— Чезаре, — говорю я резко, чтобы он понял, что я не в настроении шутить. — Что, чёрт возьми, с тобой всегда не так? — Язвлю я, и он разражается смехом.

— Я просто шучу, — говорит он, беря свой напиток и делая глоток. — Во-первых, твоя девушка без ума от этой женщины. — Он ставит пустой стакан на стол. — Я уже упоминал, что Валери прекрасна, не так ли?

Я сжимаю зубы, не желая снова поддерживать этот разговор.

— Ну, они говорили о прошлом Зои и о том, как Валери создала коллекцию для неё и мальчика по имени Вирджилио, — продолжает он.

Внезапно мой позвоночник напрягается, посылая в мозг тревожные сигналы. Они говорили о… О чёрт… Надеюсь, это не зашло слишком далеко.

— Короче говоря, этот разговор вдохновил Зои на то, чтобы вернуться в мир моды. Теперь она хочет создать коллекцию в честь своего потерянного или, возможно, умершего друга Вирджилио, — говорит он, потянувшись к графину с виски и наливая себе внушительную порцию. — Она хотела, чтобы Валери присоединилась к ней, чтобы они могли работать вместе, но Валери отклонила предложение, так как сейчас в её карьере наступил такой период, когда она не может помочь, даже если бы захотела, — продолжает он.

— И это всё? — Спрашиваю я, стараясь сохранять спокойствие, как будто внутри меня ничто не тревожит. Как будто всё, о чём он говорит, не может изменить судьбу Зои. Как будто во всём этом нет никакой опасности. Я решу эту проблему позже и найду способ предотвратить её.

— Нет, — качает он головой. — Валери рассказала нам, что она заключила сделку со спонсором. Согласно условиям этой сделки, если ей удастся продать пятьсот тысяч единиц экземпляров одежды из коллекции, вдохновлённой Зои и Вирджилио, она получит пятьдесят процентов прибыли вместо первоначально оговорённых десяти. Однако с момента заключения этого соглашения прошло уже более десяти лет, и до истечения срока действия контракта осталось всего шесть месяцев.

Я встаю, сам не понимая почему. Кашлянув, я делаю вид, что мне нужно что-то положить на стол.

— Понятно, — говорю я, стараясь сохранять спокойствие. — Мы можем рассмотреть этот вопрос. — Я обхожу свой стол, беру ручку и возвращаюсь к дивану. — Ксандер, разберись с этим и принеси любую полезную информацию по этому вопросу. — Я бросаю ручку на центральный столик и щелкаю пальцами, чтобы Чезаре подал мне графин и бокал.

— Хорошо, босс, — Ксандер почтительно кланяется. — Я сообщу Тиму.

Я считаю, что нашёл идеальный способ помочь Зои осуществить её мечту стать модельером. Я долго думал, как можно это сделать, не вмешиваясь в процесс напрямую.

Однако я не могу быть с ней связан.

Если кто-то узнает о моём участии в этом деле, это может поставить под угрозу моё положение в клане Руссо. Многое может пойти не так. Мой отец может найти её благодаря нашей связи, а это повлечёт за собой войну между группировками. И тогда Флавио Руссо, босс клана Каморры, который приютил нас, когда мы сбежали из рук Мессины, захочет получить мою голову на блюде.

Но я не могу упустить шанс подарить ей эту жизнь.

Если мне удастся найти способ убедить людей приобретать вещи так, как это необходимо, то есть купить эти чёртовы вещи, то я смогу... Валери сможет продолжать помогать Зои, как она и должна. Это будет победа для всех.

— Ты ведь думаешь о покупке одежды, не так ли? — Чезаре упирается локтями в колени, внимательно меня изучая, и я пожимаю плечами. — Ты понимаешь, что может произойти, если это станет известно?

— Это будет естественно, — говорю я ему вместо ответа. — Никто не узнает, что я имею к этому какое-либо отношение. Но я уверен в одном: мы должны помочь Валери получить эти деньги.

Он кивает:

— Неплохая идея, — затем опускает голову на руки и начинает энергично расчёсывать волосы.

— Чезаре, — говорю я, потому что он знает, что слишком сильное давление вредно для его головы, особенно в том месте, где он чешется, именно в том месте, куда его ударили.

— Кто такой Вирджилио? — Он перестаёт чесаться, его глаза наполняются кровью, словно он изо всех сил старается не заплакать. — Этторе, я много думал о том, что Зои рассказала мне сегодня утром. Её история, хронология нападения её отца на Вирджилио… всё это совпадает с моментом, когда я потерял память. И Зои, и Валери упоминали, что я напоминаю им Вирджилио.

В воздухе быстро нарастает напряжение.

— Оставим всё как есть, — говорю я, вставая. Мне необходимо закончить разговор и уйти от его пристального взгляда. Он растерян. Я должен знать, каково это, ведь я тоже терялся в этом мире, пытаясь найти её. — Иди займись чем-нибудь другим, я ухожу, — я направляюсь к двери, но он слишком быстро преграждает мне путь.

— Хотя бы скажи, я его знаю, не так ли? — Говорит он.

Я тяжело выдыхаю, стараясь подавить гнев, который закипает во мне. Не на него, а на упоминание о прошлом, которое я бы всё отдал, чтобы оставить позади.

— Кто такой Вирджилио? — Задаю я вопрос, потому что, по правде говоря, кто тот глупый мальчишка, который разрушал всё вокруг себя? — Не стоит возвращаться к прошлому. — Говорю я.

Чезаре, покачав головой, говорит:

— Ты что-то знаешь. Я умею распознавать ложь, и мне известно, что в большинстве случаев ты говорил мне неправду, чтобы успокоить меня. Я всегда принимал эту ложь, но сегодня я не позволю тебе обманывать меня...

— Прекрати, чёрт возьми, Чезаре, — рычу я.

— Мне нужно знать правду, Этторе, — настаивает Чезаре с решимостью в голосе. — Что произошло до того, как я потерял память? Кто такой Вирджилио и почему я чувствую такую сильную связь с ним? Просто скажи мне, — кричит он, приближаясь и пристально глядя мне в лицо, и первое, что я делаю под влиянием импульса, — поднимаю руку.

Моя рука замирает в воздухе, сердце бешено колотится где-то в животе, а пульс отдаётся в ушах.

Я не такой, как он. Я не такой, как мой отец.

Мои ресницы трепещут от осознания того, что я вот-вот ударю Чезаре. И от угрюмого выражения его глаз моё сердце сжимается.

Я осторожно кладу руку ему на лицо.

— Я не такой, как наш отец, — выдыхаю я, затем обхватываю его лицо обеими руками и прижимаюсь лбом к его лбу.

— Наш отец никогда бы так не поступил, — качает он головой, насмехаясь надо мной, как будто я сошёл с ума. Я киваю, отпускаю его лицо и, спотыкаясь, сажусь на край своего стола.

— Ты прав, — я снова киваю. — Отец, которого ты знаешь как нашего, никогда бы так не поступил.

— О чём ты говоришь? — Он подходит ближе, в его глазах появляется замешательство и беспокойство. — Не лги мне, чёрт возьми, и не пытайся взять свои слова обратно, Этторе.

Сейчас самое время рассказать правду. Время, чтобы облегчить груз, который я нёс в полном одиночестве. Он должен знать. Возможно, мне следует примириться с прошлым, чтобы двигаться дальше к своему будущему.

— Ты знаешь Вирджилио, брат. И это не ты, если ты мог так подумать, — я сглатываю, мой желудок переворачивается, а кровь бурлит в сужающихся венах, — это я.

ВИРДЖИЛИО

Тот, кто думает, что правда может принести свободу, ошибается. Теперь, когда я узнал правду, я, чёрт возьми, не могу найти покой. Я чувствую возбуждение. Я, безусловно, спокоен, но мне кажется, что мне нужна новая кожа, потому что старая чешется. Я не чувствую своего пульса.

— Ты Данте, Данте Мессина, и мы оба являемся законными наследниками клана Мессина Коза Ностра.

Сначала в его глазах появился блеск, затем он яростно затряс головой, словно не мог сразу обработать всю информацию, а потом схватил себя за волосы.

Мне следовало держать язык за зубами. Я должен был найти способ донести правду до него постепенно, как предполагали врачи, хотя это было почти невозможно из-за серьёзного повреждения его мозга. Но ночные кошмары Данте доказали, что врачи ошибались.

Я в отчаянии смотрю на потолок своего кабинета, а мои указательные пальцы нервно постукивают друг о друга.