Семен изучал чертежи, кивал:

— Работы недели на две. Может, три.

— Управимся. Главное точность. Каждая деталь должна подходить идеально.

Встал, размял спину. Прошелся по мастерской, проверил работу.

Трофим стоял у горна, раскаленный медный квадрат лежал на наковальне. Кузнец бил молотом, придавая форму. Медь пластичная, поддается легко. Из плоского квадрата получалась вогнутая тарелка, заготовка для клапана.

— Хорошо, — сказал я. — Еще двадцать таких надо.

Трофим вытер пот со лба:

— Сделаю. К вечеру штук десять будет.

Подошел к Гришке с Иваном. Парни сидели у верстака, полировали цилиндр изнутри. Длинная деревянная палка, на конце обмотана наждачной бумагой, смоченной маслом. Вставляют внутрь цилиндра, крутят, вытаскивают, снова вставляют. Монотонная работа, но важная.

— Как идет?

Гришка показал цилиндр:

— Вот, глядите. Уже глаже стало.

Заглянул внутрь. Стенки блестели, но еще видны царапины, раковины.

— Продолжайте. Должно быть как зеркало.

— Будет, Александр Дмитриевич!

Подошел к Филиппу. Слесарь сидел за станком, точил чугунную болванку. Стружка сыпалась, резец скрежетал. Филипп работал медленно, часто останавливался, держался за голову.

Я встал рядом, наблюдал. Поршень получался кривой, с одной стороны диаметр больше, с другой меньше. Филипп не контролировал подачу резца, вел неровно.

Подождал, пока он закончит проход. Филипп остановил станок, вытащил деталь. Протянул мне:

— Вот.

Взял, осмотрел. Приложил линейку. Измерил диаметр в трех местах. Сверху три вершка пятьдесят три сотых. Посередине три сорок девять. Снизу три сорок семь.

— Брак. Разница шесть сотых вершка. Допуск два сотых.

Филипп зло сощурился:

— Да вижу я! С кем не бывает!

— Переделывай.

Он швырнул деталь на верстак, та покатилась, упала на пол с грохотом:

— Сколько можно! Работы и так выше крыши!

Я спокойно посмотрел на него:

— Ты в нормальном состоянии?

— Нормальном! Просто вчера устал немного.

Я наклонился ближе. От него несло перегаром так, что глаза щипало.

— От тебя за версту несет. Иди домой. Протрезвей. Завтра приходи в нормальном виде.

Филипп вскочил с табурета:

— Как это домой⁈ А оплата как⁈

— Пусть тебя это не беспокоит. В таком состоянии только портишь детали. Иди.

Лицо у него побагровело:

— Да кто вы такой⁈ Приехали тут, командовать вздумали! Я десять лет в слесарях, а вы меня учить!

Трофим оставил молот, подошел:

— Филька, не горячись…

Филипп не слушал:

— Работы навалили как на каторжных! Переделки, модернизации! Раньше Сидоров был человек понимающий! Можно было спокойно работать!

Я сложил руки на груди, смотрел на него невозмутимо:

— Сидоров уволен. За пьянство в том числе. Хочешь так же, пожалуйста.

Филипп схватил фартук, сорвал с себя, швырнул на пол:

— Да пошел ты! Сам делай, раз такой умный!

Трофим попытался остановить:

— Филька, одумайся! Куда пойдешь?

— Надоело! Найду другое место! Слесари везде нужны!

Он развернулся, пошел к двери. Распахнул ее с силой, вышел, хлопнул так, что стекла в окнах дрогнули.

В мастерской повисла тишина. Все стояли, смотрели на дверь. Гришка с Иваном переглянулись испуганно. Семен нахмурился.

Трофим виновато опустил голову:

— Александр Дмитриевич… Это я его вчера в трактир затащил. Я виноват. Простите…

Я подошел, поднял с пола фартук, повесил на гвоздь:

— Ты пришел на работу вовремя. И работаешь, несмотря на плохое самочувствие. Он опоздал, нарушил дисциплину, сделал брак, нагрубил начальству. Разница понятна?

Трофим кивнул:

— Понятна.

Семен добавил:

— Филипп горячий. Остынет, вернется. Ему деваться некуда. Других мест в городе для слесаря нет.

— Может, и вернется, — ответил я. — А может, нет. Это его дело. Наше дело работу делать. Его часть я возьму на себя.

Подошел к станку, сел на освободившееся место. Взял испорченную Филиппом заготовку, зажал в патрон. Запустил станок ножным приводом.

Семен подошел, встал рядом:

— Александр Дмитриевич, показать, как лучше?

— Покажи.

Он наклонился, показал, как правильно вести резец, как контролировать подачу, как проверять размер на ходу. Объяснял терпеливо, подробно.

Я слушал, запоминал. Инженерное образование это хорошо, но практические навыки слесаря тоже нужны. Семен мастер опытный, у него можно многому научиться.

Начал точить. Медленно, осторожно. Резец шел ровно, стружка сыпалась тонкой лентой. Останавливался каждые два-три оборота, проверял размер линейкой. Корректировал подачу.

Через полчаса закончил. Вытащил деталь, измерил в трех местах. Три вершка пятьдесят одна сотая везде. Допуск одна сотая. Отлично.

Семен кивнул одобрительно:

— Хорошо получилось. Быстро учитесь.

— Спасибо.

Положил готовый поршень на верстак, взял следующую заготовку. Работы много, двенадцать поршней надо сделать. Три на главный насос с двумя цилиндрами, по одному на каждый из остальных пяти, еще три запасных.

Работал до обеда. К часу дня сделал четыре поршня. Руки устали, спина затекла, но работа продвигалась.

Часы пробили час. Я встал, размял плечи:

— Обед. Час времени. В два возвращаемся.

Работники отложили инструменты. Трофим загасил горн, присыпал угли золой. Семен вытер руки тряпкой. Гришка с Иваном убрали цилиндр, накрыли тряпкой.

Все разошлись. Я остался. Прошелся по мастерской, осмотрел сделанное за утро. Десять клапанных тарелок у Трофима, хорошая работа. Один цилиндр почти отполирован у парней. Четыре поршня готовы. Неплохо.

Вышел, запер дверь. Пошел домой обедать.

Без Филиппа работа замедлится. Но ничего, справимся. Главное качество, а не скорость. Если вернется, хорошо. Если нет, найду другого слесаря.

Пока шагал по улице, думал о работе. Надо успеть к сроку. Три недели это мало для шести насосов с модернизацией. Придется работать по вечерам, может, и по ночам.

Остаток дня после обеда мы работали в том же ритме хотя без Филиппа чувствовалось, что времени уйдет больше. Вечером все разошлись, Гришка остался в мастерской.

Вторник начался как обычно. Я пришел в мастерскую к семи, Гришка уже растопил печь, подмел пол. Парень выглядел бодрым, отдохнувшим, спал здесь, в тепле, на соломе за печкой.

— Доброе утро, Александр Дмитриевич!

— Доброе. Как спалось?

— Хорошо! Тепло, тихо. Спасибо вам.

Кивнул, прошел к верстаку. Разложил вчерашние чертежи, проверил список работ. Сегодня надо сделать еще восемь поршней, двадцать клапанных тарелок, отполировать три цилиндра. Много.

Пришли остальные, Семен вовремя, бодрый. Трофим чуть позже, но трезвый, с ясными глазами. Иван прибежал запыхавшийся, но успел вовремя.

Филиппа не было.

Я не стал ждать, сразу начал:

— За работу. Семен, продолжаешь чертить детали для второго насоса. Трофим, куешь клапаны. Гришка, Иван, полируете цилиндры. Я на станке.

Все разошлись по местам. Работа закипела.

Я сел за токарный станок, зажал чугунную заготовку в патрон. Запустил станок ножным приводом, маховик закрутился, ремень зашуршал. Поднес резец.

Вчера делал поршни под руководством Семена. Сегодня сам. Надо втулку выточить, медная труба, внутренний диаметр точный, стенка ровная.

Взял медную заготовку, литой цилиндр, грубый, с наплывами. Зажал в патроне, проверил центровку. Включил подачу.

Резец вошел в металл, стружка посыпалась. Медь мягче чугуна, точится легче. Вел резец осторожно, контролировал глубину. Прошел первый раз, снял два миллиметра.

Остановил станок, измерил. Внешний диаметр получился неровный, с одной стороны больше, с другой меньше. Заготовка установлена не по центру.

Снял, переставил, проверил по отвесу. Зажал снова, затянул покрепче. Запустил.

Второй проход. Стружка сыпалась ровной лентой, резец шел плавно. Лучше.