Проходя по коридору, я замираю на краю лестницы, с замиранием сердца ожидая её появления. Я уже и забыл, каково это — улыбаться, пока прошлой ночью в лимузине не встретился с ней взглядом. Она пробудила во мне часть, которая, как мне казалось, умерла, и даже для меня стало шоком, что она может быть живой, и у меня всё же есть надежда. Зои обладает достаточной силой, чтобы прорваться сквозь мою защиту и впустить солнечный свет. Я всего лишь пытался отвлечь её от слёз. Мне было приятно снова стать тем мальчиком, которым я был раньше.

Когда я слышу, как открывается дверь её спальни, моё сердце начинает бешено колотиться, и я задерживаю дыхание. Она выходит из тени коридора на освещённую лестничную площадку.

Мой гребаный мир переворачивается.

Создатель никогда не создавал более прекрасного произведения искусства.

Она и есть это произведение.

Она грациозно спускается по лестнице, её чёрные туфли на шестидюймовых каблуках с ремешками подчёркивают ярко-красные ногти.

Я провожу глазами по линии разреза её изумрудного платья, которое доходит до бедра. Это кружевное платье с рукавами-капельками и оборкой вокруг верхней части тела, что придаёт её груди объём и подчёркивает тонкую талию. Её изысканный образ дополняют простые серьги с жемчужными вставками и жемчужное колье. Волосы собраны в пучок, а макияж едва заметен, но при этом создаёт эффектный образ.

Она останавливается передо мной, и я подаю ей руку.

— Ты готова? — спрашиваю я.

Она кивает, и на её лице появляется лёгкая улыбка:

— Надеюсь.

— Эт... ты, — произнесла моя мама, заикаясь, в своём украшенном яично-белом облегающем платье. Её зелёные глаза, остановившись на Зои, стоящей рядом со мной, наполнились узнаванием. Я уверен, она вспомнила её.

Мы находимся на месте проведения свадьбы, в одном из поместий Кармина. Моя мама сказала, что хотела бы провести церемонию на свежем воздухе, и те, кто отвечал за оформление, проделали невероятную работу, создав в саду сказочную атмосферу.

— Мама, — я наклоняюсь, чтобы поцеловать её, и чувствую, как её тело напрягается, — ты прекрасно выглядишь. — Я отстраняюсь и указываю на Зои. — Я хотел бы познакомить тебя с Зои... — Моя мама подносит руку к горлу, а затем выдыхает. — Привет, — улыбается она. Она настоящий мастер скрывать свои истинные эмоции. В конце концов, она легко обманывала всю округу и своих друзей, рассказывая, что счастлива с моим отцом.

— Зои... — Я прочищаю горло, — это моя мама, Аврора.

— Приятно познакомиться, — произносит Зои с лёгкой нервозностью. Я обнимаю её за талию и начинаю нежно поглаживать по бедру, чувствуя, как её тело постепенно расслабляется.

— Я тоже рада познакомиться с тобой. Ты прекрасно выглядишь, — отвечает моя мама, всегда находя повод для комплимента, и я ценю её внимание.

— Не так прекрасно, как счастливая невеста, — тревожно подхватывает Зои. Я заметил, что она очень нервничает в толпе.

— Спасибо, — моя мама отрывает взгляд от Зои, и когда он останавливается на мне, её лицо становится серьёзным. — Могу я на минутку забрать твоего спутника?

— Конечно. Я имею в виду… Да, — выдыхает Зои, закрывая глаза. — Да, пожалуйста.

— Я скоро к тебе присоединюсь... — начинаю я, но как только она высвобождается из моих объятий, Чезаре бросается к ней и заключает в свои объятия. Я не уверен, откуда он взялся, но, по крайней мере, она теперь с семьёй. Я бросаю на него гневный взгляд, но, кажется, я его не интересую.

— Ты что, с ума сошёл? — Мама берёт меня за руку, стараясь скрыть своё беспокойство за улыбкой, адресованной человеку, стоящему рядом со мной. — Что, по-твоему, ты делаешь? — Она уводит меня в более уединённое место, но не настолько, чтобы создать впечатление, будто в раю что-то не так.

Мама находится в центре внимания, и взгляды устремлены на неё, куда бы она ни пошла.

— Я знаю, что делаю, — с другой стороны, мне не хватает такта, чтобы скрыть свою грубость за улыбкой.

— А ты знаешь?

— Да...

— Нет, ты не понимаешь, — выдавливает она из себя. — О чём ты только думал, Этторе? — Шипит она, её голос едва слышен. — Привозить Зои сюда опасно. После того, как новость о её смерти попала в таблоиды, в вашей школе появилось множество её фотографий. Все оплакивали её. Теперь, после гала-концерта Met Gala, средства массовой информации активно обсуждают её историю, и Бенедетто скоро присоединится к обсуждению. Твой отец увидит её, и как ты думаешь, что он сделает? Придёт с цветами, Вирджилио?

— Мама, — мой голос становится ледяным, — у меня всё под контролем. Не беспокойся. Никто не должен меня узнать. Я принял все меры предосторожности. Да, присутствие Зои — это риск, но он оправдан. Я больше никогда не появлюсь с ней на публике.

Она бормочет что-то о моём упрямстве и о том, что это не закончится хорошо, но мой взгляд уже скользит по толпе гостей и находит Зои. Она всё ещё с Чезаре, который теперь протягивает ей бокал шампанского.

— С завтрашнего дня она снова может быть твоей матерью, но сегодня пусть она будет просто моей женой, — Кармин появляется перед нами и протягивает руку, чтобы моя мать могла взять её.

— Кармин, — я отвешиваю вежливый поклон, и он кивает.

В то время как моя мать кажется лисой, Кармин похож на белого медведя со своими светло-карими глазами. Его тёмно-угольные волосы с редкими белыми прядями всегда аккуратно причёсаны, а лицо чисто выбрито.

Я отпускаю маму, и он заключает свою невесту в объятия, нежно целуя её в лоб.

— Наш первый танец в качестве мужа и жены, — он нежно обнимает её и ведёт к сцене.

Я знаю свою маму, она не сможет остаться в стороне от этого события.

Но она также знает меня, и я не буду слушать её уговоры.

ЗОИ

— Ты будешь это пить? — Спрашивает Чезаре, указывая подбородком на бокал с шампанским в моей руке. Я сжимаю его так сильно, что он, кажется, вот-вот разобьётся.

— Да, я выпью, — отвечаю я, судорожно глотая воздух в попытке успокоить желудок. Мой взгляд постоянно обращается к Этторе и Авроре, которые стоят вдалеке. Я не могу избавиться от ощущения, что в нашей недавней встрече было что-то тревожное. — Спасибо, — добавляю я, переводя взгляд на проницательные зелёные глаза напротив меня. Мне даже удаётся слегка улыбнуться ему.

Чезаре смотрит на меня с таким выражением, что мне кажется, будто у меня под кожей ползают термиты.

— По крайней мере, есть за что. Если уж на то пошло, то то, что коллекция стала популярной, это большое достижение, — говорит он, роясь во внутреннем кармане своего потёртого зелёного пиджака.

— Это хорошая мотивация, — говорю я, выпивая всё содержимое бокала. На вкус оно напоминает знаменитый яблочный сидр. Или это, или просто у меня сегодня такое настроение, которое лишает очарования большинство блюд.

Я чувствую себя немного неловко. Я не могу понять, как окружающие могут узнавать во мне неуклюжую девушку с гала-концерта Met, поэтому почти на автопилоте хватаю ещё один бокал шампанского у проходящего мимо официанта.

— Прекрасная вечеринка, — говорю я, опустошая свой бокал и обводя им пространство вокруг нас. — Твоя мама... такая красивая! — Это не то, что я собиралась сказать, но теперь, когда я думаю об этом, я не могу вспомнить, что именно.

Возможно, я начинаю немного пьянеть. Я не знаю, сколько ещё смогу выпить.

— Прекрасная вечеринка? — Чезаре слегка усмехается. — Ты говоришь так, будто я устроил эту вечеринку в братстве.

Я ставлю свой пустой бокал на поднос следующего официанта, который проходит мимо, немного разочарованная тем, что там только пустые бокалы.

Вечеринка в братстве... У меня никогда не было возможности посетить ни одну из них. Я так и не смогла поступить в колледж. Как я могу двигаться вперёд, когда всё вокруг напоминает мне о том, что я потеряла?

Я делаю шаг вперёд, и что-то словно отталкивает меня на десять шагов назад. Мои глаза щиплет, и я смотрю на свои дрожащие руки. Я вдыхаю столько воздуха, сколько могу протолкнуть через сжатые лёгкие, и пытаюсь унять неприятный шум в животе.