— Привет, Джулия! Взволнована предстоящими выходными? — Спрашиваю я тихо, следуя правилам лифтового этикета. Лия отрывает взгляд от устройства, которое держит в руке, чтобы снисходительно посмотреть на меня. Безмолвно крича, что я должен прекратить это немедленно, на что я улыбаюсь ещё шире.

Прошло всего несколько часов с тех пор, как она покинула мою постель, но, чёрт возьми, я уже жажду снова прикоснуться к ней. Я мечтаю о поцелуе в её греховный рот и о том, как в её взгляде высокомерие сменяется слепым удовлетворением женщины, только что испытавшей наслаждение.

— Не очень. У меня нет никаких интересных занятий, — бросает она вызов, прежде чем снова погрузиться в свой телефон, хотя мы оба знаем, чем она занимается каждую ночь без исключения вот уже почти две недели.

— Правда? Совсем ничего? — Спрашиваю я. — Даже свидания? Если хочешь, я могу познакомить тебя с другом... — Её взгляд устремляется на меня с молниеносной скоростью. Джулия пристально смотрит на меня, и мне приходится приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться.

Поочерёдно переводя взгляд с меня на свой телефон, она что-то быстро печатает, и вскоре я чувствую, как мой телефон вибрирует в кармане брюк. Я незамедлительно беру его, не в силах дождаться, чтобы узнать то, о чём она не могла дождаться, чтобы рассказать мне наедине.

Куколка: клянусь, если ты не прекратишь, я обязательно сожму твой член, как только мы останемся наедине, и это будет совсем не так, как тебе нравится.

Мне приходится отвернуться и прикусить язык, чтобы сдержать смех, который всё ближе подступает к горлу.

Артур: куколка, мне всегда будет нравится, когда твоя рука будет на моём члене.

Артур: и это всего лишь разговор в лифте.

Куколка: так почему, чёрт возьми, разговариваешь только ты, Артур?

Артур: потому что никто из людей в этом лифте не знает, насколько ты сексуальна, когда раздражена.

Куколка: пошёл ты на хуй, Артур.

Артур: Я предпочитаю, чтобы именно ты находилась на моём.

Куколка: и если ты не замолчишь, то вспомнишь, как всё было до того, когда я этого не делала.

Когда я читаю последнее сообщение, я не могу не посмотреть на лицо Лии. Это откровенная ложь, и мы оба это понимаем. Как бы я ни старался перестать желать её, как наркоман, она всё равно будет приходить ко мне в постель каждую ночь.

— Лгунья, — беззвучно произносят мои губы, чтобы только она могла услышать, и Лия закатывает глаза.

Двери открываются слишком быстро, оповещая о нашем прибытии. Как и другие сотрудники, Джулия выходит из лифта. Я направляюсь к своему столу, держась в нескольких шагах позади неё, и набираю ещё одно сообщение.

Артур: Твоя задница выглядит потрясающе в этой юбке.

***

— Ты сумасшедший, Артур! — Обвиняет Бисмарк, когда мы принимаем душ, и я смеюсь, не в силах не согласиться.

— Если мы собираемся бежать, то, чёрт возьми, мы должны бежать! — Говорю я, натирая тело мылом во второй раз, чтобы убедиться, что пот исчезнет без следа, когда я выйду отсюда.

— Здесь не хватало твоего безумия. Сколько времени прошло?

— Три месяца, не меньше. Я так скучал по этому месту и по своему безумию. — Признаюсь я, включая воду и смывая шампунь с волос.

— Много работы?

— О, да!

— Это нелегко. — Он соглашается, прекрасно понимая, о чём я говорю.

— Как поживают дети?

— Сейчас у них трудные времена. — Говорит он, и я смеюсь.

— Кажется, что у человека не может быть всего.

— Не стоит так говорить. Рад видеть тебя, Артур. Не пропадай снова. Он произносит эти слова, выходя из душа и оставляя меня одного во влажной зоне раздевалок.

Я вытягиваю руки и упираюсь ладонями в стену, позволяя своим мышцам расслабиться под струёй горячей воды, как когда-то мой разум отдыхал после трюков на трассе. Некоторые люди сказали бы, что адреналин на трассах Формулы-1 заключается в мастерстве и концентрации, необходимых для управления автомобилем, который движется с такой скоростью.

Я чувствую себя совершенно иначе. Именно ощущение потери контроля приносит мне расслабление. Среди множества вещей, которые всегда находятся в моей власти, внутри автомобиля, во время движения, которое иногда граничит с хаосом, я могу просто наслаждаться отсутствием контроля.

Это напоминает мне о Джулии. Интересно, водила ли она когда-нибудь болид Формулы-1 или что-то похожее на него? Учитывая её страсть к этому виду спорта, я думаю, что да. Мне любопытно, что она чувствовала. Была ли она так же свободна, как я? Сумела ли она воспользоваться этой свободой? Или, возможно, она просто сдалась?

Я смеюсь, потому что мне трудно в это поверить.

Если бы Лия могла, она бы контролировала время восхода и захода солнца. Эта её мания одновременно очаровательна и раздражает. Например, она бурно реагирует на всё, что напоминает о присутствии Андерсона Тавареса. Её потрясение, а затем раздражение из-за того, что она не может контролировать такие вещи, кажутся абсурдными. Точно так же, как и её отказ принять поддержку в тот момент. Лию трудно понять, даже если бы она сама мне помогла, но всё, что я о ней знаю, это фрагменты, украденные в те моменты, когда она не может защититься от моего настойчивого желания узнать о ней больше.

В моей памяти возникает образ ещё одной женщины. Лидии – единственной, о ком я действительно думал на протяжении всей своей жизни. Она была такой простой, открытой и понятной. По выражению её лица можно было легко определить, что она чувствует по любому поводу. Лиди была чувствительной и эмоциональной, словно нежный цветок, который постоянно нуждался в заботе.

Она так отличается от той властной леди, которая не позволяет мне принимать решения самостоятельно, что порой задаюсь вопросом, было ли это необходимо. С тех пор как Лидия ушла, в моей жизни было много женщин, в основном в моей постели. Но до этого момента я никогда не задумывался о них. Мне никогда не хотелось, чтобы кто-то из них стал частью моей жизни за пределами постели, пусть даже на одну или три ночи.

Лия постоянно присутствует в моей жизни, и всё же я не раз ловил себя на мысли, что хочу быть с ней, даже когда не мог этого сделать. Например, когда я задумался о том, гоняла ли она когда-нибудь, в моей голове не возникло образа Лии, бегущей по трассе в одиночестве или с незнакомцами. Я представил нас вдвоём, бок о бок, соревнующихся и затем подшучивающих над неудачами друг друга, подшучивая над проигравшим. Блядь… я издаю долгий вздох и переношу вес на другую ногу, размышляя о других вещах, которые находятся вне моего контроля. О чувствах, которые я всегда надеюсь увидеть, но которые всегда отказываются появляться. О тех, которых я не ожидал, но которые, тем не менее, кажутся более устойчивыми с каждым днём. Если бы я должен был выбрать страдания от чувства вины вместо всех тех улыбок, которые вызвало у меня присутствие Джулии, что бы я выбрал? Если бы я мог контролировать свои чувства, был бы я здесь, размышляя о том, как сильно хочу увидеть её позже, или сидел бы дома, заливая горе алкоголем, как делал это много лет в это время года?

Я не знаю ответа на этот вопрос, но я рад, что мне не нужно его искать.

***

Я с наслаждением вдыхаю аромат волос Лии, и запах ванили наполняет мои чувства. Он уже пропитал эту комнату и простыни, даже несмотря на то, что их меняют каждый день. Удивительно, как легко мы адаптируемся ко всему. Когда я прихожу домой и не нахожу её запаха в своей постели, я начинаю скучать по этому аромату.

— Это запах духов, мыла или шампуня? — С любопытством спрашиваю я.

— Ты о чём? — Она сонно поворачивается в моих объятиях. На её маленьком личике глаза закрыты, а губы слегка приоткрыты. Я не могу удержаться и целую их. Сначала один глаз, потом другой, а затем рот. Я оставляю нежные поцелуи на её лице, и моя любимая куколка прижимается ко мне.

Вот так всегда. Этот момент, когда она обессилена после интенсивного занятия любовью, - единственное время, когда она позволяет себе хотя бы немного открыться.