— Я всё ещё думаю, что это не имеет смысла, — начинает она, и я приподнимаю бровь в удивлении. Она поджимает губы, прежде чем продолжить. — Но, очевидно, моё тело с этим не согласно. Оно хочет того, чего хочет, и оно хочет тебя.

— Постарайся не выглядеть такой разочарованной, — предлагаю я, беря ложку с фруктами и поднося её к её рту. Она соглашается. Критерии, по которым эта женщина выбирает себе лакомства, действительно загадочны.

— Отлично. Теперь, когда всё улажено, давай проясним несколько моментов. Я не собираюсь быть твоей игрушкой, Джулия. Я не собираюсь удовлетворять тебя, когда тебе этого захочется.

— А кем ты хочешь быть? Моим парнем? — Она смеётся, прекрасно понимая, что это не так.

— Нет. Но я хочу быть твоим партнёром, а это значит, что ты будешь моим партнёром. Ты будешь служить мне так же, как я служу тебе. — Она задумывается, прикусывая губу.

— Мы не встречаемся, чтобы заниматься сексом за пределами этих стен. Мы всегда будем встречаться в клубе. Ни у меня дома, ни у тебя, ни в офисе, и уж точно не на парковке. Мы не будем прикасаться друг к другу вне этих стен, кроме как профессионально.

— Ты становишься скучной, Джулия.

— Очень жаль. У тебя свои условия, у меня свои. — Я слегка наклоняю голову, глядя на её красивое лицо, без макияжа, потому что я убрал его, когда принёс её спящую обратно в комнату.

— Это соглашение, но, если ты нарушишь какое-либо из условий, я имею право принять ответные меры. — Теперь пришла её очередь рассмеяться.

— На твоём месте я бы на это не рассчитывала.

***

Насвистывая и засунув руки в карманы брюк, я наблюдаю за светящейся панелью лифта, которая становится всё больше по мере того, как он поднимается всё выше. Я смеюсь над собой, потому что знаю, что выгляжу как идиот, но сегодня ничто не сможет испортить мне настроение.

Двери открываются, и я выхожу. В вестибюле царит тишина несмотря на то, что я пришёл немного позже, фактического начала рабочего дня. Здесь уже должно быть больше суеты и шума.

Я подхожу к своему кабинету и смотрю в конец коридора. Как я и предполагал, когда не увидел её машину на парковке, Джулия ещё не приехала. Её дверь закрыта, и она обычно делает это только тогда, когда в кабинете никого нет.

Может быть, мне отправить ей сообщение и спросить, как дела у её ног? Я смеюсь про себя, но когда я поднимаю глаза, то вижу бледного Флавио, который, кажется, вот-вот потеряет сознание. Моё лицо быстро меняется, и я становлюсь обеспокоенным.

— Ты плохо себя чувствуешь, Флавио?

— Прости, Артур. Я пытался убедить его подождать у твоего кабинета, но он отказался. И… я не знал, что делать. — Флавио говорил торопливо, выпаливая слова одно за другим, словно в спешке, хотя, казалось, в то же время он боялся сообщить мне эту информацию. Мне пришлось прервать его, потому что я ничего не понимал из того, что он говорил.

— Флавио, успокойся, чёрт возьми! Ты можешь выражаться более чётко. — Говорю я с лёгким раздражением. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Когда его тёмные глаза открылись, он по-прежнему смотрел на меня с тревогой, но уже не так растерянно, как несколько секунд назад. Мой ассистент провёл рукой по своим длинным волосам на макушке, прежде чем поднести её к шву тёмного пиджака. Только тогда он сделал ещё одну попытку:

— К тебе пришли, Артур.

— Это и было причиной твоего огорчения?

— Он ждёт тебя в твоём кабинете. Он отказался ждать где-либо ещё, хотя я настаивал. Я знаю, что по протоколу нужно вызвать охрану, но у него есть действующая доверенность, заверенная советом, и я не знал, что делать.

— Подожди, Флавио. Теперь ты говоришь медленно, но всё равно не совсем понятно. О какой доверенности ты говоришь? Кого представляет этот посетитель?

Флавио сглатывает слюну и говорит:

— Твоего отца.

Я должен был это предположить. В моём горле раздаётся звук, в котором смешиваются недоверие и раздражение, когда я отрицательно качаю головой. Я должен был догадаться, что Эурико Брага не смирится с тем, что я отказываюсь проходить проверку. Он нашёл бы способ попытаться восстановить контроль, даже если бы у него была парализована половина тела.

Я подношу руку к кончику носа и прижимаю его, закрывая глаза, сдерживая желание издать яростный рык. Вот чего он хочет: расстроить меня, вывести из равновесия, ничего нового на свете нет.

— И я полагаю, что отсутствие активности в коридоре как-то связано с этим?

— Он запросил отчёты обо всех сделках и решениях, принятых за последние два месяца. Он переназначил почти всех сотрудников на этом этаже для этой цели. — Теперь я больше не могу сдерживать горький смех. В ярости я зажимаю нос двумя руками. Я в ярости, чёрт возьми! Я впечатлён высокомерием Эурико, которое просто невозможно предугадать.

— Есть ли ещё что-нибудь, что мне нужно знать, Флавио?

— Нет, Артур. Это всё.

— Хорошо, ты можешь возвращаться в свой кабинет.

— Могу ли я что-нибудь сделать?

— Вообще-то, да. Прежде всего, проследи, чтобы все вернулись на свои рабочие места, таков мой приказ. Затем, пожалуйста, организуй общее собрание. Сегодня днём. Никому не покидать здание после двух и до четырёх часов. Никто не уходит по расписанию, которое не позволяет ему быть здесь с двух до четырёх часов. Понятно?

— Понятно.

— Прекрасно, спасибо, Флавио, — благодарю я своего ассистента, и он выходит из кабинета. Я смотрю на дверь и прикусываю нижнюю губу. Неважно, кто этот человек, но он выбрал неудачный день, чтобы меня расстроить.

***

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — Спрашиваю я, как только открываю дверь своего кабинета.

— Артур Брага, — представляется мужчина, который только что рассматривал книги на моей полке. Он улыбается, но его улыбка кажется более фальшивой, чем банкнота в три реала, и протягивает руку для рукопожатия. Я смотрю на его ладонь, но моя остаётся неподвижной. — Матео Агиар, — добавляет он, всё ещё ожидая, и ему требуется некоторое время, чтобы понять, что я не собираюсь подавать руку.

Его тёмные глаза слегка прищуриваются, прежде чем он расплывается в улыбке. Зубы у него слишком белые, костюм безупречен, а волосы идеально зачёсаны назад и, кажется, так сильно натёрты воском, что блестят. Именно такого человека нанял бы мой отец. По крайней мере, эта часть истории кажется правдоподобной.

— Не очень-то элегантно начинать деловые отношения таким образом, — говорит он шутливым тоном, как будто в этой неприятной ситуации было что-то забавное.

— Тогда это хорошо, что я не собираюсь заводить с тобой никаких отношений, — отвечаю я.

— В чём дело, дорогой друг…

— Я тебе не друг.

— Я не являюсь твоим врагом, — говорит он, наконец оставляя свою расслабленную позу и выглядя серьёзно, руки в карманах.

— Возможно, я бы был более склонен поверить в это, если бы ты сначала послушал моего помощника и дождался моего прихода, прежде чем входить в мой кабинет. Или, может быть, если бы ты не пришёл в мою компанию и не переподчинил моих сотрудников под свои интересы без моего разрешения.

И так же легко, как и раньше, на его лице появилась фальшивая улыбка.

— Я думаю, здесь произошло недоразумение. Я просто хотел войти в курс дела, — он поднимает руки в универсальном жесте капитуляции.

— Нет, ты этого не хотел. — Я снова начинаю ходить, и мужчина медленно поворачивается, следуя за мной по комнате, не двигаясь с места. Я подхожу к своему столу и сажусь перед ним. — И я был бы признателен, если бы ты перестал обращаться со мной как с идиотом. Ты хотел подорвать мой авторитет. Ты без слов хотел сказать, что есть кто-то выше меня и что в данный момент ты представляешь его интересы.

— Мне жаль, если правда причиняет тебе неудобства, Артур, — говорит он снисходительно, и я улыбаюсь.

— Это было бы действительно неловко. Если бы это было правдой, Матео. Но это не так.

— Эта компания не твоя.

— Вообще-то, — я прикусываю нижнюю губу. — Так и есть.