как не истребители верфольфов, смогут справиться со знаменитыми летучими отрядами маркграфа, которые так попили крови аталийцам в прежнюю кампанию. И вот долгожданный отряд, наконец, прибыл в расположение армии.

— Пригласи ее, — кивнул герцог ди Лоренцо, и секретарь, поклонившись, поспешил исполнять приказ.

Когда полог шатра герцога откинулся, и в проеме показалась широкоплечая почти двухметровая фигура страйкера в кожаных доспехах и белом плаще из шкуры снежного ирбиса, Рикардо сидел за столом и ожидал, когда ему подадут завтрак.

Фигура, на удивление, совершенно бесшумно и легко шагнула внутрь шатра и поклонилась.

Когда свет упал на лицо вошедшей, Рикардо приветливо кивнул ей и произнес:

— Приветствую вас, сестра Солена. Вина?

Черные, посеребренные сединой волосы Исповедницы, а это была именно она, были коротко острижены. Матовый степной загар еще не успел сойти. Лицо с резкими скулами пересекали четыре уродливых шрама, явно оставленные когтистой лапой какой-то твари. Наверняка все эти когти есть среди тех, что висят сейчас у нее на груди. Навскидку жуткое ожерелье Исповедницы насчитывало около двух десятков кривых когтей.

Темно-серые с прищуром, почти бесцветные глаза охотницы лениво пробежались по обстановке шатра. На мгновение остановились на седобородом страйкере телохранителе герцога, а затем окинули и самого маршала.

Взгляд Исповедницы был тяжелый, прямой и слегка настороженный, будто в каждом собеседнике она видит возможную цель. А еще в нем было холодное внимание. Охотница за оборотнями словно примерялась к человеку, искала его слабые стороны. Куда можно было бы вонзить свой клинок.

— Благодарю вас, ваша светлость, — поклонилась Исповедница. — Но через час мы выступаем. Вино мы будем пить после выполнения задания.

Герцог слегка поморщился. А вот и проявились особенности его новой «подчиненной». Она уже сама решила, когда и куда ей выступать.

— Мадам, — хмыкнул герцог и, откинувшись на спинку кресла, скрестил руки на груди. — Давайте начистоту. Раз уж вы не намерены мне подчиняться, зачем тогда пришли сюда?

Исповедница снова взглянула на страйкера, стоявшего за спиной знаменитого Золотого льва, а потом усмехнулась в ответ.

— Я выполняю обещание, данное брату Энзо. Это он попросил меня сообщить вам, что мой отряд уходит вглубь вражеской территории.

— Ну, раз уж вы здесь, — улыбнулся герцог. — Может быть, вы приоткроете немного завесу тайны и сообщите, что вы намерены делать в тылу врага?

Рикардо улыбался, но внутри у него все кипело. Он был взбешен таким наглым нарушением субординации.

— Мы намерены убить как можно больше истинных, — ответила Исповедница. — А потом прикончить их хозяина.

— Я не спрашиваю, сколько у вас бойцов и на что они способны, но, согласно последним донесениям из Эрувиля, хозяин этих истинных — абсолют, — без тени насмешки произнес герцог. Лично ему мало верилось в то, что сообщали шпионы. Все очень походило на грамотную дезинформацию с целью запугать врагов. Из мальчишки маркграфа явно искуственно создавали образ этакого мифического героя. — Да и среди его ближайших соратников есть несколько авантов. Вы готовы к противостоянию с таким врагом?

— Хозяин истинных, которых я намерена уничтожить, трус, — холодно произнесла Исповедница. — Равно как и его соратники.

— Вот как? — удивился Рикардо. — Любопытно, и что дает вам основание так говорить?

— Убийство магистра Альберто ди Ланци, — ответила Исповедница, и ее глаза слегка прищурились. А на скулах заиграли желваки.

Рикардо чуть было не ляпнул про Серого жнеца, но вовремя прикусил язык. Это прозвище, которое дали этому мяснику враги. Для союзников он брат Альберто или магистр ди Ланци.

— Вот вы о чем, — задумчиво произнес герцог.

— Они напали из засады, и их было несколько против одного, — произнесла Исповедница. Она явно была возмущена «трусостью» маркграфа де Валье и его людей.

Рикардо усмехнулся про себя. Странная логика. Насколько ему известно, Серый жнец, бросив своих людей, улепетывал с поля боя. Именно в этот момент его и подловил мальчишка-бастард. Он поступил, как охотник. Другими словами, точно так, как, наверняка, поступала сама Исповедница и ее бойцы, охотясь на истинных.

Герцог ди Лоренцо неожиданно словил себя на мысли, что пытается оправдывать действия своего врага. Может, потому, что он всегда ненавидел фанатиков из ордена, или, может, потому, что был рад смерти мерзкого палача, каким был Серый жнец.

— Что же, мадам, — произнес Рикардо, прекращая этот бесполезный разговор. — Поступайте, как запланировали. От себя могу лишь пожелать вам и вашим людям хорошей охоты. Чем больше летучих отрядов маркграфа де Валье вам удасться уничтожить, тем быстрее мы подчиним этот край власти нашего короля.

Исповедница криво усмехнулась и, коротко поклонившись, двинулась на выход.

— Последний вопрос, мадам! — бросил ей в спину Рикардо.

Она развернулась, и ее изуродованная шрамами бровь слегка приподнялась, делая лицо женщины еще более грозным.

— Если вы изначально не собирались подчиняться приказам главнокомандующего этой армии, зачем решили присоединиться к этому походу? — спросил Рикардо. — Я ведь понимаю, что вами движет что-то большее, нежели охота на оборотней…

Исповедница слегка склонила голову набок и уже внимательней посмотрела на маршала. Она прекрасно чувствовала эмоции, переполнявшие сейчас душу знаменитого Золотого льва. И, к ее удивлению, это были злость и раздражение, но ни капли страха. А ведь именно страх она всегда ощущала, когда разговаривала с людьми.

Вон тот страйкер, что замер за спиной герцога, от него буквально разило страхом. А вот маршал ее ни капли не боялся. И это ее впечатлило. Поэтому она решила ответить.

— Когда-то, — произнесла она спокойно, — очень давно… Еще до того, как мы вместе с моим старшим братом посвятили себя служению Вечному, меня звали Солена ди Ланци. Единственный человек, с которым меня связывало кровное родство, погиб от руки труса. Пришло время пустить ему кровь.

Сказав это, Исповедница развернулась и под задумчивым взглядом Золотого льва вышла из его шатра.

Сидя в седле, я разглядывал наш временный лагерь, разбитый недалеко от стен Брезмона. Это наша последняя длительная стоянка в Вестонии. Скоро мы окажемся в Бергонии и по королевскому тракту двинемся в сторону Гондервиля.

Солнце уже поднялось над деревьями, рассеивая туман. В лагере стоял привычный походный гул: громкие голоса, лязг железа, скрип фургонов и ржание лошадей. Между палатками и шатрами сновали обозники и легионеры, одни перетаскивали какие-то мешки и ящики, другие чистили оружие и занимались приведением в порядок экипировки, кто-то бежал выполнять поручения офицеров.

Десятки новеньких фургонов разных размеров и назначения стояли ровными рядами: походные кухни, продовольственные повозки с вяленым мясом, крупами, сушеными овощами и фруктами, передвижные мастерские для ремонта оружия и доспехов, госпитали на колесах и походные бани. Все это богатство было создано не вдруг — моя значительно разросшаяся каретная мастерская начала работать над этим заказом задолго до начала войны, к которой я готовился загодя.