Пару секунд я мешкаю, раздумывая, как лучше сократить путь. Побежать в обход? Или прямо сквозь толпу? В обход получится дольше, и если преследователи выберут кинуться напрямик, им повезет и они пробегут через народ без торможений, то догонят меня. Но если я помчусь прямо, есть риск, что толпа создаст мне препятствия, и так меня все равно догонят.

Но раз удача со мной, значит, что бы я ни выбрала, у меня получится уйти от погони, а вот у Тимура нет. Но в этот момент мне совершенно его не жалко: своя шкура важнее.

В итоге я выбираю второй вариант и бросаюсь прямо в гущу людей. Тимур бежит рядом.

Мы расталкиваем толпу, ныряем под сцепленные руки хороводников, обегаем елку, выныриваем из живого кольца, затем, распугав всех оленей, прыгаем через ограду и пересекаем загон для животных… Наводим суету как можем.

Тимуру, конечно, не везет так, как мне. Передо мной расступаются люди, а перед ним, наоборот, смыкаются. Он часто падает, во все врезается. В загоне один сердитый олень боднул его рогами.

И вот мы пробежали весь парк. Я надеюсь, что хоть сейчас наши преследователи отстанут, но не тут-то было! Они даже ближе, чем до этого.

Впереди — стройка, огороженная сетчатым забором. Это наш последний шанс.

Мы перелезаем через забор и бежим по площадке, мимо бетонных блоков, арматуры, труб, куч снега и песка, огибаем строительную технику. Раздается свирепый лай — на нас мчатся собаки. Я держусь впереди Тимура, не вижу, что происходит сзади, однако судя по лаю и ругательствам, ему приходится не только убегать от преследователей, но еще и отбиваться от собак.

Я понимаю, что бежать по стройке было плохой идеей. Но кто же знал, что тут окажутся собаки?

Добегаем до конца, тут снова приходится перелезать через забор. Я делаю это быстро и ловко, спрыгиваю и бегу дальше. Но через пару секунд понимаю, что Тимура рядом нет. Оглядываюсь и вижу, что он все еще на заборе. Перелезть не может — нога застряла в сетчатом проеме. Преследователи подбегают к нему, хватают и тянут вниз. Тимур вырывается и орет. И тут мы с ним встречаемся взглядом. В его глазах — испуг, тяжесть. Тимур нуждается в помощи, но не просит ее, и губами говорит мне: «Беги!»

Удача на моей стороне. Я могу ускользнуть, и все так и останется. Что сделают с Тимуром? Да побьют и отстанут, походит в синяках, а потом все пройдет. А я смогу наладить жизнь. Мою книгу издадут, она станет бестселлером, а до этого обязательно подвернется какая-нибудь интересная работа. Вопрос с жильем как-нибудь утрясется. И вообще любая проблема решится по щелчку, мне не придется ни о чем париться: моя удача со всем справится. Звучит так соблазнительно!

Но между тем меня одолевают сомнения. Сейчас я нахожусь на перекрестке и выбираю дорогу. Я что, правда оставлю Тимура вот так? Отдам его на растерзание свирепой компании, которая жаждет мести? Хоть он и подлец, но мы с ним в одной лодке. Вместе во все это вляпались, и я чувствую себя ответственной за последствия. А значит, и за Тимура.

Все эти мысли промелькнули в моей голове за несколько мгновений. Развернувшись, я мчусь обратно к забору, забираюсь на него.

— Губы! Губы суй! — кричу я Тимуру, которого противники спустили еще ниже. Он держится из последних сил.

В глазах Тимура вспыхивает надежда — он понял, что я задумала. Тимур складывает губы трубочкой и прижимает их к проволочной сетке. Ячейки довольно маленькие, но губы просунуть можно. Я быстро целую Тимура и передаю ему удачу.

Теперь со мной невезение, и мне нужно быстро убегать. Я не жду, пока Тимур освободится, и бросаюсь прочь. Боковым зрением вижу, что он лягнул одного из качков, тот повалился на других, и Тимур получил пару секунд свободы. Он пользуется моментом, ловко подтягивается — и вот уже на другой стороне.

Спустя минуту он догоняет меня. На одном из поворотов я хочу побежать вправо, но Тимур дергает меня за руку.

— Сюда! — показывает он.

Я узнаю места. Недалеко находится «Чердак»! Может, укрыться там? Или у Тимура есть какой-то план?

Мы приближаемся к «Чердаку», и тут Тимур… ныряет внутрь. Это и был его план!

Тимур мчит в сторону туалета, распахивает дверь для меня. Я вбегаю внутрь, Тимур — за мной. Он быстро задвигает защелку, и тут снаружи в дверь кто-то врезается. Раздается отборный мат и грозный стук.

— Эй, але? А ну открывайте! Хуже будет! Я сначала вышибу эту дверь, а потом и ваши зубы! — яростно кричит Валера.

Дверь угрожающе шатается. Я с тяжелым чувством жду, что она вот-вот распахнется: хлипкая задвижка просто не выдержит такого напора. Тимур, видимо, подумав о том же, отодвигает меня к противоположной стене и заслоняет собой. Я прижимаюсь к его теплой широкой спине, в порыве чувств обнимаю за талию. Тимур напрягается, удивленный моим жестом, а потом поворачивается ко мне. Нежно обхватив мой подбородок, он медленно тянет его вверх, чтобы наши глаза встретились.

— Эй, ну чего ты? — Он подбадривает меня улыбкой. Мне кажется, эта улыбка тяжело ему далась. — Они сюда не ворвутся. Мы тут вдвоем, удача и неудача. Плюс и минус выйдут в ноль.

Я киваю. Сама это понимаю, но как же страшно, когда неприятели вот так ломятся в ненадежную дверь, чтобы до тебя добраться!

Тимур с нежностью осматривает мое лицо.

— Знаешь, а я ведь первый раз в такой ситуации, — шепчет он. — Нет, вообще, сто раз сталкивался с таким: парни цыпочек, которых я клеил, хотели набить мне рожу. У кого-то получалось, у кого-то нет. — Тимур криво улыбается. — И я много раз прятался от их возмездия в похожих местах. Но знаешь… — Он поджимает губы и умолкает. Смотрит на меня, словно я картина, у которой под слоем краски есть второй, более древний шедевр. — Я впервые убегаю от мести парня с девчонкой, которая мне нравится… И которая тоже под ударом.

Я не отрываясь смотрю на Тимура. Чувствую, как в солнечном сплетении что-то сжимается.

Тимур грустно улыбается и снимает с меня шапку, освобождая волосы. Затем проводит рукой по ним и пропускает пряди через пальцы.

— Пацанесса моя, — с нежностью говорит он.

У меня подгибаются ноги. Я готова растечься, как моцарелла в пицце.

Почему он так на меня действует? В одну секунду я согласна простить ему все обиды и унижения просто за то, что он погладил меня по волосам, посмотрел с нежностью и прошептал ласковые слова… Мои чувства к Тимуру, превратившиеся в лед после того, как он отдал удачу Майе, начинают оттаивать.

Мы находимся в не самом приятном помещении. Старый унитаз с потеками ржавчины, из бачка непрерывно льется вода, колотая плитка на полу и стенах, маленькая раковина с зеркалом, украшенным мишурой. Пахнет лимонным чистящим средством и лавандовым мылом. В дверь ломятся, стоит жуткий грохот, в наш адрес летит множество проклятий и отборных ругательств. Слабая задвижка вот-вот сломается, и когда это случится, нас обоих утопят тут же, в этом самом унитазе.

Но между нами с Тимуром сейчас что-то произошло. Что-то вспыхнуло и теперь разгорается из маленькой искорки в большой костер. Это невозможно не почувствовать.

И несмотря на всю нелепость и весь кошмар нашего положения, я бы хотела продлить этот момент, запомнить каждое свое ощущение, законсервировать его, чтобы потом спустя времени доставать из глубин сознания и заново проживать. Мне кажется, я никогда не испытывала такой спектр бурных эмоций в один момент. Это и страх, и тревога, и безнадега, и одновременно — спокойствие, абсолютное умиротворение, нежность и… острое чувство влюбленности…

«Предатель, обманщик, вор, мерзавец, бабник», — перечисляю я в голове, чтобы рассеять чары.

Это срабатывает. Чувства к Тимуру, почти успевшие оттаять, снова покрываются коркой льда.

Я напрягаю все мышцы, грозно вытягиваюсь. Отбрасываю руку Тимура. Он удивленно смотрит на меня, но не успевает ничего сказать, потому что снаружи вдруг раздается строгий голос Арсения Ивановича: