Хочу отступить, уж больно кружится голова от запаха, и что-то мне подсказывает, что я могу наделать глупостей.

— Спасибо, — серьезно говорит он. — Ты мне жизнь спасла. Ты удивительная пацанесса, Вик. Таких больше не делают — это ручная работа.

После его слов я сразу забываю все его пренебрежительные шутки в адрес моего творчества. Под взглядом Тимура растекаюсь, как… Как он там говорил? Как плавленая моцарелла? Вот именно так.

— А где продолжение? — Я пытаюсь скрыть волнение под шутливым тоном. — «Я тебе должен, проси все, что хочешь»?

Тимур смущается. Протягивает ко мне руку, накручивает на палец локон моих волос, оттягивает его и отпускает, как пружинку. От такого почти интимного жеста голова кружится еще сильнее, а сердце колотится как бешеное.

— Я знаю, что ты хочешь, — шепчет он, и этот шепот вводит меня в гипноз, даже колени подгибаются. — Но этого я тебе дать не могу, я не могу от тебя отстать. Мне нужна моя удача. Верни ее, Вик, пожалуйста.

Морок рассеивается.

Если бы только он сказал то, что я хотела от него услышать, все было бы по-другому. Сказал бы: «Проси все, что хочешь». А я бы ответила: «Хочу, чтобы ты оставил мне удачу». И он бы печально кивнул: «Хорошо. Удача теперь твоя. Ты заслужила ее, ведь ты спасла мою жизнь». И я бы остановила его: «Подожди, нет. Я не могу ее принять. Я возвращаю тебе твою удачу и больше не буду за нее бороться». Да, я бы отказалась от удачи, потому что сердце у меня глупое. И для меня гораздо важнее решение Тимура бескорыстно пойти на такую жертву, чем сама жертва. Он бы показал, что готов совершить благородный поступок, и этого для меня достаточно. Это значило бы, что, познакомившись со мной и узнав меня чуть ближе, он изменился. Я его изменила. И это знание стоит того, чтобы лишиться удачи.

Но Тимур все испортил. И теперь его магия на меня больше не действует.

— Какой же ты… — Я даже не могу подобрать правильное слово и просто качаю головой в знак осуждения. Быстро хватаю со стола ноутбук и свою книгу. Ноутбук запихиваю в сумку, а книгу ставлю обратно на полку.

— Вик, не уходи, пожалуйста. Давай все обсудим. Это нечестно! Давай пользоваться удачей по очереди: ты по четным дням, я по нечетным, а?

— Да пошел ты! — злюсь я и быстро иду к выходу. — И прекрати меня преследовать, а то полицию вызову. А с твоей удачливостью тебе светит ночь в отделении!

Возможно, Тимур и собирался меня догнать, но после моих слов передумал.

Я сердито шагаю в сторону дома, смахивая подступившие слезы.

«Ты удивительная, Вика, — передразнивает Тимура внутренний голос. — Таких больше не делают, бла-бла-бла. Растеклась, идиотка?»

Да, я снова чуть не попалась. Но это в последний раз. Больше ни на минуту не забуду, какой он, настоящий Тимур Мерзликин. Эгоистичный парень, ради выгоды готовый на все, даже на самые низкие поступки.

Добираюсь до Пустовино на автобусе. Тут находится автовокзал, конечная остановка.

Окраины.

Здесь все такое унылое. Площадь, выложенная разбитой грязной плиткой, сейчас тонет в снежно-грязевой каше. Одинаковые многоэтажки так тесно жмутся друг к другу, что кажется, будто находишься на дне огромного колодца. Даже солнце обходит этот район стороной… Дома, бетонные заборы, дешевые рекламные вывески, грустные люди в серой и черной одежде, мусор и бездомные собаки. Тут пахнет сгоревшими чебуреками из сомнительных забегаловок, сигаретами, вечной спешкой, безденежьем и полным отсутствием перспектив.

В Пустовино часто снимают сюжеты блогеры-урбанисты, показывая своим подписчикам худшее место для жизни. Из такого сюжета получается настоящий урбанистический хоррор.

На этих окраинах я родился и вырос. Сбежал отсюда, как только окончил школу. Каждый раз, когда я возвращаюсь сюда, меня сшибают с ног воспоминания, и на мгновение я становлюсь тем, кем был здесь: грустным одиноким пацаном с кучей проблем.

Когда тут жил, я не был ни везучим, ни счастливым. Удача пришла ко мне позже. Интересно — как? Тоже с поцелуем от какой-нибудь девчонки? Возможно. Как это вообще работает? Я же после того, как стал везучим, целовался со многими, но удача оставалась со мной. Может, это не со всеми происходит, а только с избранными? Например, только с самыми везучими и самыми невезучими, которых притягивает друг к другу, как магнит к железу.

Возможно, Вишенка оказалась именно такой, чертовски невезучей. И она, как и я, может принимать удачу и передавать ее дальше через поцелуй.

Стараюсь идти быстро, по старой привычке. Внутренний голос напоминает: замедлишься — жди беды. Но по нечищеному снегу это получается с трудом.

В Пустовино живет отец, я навещаю его строго раз в полгода — не чаще и не реже. Раз в месяц мы созваниваемся. Для обоих эти созвоны — больше как обязанность, мне нелегко разговаривать с отцом, и я с нетерпением жду момента, когда наконец можно попрощаться и отключиться. Отец работает на заправке, и из чувства долга я предлагаю ему помощь: и финансовую, и любую другую. Но он гордо отказывается. На этом я понимаю, что как взрослый сын по отношению к отцу я свой долг выполнил, и можно выдохнуть и вернуться к своей обычной жизни на целый месяц — до следующего звонка.

Последний раз я приезжал к отцу пару месяцев назад, так что сегодня я не к нему.

В школьные годы мне жилось нелегко. С отцом у меня всегда были сложные отношения, да и с мамой все непросто… Я чувствовал себя никому не нужным. Не мог найти себе места, везде считал себя чужим. Да и сверстники прикладывали к этому руку. Меня было легко задеть и спровоцировать на ссору или драку. Во всем я видел какую-то опасность, считал, что на меня косо смотрят, не мог выносить эти осуждающие взгляды. Почему-то думал, что все вокруг относятся ко мне враждебно, строят против меня какие-то заговоры, желают зла. Ощущал себя так, будто оказался на непригодной для жизни планете.

Единственное, что не давало мне окончательно свихнуться от безнадеги, — это «Чердак». Он был моим убежищем, я скрывался там от отцовских взбучек и маминого равнодушия, да и просто проводил там время, когда мне было грустно или одиноко. Я прятался от реальности в книгах.

Обстановка там неповторимая: запах дерева, смородинового чая, старых книг. На «Чердаке» чувствуешь себя в безопасности, а еще — на своем месте.

Владелец книжного Арсений Иванович — пожилой человек с огромным сердцем. Он принимал всех, охотно слушал, относился с огромным участием. А еще постоянно организовывал в книжном клубе разные встречи, собирал ребят. Все пили чай и болтали, и это было здорово.

На «Чердаке» я чувствовал себя гораздо лучше, чем дома. Арсений Иванович ни о чем не спрашивал, но все понимал без слов. Чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей, он рассказывал разные удивительные истории из книг. До встречи с Арсением Ивановичем я не любил читать, но потом сам не заметил, как стал заядлым книгоманом.

А затем случилось ужасное.

Мне было пятнадцать, когда «Чердак» закрылся. Оказывается, он уже долгое время приносил владельцу одни убытки, а у Арсения Ивановича не было других источников дохода, чтобы покрывать содержание книжного и платить налоги. Он брал кредит за кредитом, надеясь, что дела скоро пойдут в гору. Долги копились, Арсений Иванович тянул до последнего, но все-таки принял тяжелое решение. Он продал «Чердак», чтобы выплатить кредит. На месте «Чердака» открылся алкомаркет.

Мне тогда казалось, мой мир рухнул. Я пообещал Арсению Ивановичу, что разбогатею и верну ему «Чердак».

Я поступил в колледж при универе и переехал в центр. Там снимал койко-место, подрабатывал, учился.

Затем, видимо, поцеловался с какой-то красивой девочкой и получил от нее удачу. Жизнь налаживалась: я поступил в престижный универ, начал вести соцсети, и мои ролики набирали много просмотров. Подписчики росли как на дрожжах, и я решил запустить свой проект. И стал хорошо зарабатывать на нем.