А вот виконты, наоборот, очень жалели, что, скорее всего, останутся без трофеев. Каждый из них очень хотел повесить себе на шею коготь или клык вервольфа. Граф ди Кортезе лишь покачивал головой, слушая этих глупцов. Он знал, что они посмеиваются над его осторожностью у него за спиной. Пускай. Зато ему не придется оправдываться перед маршалом или их родителями в случае гибели их наследников.

Отряд Джино сбавил шаг. Конница вошла в Бренваль, почти не останавливаясь, лишь слегка замедлив строй. Никаких крикливых попыток запереть ворота, никакого оружия в руках жителей. Люди у домов замирали, но не разбегались. Все активно размахивали сосновыми ветвями. Некоторые даже улыбались.

— Милорд, — поклонился седой староста, когда граф подъехал ближе. — Бренваль приветствует доблестных воинов Аталии. Мы рады… оказать вам посильную помощь.

Голос у него дрожал, но слова он подбирал справно.

Джино чуть усмехнулся, так, чтобы улыбка не превратилась в оскал.

— Надеюсь, помощь ваша будет действительно посильной, — ответил он. — Нам нужен ночлег, фураж для лошадей и провиант. Взамен, я, граф Джино ди Кортезе, обещаю порядок.

Он сделал акцент на последнем слове.

Сзади раздалось короткое фырканье, кто-то из молодых дворян не удержался от комментария при слове «порядок», но Джино сделал вид, что не заметил.

— Ваше сиятельство, — староста сглотнул, — мы… обеспечим вас всем, чем богаты.

Джино ободряюще улыбнулся. Конечно, обеспечат. У них просто не было другого выхода.

Все прошло почти так, как он и планировал.

Людей его разместили по домам, кого-то в амбарах, кого-то в просторных сараях. Джино и виконты остановились в большом доме старосты.

Коням отвели часть дворов и загонов. Рабы ушли к обозу, под надзором, но без лишнего шума. Несколько местных девушек, явно заранее подготовленных к подобным визитам, появились ближе к ночи сами, без приказов. Их виконты забрали к себе. Отрядные шлюхи уже всем надоели.

Джино собрал всех офицеров и сказал прямо:

— Нам нужно это поселение живым. Людей не трогать без нужды. Девок — тоже. — Он подождал немного и добавил уже мягче. — Но если сами придут, не гнать.

Бойцы оживились и заулыбались, расправляя усы.

Графу не нужны были лишние реки крови и сожженные дворы. Он расчитывал задержаться в этом поселении некоторое время. Высокие стены, чистота, явно не голодающие жители и, что важно, лояльно настроенные. Джино уже давно начал присматривать себе место, куда бы они могли свозить все свои трофеи перед отправкой в Аталию. Почему бы таким перевалочным пунктом не сделать Бренваль.

Пир по случаю прибытия все равно получился шумным.

Местный трактир, наверное, впервые принимал столько народа. Вино и эль лились рекой. Кружки меняли друг друга, кувшины опустошались один за другим. Кто-то стащил бочонок прямо на площадь, и уже там, под факелами, начались танцы.

Джино пил меньше других. Правда, местный самогон он пробовать не рискнул. Камердинер наливал ему вино из его личного бочонка. Но потом староста предложил ему попробовать вино, что досталось ему еще со времен прошлой бергонской кампании. С его слов, те два бочонка он выкупил у аталийцев, которые якобы добыли его из обоза самого герцога де Клермона.

Джино решил продегустировать это вино. Лишь ради интереса. Ничего, впрочем, экстраординарного не ожидая. Каково же было его удивление, когда он принюхался, а потом и попробовал это вино. В сравнении с ним, то, что наливал ему его камердинер, было похоже не дешевое пойло. Далее Джино перешел только на вино старосты.

В какой-то момент перед его глазами все стало размываться. Лица, огни, радостные крики, музыка, визги — все слилось в одну вязкую, теплую, как вино, массу. Рука сама потянулась к еще одному кувшину. Кто-то хлопнул по плечу. Кто-то крикнул тост за короля и за самого графа ди Кортезе. Джино поднял кружку, посмеялся, сказал что-то вроде «за короля, который скоро приведет их к победе» и залпом допил.

Последнее, что он помнил, как отворилась дверь, в зал внесли очередной поднос с закусками, элем и вином.

Проснулся Джино от того, что голова раскалывалась.

Рот был сухой, как пустыня. Язык будто кто-то обмотал колючей шерстью. В теле ощущалась тяжесть, но странным образом мышцы не болели — скорее, было какое-то ватное бессилие, как после слишком крепкого зелья.

Он приоткрыл глаза. Потолок. Незнакомые балки. Запах перегара, пота и чего-то сладковатого. Рядом кто-то тихо посапывал.

Джино повернул голову и увидел вповалку спящих женщин — одна из тех, что приехали с отрядом, и, кажется, две местных. Все трое совершенно голые.

Он выгнул бровь. А потом брезгливо скривился…

— Бездна… — прохрипел он, пытаясь подняться.

В висках тут же зазвенело.

Он поморщился, выругался про себя и потянулся к кувшину, стоявшему на табурете рядом. Там было пусто, лишь кислый запах вчерашнего вина. Граф поморщился сильнее, поставил кувшин обратно и, шатаясь, поднялся на ноги.

— Жако! — рявкнул он привычно. — Где ты, бездельник?

Ему никто не ответил.

Это было странно. Жако был еще тем пройдохой и лентяем, но на голос своего господина являлся всегда, независимо от времени суток и степени его опьянения.

Джино поднес руку ко лбу, помассировал виски, попытался привести мысли в порядок.

В комнате было слишком тихо…

Он нашел в углу бочку с водой, зачерпнул ковшом, сперва жадно выпил, потом, не выдержав, вылил остатки себе на голову. Холодная вода немного утолила жажду и немного прояснила сознание.

Пора проверить где, демоны побери, Жако и остальные.

Натянув штаны и накинув плащ, он вышел в сени, затем во двор.

На улице стояло ясное утро. Солнце поднялось уже достаточно высоко. По двору бегали дети, за ними лениво следили женщины. Вдоль частокола неторопливо шел какой-то мужик с дровами и топором. На крыльце соседнего дома сидела старуха с клюкой. Где-то вдалеке лаяла собака, у хлева хрюкала свинья.

Жизнь Бренваля шла своим чередом. Но чего-то остро не хватало. Граф протер глаза и напрягся. А потом понял, чего он не видит и не слышит. Ни окриков офицеров. Ни ругани солдат. Ни стука металла, ни привычного движения лагеря. Будто весь его конный отряд растворился в воздухе.

Граф нахмурился, вышел на ступеньку, глубже втянул воздух.

— Жако! — повторил громче.

Ответом ему была тишина и тонкий детский смех где-то слева.

Джино уселся на скамью у входа, выругался уже вслух и попытался сообразить, что именно не так. Тело все еще было тяжелым, голова гудела. Но что-то в этой тишине было неправильным.

— Не самое приятное пробуждение, согласен, — раздался возле него спокойный голос.

Джино повернул голову.

На краю той же самой скамьи уже сидел молодой человек в походной одежде. Не мальчишка, но и не старик. Одет дорого, но добротно. Плащ, дорожные сапоги, удобный камзол. Никаких знаков отличия и гербов. Лицо аристократическое. Взгляд внимательный, слишком спокойный.

— Кто вы? — спросил Джино резко. Он, наконец, начал осознавать, что происходит действительно что-то странное.

Молодой человек чуть улыбнулся уголком губ.

— Ах, да, — сказал он, легонько коснувшись своего лба. — Простите мою бестактность. Маркграф Максимилиан де Валье, граф де Грамон, к вашим услугам.

Бергония. Бренваль.

Джино, выпучив глаза и непроизвольно вдохнув полные легкие воздуха, а потом, видимо, забыв выдохнуть, начал постепенно краснеть. Он немного даже привстал. Вернее, попытался это сделать. Потому что в этот же момент на его плечо легла тяжелая рука. Под давлением граф плюхнулся на скамью, при этом громко выдохнув. В данный миг в его виски словно два раскаленных штыря вогнали. На глазах от такой боли даже слезы выступили.

Протерев ладонями лицо, Джино поднял голову и увидел нависающего над ним гиганта в доспехе страйкеров. Лицо этого верзилы Джино сразу не понравилось. Как-то отстраненно граф вспомнил, как на одном из приемов во дворце своего покровителя, графа Серхио ди Алькараса, дяди Золотого льва, ему довелось пообщаться с одним из драматургов, чьи пьесы регулярно ставились в столичном театре.