Я долго ненавидел свою жизнь, но сегодня она вызывает у меня больше негативных эмоций, чем когда-либо прежде. Я не хочу иметь то, о чём всегда мечтал, и понимать, что не могу сохранить это. Мне неприятно, что я вынужден сомневаться в своих намерениях. Я злюсь на себя за то, что не могу сказать ей правду. Однако так будет лучше. Если мы сохраним дистанцию, это поможет нам обоим.

Я могу ненавидеть эту ситуацию, но она лишь одна из множества других вещей в моей жизни, от которых я тоже не в восторге.

Я снова бью по груше.

ЗОИ

— Это было ошибкой.

Его слова, словно молот, бьют в самое сердце, проникают в мозг и отдаются в каждой клеточке моего тела. Это похоже на физическую боль, но я не могу дотянуться до неё и облегчить, потому что она слишком глубоко в моей душе.

— Это была ошибка, я не должен платить за секс.

Конечно, ему бы не пришлось платить за секс. Женщины слетаются к таким мужчинам, как он, словно мотыльки на пламя, предлагая себя без раздумий, не задумываясь о том, что их могут использовать. Они бы обожглись. И это неизбежно — быть с ним и не впасть в депрессию.

Он сильный. Это чувствуется в его словах, в его завораживающем взгляде, который проникает прямо в душу, словно он может видеть больше, чем кто-либо другой. Это в его грациозной манере держаться. Не говоря уже о его внешности, он божественно прекрасен и очарователен. В нём гармонично сочетаются красота и сила, создавая идеальный, завораживающий образ. Его энергия притягивает и вызывает воспоминания.

Я поджимаю ноги, устраиваясь поудобнее, и вытягиваюсь вслед за ним, когда он направляется к боксёрской груше, которую я не заметила, когда вошла. Она находится в дальнем углу комнаты и идеально сочетается с цветами.

Он злится на себя из-за того, что занимался со мной сексом. Его сжатые кулаки и напряжённые плечи, а также низкий вибрирующий звук, исходящий из его груди, свидетельствуют о его гневе. И меня разрывает от осознания того, что ему так ненавистна мысль о том, чтобы прикоснуться ко мне, что он чувствует необходимость выплеснуть свой гнев и презрение наружу.

Это заставляет меня... Я делаю глубокий, прерывистый вдох, моя грудь сжимается, а глаза наполняются слезами.

Я — просто ошибка.

Возможно, он уже жалеет о том, что купил меня?

Ему некомфортно со мной?

Я начинаю нервничать, когда страх, что его уже утомило моё присутствие, змеёй пробегает по моему позвоночнику, сжимая и без того тяжело бьющееся сердце. Обычно я была бы благодарна, если бы кто-нибудь отвёз меня домой и отказался прикасаться ко мне. Это было желание, которое так и не сбылось, когда я была секс-рабыней у Братвы, но которое я не могла перестать загадывать каждый раз, когда меня выбирали, словно какой-то продукт в меню.

Я ненавидела, когда мне приходилось отдавать своё тело каждый раз. Каждую ночь. За исключением тех ночей, когда у меня были месячные, но даже тогда находились жестокие мужчины, чьим фетишем был секс с женщинами во время менструации.

Я вздрагиваю от воспоминаний о вспышках жестокости. Как они не обращали внимания на судороги и получали удовольствие от моих корчей и визга. Я изо всех сил пытаюсь сохранить спокойствие и остаться здесь.

Возможно, мой хозяин отверг меня, но боль от его отказа ничто по сравнению с той агонией, которую я переживаю. И всё же, я понимаю, что если бы мне позволили, я бы предпочла второе первому.

Это болезненно. Его слова причиняют мне такую боль, что я даже не могу определить, что чувствую: гнев, печаль, стыд. А может быть, всё сразу.

Я извиваюсь, пытаясь натянуть платье и прикрыть своё полуобнажённое тело. Впервые за много лет мне становится стыдно за своё тело. Я чувствую себя никчёмной. Я не хотела, чтобы он так воспринял мой вопрос. Я просто хотела поддержать разговор.

Я сглатываю и чувствую, как моё пересохшее горло расширяется, когда воздух попадает в желудок, в пустоту рядом с сердцем.

Он крепко сжимает грушу, его мышцы напрягаются с каждым движением. Я не могу оторвать взгляд от шрамов на его спине. Но когда первый сильный удар со свистом рассекает воздух и ударяется о мешок, я съёживаюсь, словно от удара в живот.

— Ты можешь уйти, — его голос дрожит от очередного сильного удара, но я притворяюсь глухой. Обхватываю колени руками и прижимаю их к груди.

Он останавливается на секунду, ударяет кулаком в воздух, а затем бросает на меня такой пронзительный взгляд, что я чуть не ныряю под кровать в поисках укрытия. Это пугает меня.

Но потом что-то происходит со мной. Это притягивает меня… Он притягивает меня полностью. С ним так легко поддаться дьявольскому искушению. В этом страхе есть что-то интригующее. Это возбуждает и заставляет задуматься…

— Зои, уходи, — его голос звучит тихо, но с настойчивой мягкостью. Я встречаюсь взглядом с его темными глазами и замечаю в них что-то помимо привычной темноты. На мгновение он позволяет мне удерживать его взгляд, прежде чем отвести его и спрятать на боксёрском мешке.

Чувство вины.

Он не просто злится из-за того, что произошло между нами, он испытывает чувство вины. Не знаю почему, но я решаюсь испытать судьбу.

Он откажет мне. Его слова могут задеть меня, напомнив о моём месте, ведь я пока не добилась от него ничего.

С трудом поднимаясь на ноги, я всё ещё ощущаю последствия оргазма. Он ударяет по мешку снова, когда чувствует, что я приближаюсь к нему, но это не останавливает меня.

Я продолжаю идти к нему, ощущая липкость его спермы между ног, словно напоминание о том, что у него тоже бывают моменты слабости. Когда он внутри меня, он не такой страшный.

Он наносит ещё один удар, и я быстро сокращаю расстояние, становясь рядом с боксёрской грушей, когда он готовится ударить снова. Он поднимает руку, но лишь слегка. Его кулак нависает так близко к моей щеке, и я ощущаю жар от удара, который мог бы попасть мне в лицо.

— Ты что, с ума сошла? — Рычит он. От дрожи мои колени подкашиваются, и я опускаю голову.

— Я… я... я... хотела... — Я сглатываю. — Пожалуйста, не мог бы ты отвести меня в... Я всхлипываю: — В... магазин тканей Валери Мур?

— Это и есть та причина, из-за которой тебя чуть не избили?

— Мне нужно купить ткани, которые я буду использовать для твоих костюмов и... — Я сглатываю ещё раз. — Она мой кумир... — Я знаю, что его не интересует такая информация о моей жизни… Но, возможно, он действительно заботится обо мне, хоть и совсем немного, потому что в итоге он меня не ударил.

— Пожалуйста, господин...

— Этторе, — рявкает он, и я сглатываю.

— Мастер Этторе, она очень важна для меня. Я бы хотела увидеть её, к тому же у неё самые лучшие ткани для любых костюмов.

Он тяжело вздыхает.

— Хорошо, — произнёс он с пренебрежением. — Можешь идти, отложим это на завтра. — Он отошёл от меня. — Вставай, — сказал он, но я не сдвинулась с места. Я отползла в угол и осталась там, с обожанием глядя на него.

Я не ожидала, что он согласится.

Он резко выдохнул, а затем подошёл ко мне. Я старалась не двигаться, но вместо этого сжалась в комок. Он присел передо мной и приподнял мой подбородок тыльной стороной указательного пальца.

Его прикосновение к моей коже было подобно касанию раскалённого угля. Я почувствовала, как моя кожа начала таять, и услышала шипящий звук в своей голове.

— Что мне с тобой делать? — Спросил он.

Не отпускай меня. Подумала я.

ЗОИ

Завтрашний день настал! Как бы я ни волновалась, меня переполняет новый прилив энтузиазма. Это смешанное чувство счастья и тревоги, которое словно давит на грудь, ведь, скорее всего, всё закончится так же, как и в прошлый раз.

Я вскакиваю с кровати, когда вижу, как солнечный свет отражается на стекле.

Мастер Этторе показал мне, как сделать комнату менее тёмной, но я по-прежнему наслаждаюсь царящим в ней полумраком. Сейчас мне не хочется вдаваться в причины этого.