Так вот. Моя токсичная подруга Кира общалась со мной только тогда, когда это было нужно ей, самоутверждалась за мой счет и использовала как грушу для битья: выплескивала на меня свою злость за то, в чем я даже косвенно не была виновата. У меня не было никакого опыта в дружбе, и я считала, что такое обращение — норма. Сама «подруга» постоянно подливала масла в огонь и повторяла, что у нас с ней абсолютно нормальные взаимоотношения. И если мне что-то не нравится, то это я странная. И я ей верила.

Все изменилось, когда я смогла оборвать эту «дружбу» и встретила Мирона.

Мирон переехал в наш район и поступил в нашу школу, когда я перешла в девятый класс, а он — в десятый.

В начале того года нас двоих отправили помогать с организацией городского марафона. Мы размечали трассу дорожными конусами. Трасса была пятикилометровая, так что работа предстояла долгая, и нам надо было о чем-то болтать. Вот мы и болтали, выяснили, что у нас много общего и вообще нам двоим здорово друг с другом.

Мирон — настоящий. Он невероятный друг: добрый, отзывчивый, внимательный, готовый прийти на помощь в любую минуту.

Но есть в Мироне и один недостаток. Он гуру сайтов знакомств и больше, чем свою, хочет устроить мою личную жизнь, постоянно предлагая мне кандидатов для свиданий. Поправка: предлагал. Последние три романа были настолько неудачными, что я еще не отошла от них и пока не собиралась вступать в новые отношения.

Один парень попросил у меня денег в долг и исчез. Потом вскрылось, что он не только взял в долг, но еще и оформил на меня кредит. Мне пришлось обивать пороги разных организаций и доказывать, что это не я.

Второй парень требовал чуть ли не ежеминутных отчетов с фото: где я, с кем и что делаю. Везде искал потенциальную измену и постоянно ко всему цеплялся. Это быстро меня утомило. Последней каплей стало другое. Дело в том, что у меня есть хобби: в свободное время я пишу книгу (расскажу о ней чуть позже). И этот парень попросил прочесть ее, а после пришел ко мне с десятистраничным отчетом с замечаниями. Где-то на пятой странице, устав слушать об «отсутствии внутреннего стержня» у моей героини и «слабой, невнятной структуре сюжета», я сказала, что нам надо расстаться.

Третий парень сначала показался нормальным, но как только дело дошло до постели, вскрылось, что у него не все дома. Он хотел, чтобы во время секса у меня на голове было мусорное ведро.

Сам Мирон в отношениях не состоит. Но не потому, что ему не везет, а потому, что слишком уж длинный у него список критериев к спутнице жизни. Например, его избранница должна любить черепах и быть «жаворонком».

Как только мы садимся за столик, Мирон с ужасом останавливает взгляд на моих перебинтованных руках.

— Ерунда, — опережаю я его вопрос. — Всего-то уронила пару подносов с пивом и приземлилась сверху. Правда, начальник обещал вычесть расходы из моей будущей зарплаты, а я и так торчу Славику пять тысяч…

Мирон сочувственно качает головой.

— Викусь, может, поищешь другое место? — спрашивает он. — Твоя работа — кошмар. Вон, Катя начинала с официантки в «Бегемоте», — упоминает он модный ресторан, — и поднялась там уже до менеджера. А она пришла позже тебя.

Я морщусь. Не люблю разговоры про чужой успех, а еще когда меня сравнивают с кем-то и намекают, что я ни к чему не стремлюсь и болтаюсь в проруби, как то самое.

— Все бессмысленно, — вздыхаю я. — Меня не берут в приличные места. Я им все время не подхожу.

Мирон смотрит на меня недоверчиво.

— Когда ты в последний раз подавала куда-нибудь резюме?

— Не знаю, может, год назад, — неуверенно говорю я. — Или полтора.

— Вот! — победно восклицает Мирон. — А говоришь, не берут!

К нам подходит официант. Я заказываю коктейль «Удача викинга» с медом и можжевельником, Мирон останавливается на чем-то попроще — просит пиво. А вот Кира обязательно потребовала бы, чтобы я заказала то же, что и она. Нет, во времена нашей дружбы мы еще не пили алкоголь, в кафе брали безалкогольные напитки и… Стоп! Я что, снова думаю о Кире?

— Все бессмысленно, — возвращаюсь я к нашему с Мироном разговору, когда официант уходит. — Мое невезение все равно меня не пустит.

— У тебя всегда одна отговорка: невезение да невезение! — сердится друг, потом задерживается взглядом на моих волосах и тянется ко мне рукой. — У тебя там…

Он не договаривает.

— Что там? Тарантул? Змея? Я горю? — пугаюсь я.

— Нет, всего лишь жвачка, — успокаивает Мирон. — Но я не смогу ее убрать. Придется резать.

Я достаю перочинный нож с кучей приблуд, отыскиваю там ножницы и протягиваю Мирону. Он отрезает жвачку вместе с прядью. Затем косится на меня.

— Нет, знаешь, я все-таки признаю, что ты невезучая, — в конце концов говорит Мирон.

— Да ладно? — Я изображаю удивление. — И тебя смогла переубедить только жвачка в волосах?

— Нет, я просто все-все сопоставил. К тебе действительно липнет неудача. Но! — Он понижает голос и берет выразительную паузу. — Я думаю, ты сама на это влияешь. Ты веришь в то, что невезучая, вот и притягиваешь неприятности.

— Думаешь, я не пытаюсь с этим бороться? — хмурюсь я. — Я уже прочитала гору книг. И «Кузнец своего счастья», и «Как управлять удачей», и даже «Большую книгу нашептываний». Мне ничего не помогает.

Официант приносит заказ. Я делаю глоток коктейля, чувствуя, как медовая сладость обволакивает нёбо.

— Значит, будем решать твою проблему по-другому.

Мирон достает из рюкзака книгу.

— Это что, хроники судьбы? — усмехаюсь я.

— Не, лучше — советская фантастика!

— Ты хочешь мне погадать на «Последнем эксперименте профессора Захарова»? — Я непонимающе смотрю на обложку.

— Ага! — гордо отвечает Мирон.

— Звучит обнадеживающе, — говорю я с сарказмом. — И в чем суть?

— Ты назовешь мне два числа. Первое от одного до… — Мирон пролистывает книгу до конца. — Пятисот сорока трех, второе — от одного до сорока. А я прочитаю тебе выбранную строчку из книги.

— И как строчка из книги решит мою проблему?

— Она поможет тебе лучше понять себя, вытащить на поверхность твое бессознательное, выявить источник проблемы и разобраться с ней, — говорит друг тоном инфоцыгана, рекламирующего курс, без которого ты определенно продолжишь жить не так.

Я поднимаю со стола меню, рассматриваю, что под ним.

— Чего ты делаешь? — недоуменно спрашивает он.

— Ищу листок с текстом твоей вдохновляющей речи, — язвлю я. — Признайся, ты мне сейчас будешь впаривать эти свои суперские «Хроники судьбы профессора Кузнецова» за миллион!

Мирон тяжело вздыхает.

— Ты невыносима! Во-первых, не Кузнецова, а Захарова. Во-вторых — не «Хроники судьбы», а «Последний эксперимент». И в-третьих — гадать можно абсолютно на любой книге. И только потому, что мне реально больно наблюдать за тем, как ты гниешь в своем болоте, я продолжу. Давай называй мне числа.

— Ну ладно. Двести шесть и восемнадцать.

Внимательно слежу за тем, как Мирон ищет нужную строчку. Хотя к подобному я отношусь скептически, я все-таки заинтригована и потому не произношу ни слова.

— «Командир! Для компенсации фоновых искажений требуется синхронизация с источником стабильных колебаний!» — выпаливает Мирон.

Несколько секунд мы оба потрясенно молчим.

— Синхронизация… с источником чего? — Я напряженно тру лоб.

— «С источником стабильных колебаний», — повторно читает Мирон.

— А это чего такое?

Он пожимает плечами.

— Тебе должно подсказать твое бессознательное. Видимо, это, э-э-э… Что-то надежное, что не подводит.

— Что-то, что работает, как часы. Или кто-то… — задумчиво говорю я, и тут меня осеняет. — Стой! А что, если «стабильные колебания» — это удача?

Мирон вчитывается в книгу.

— Ну не знаю…

Я оживляюсь и продолжаю мысль:

— Смотри: фоновые искажения — это мое невезение. Стабильные колебания — это удача. А их источник — это… это… — Я усиленно думаю. — Это кто-то везучий! А синхронизация — это наш с ним контакт!