— Аня!? Анечка! — тетя Люда, изрядно поправилась. Но лицо все тоже, улыбка для ушей. Правда теперь белоснежная. – Сколько лет прошло! Какая ты худенькая. Ване бы это не понравилось.

Она сжимает меня в крепких объятиях, хлопает по спине. Осматривает с головы до ног.

— Куда же ты пропала после смерти Вани с Дашей? Вас усыновили? Я искала вас, хотела помочь.

— Нет, не усыновили. Отдали в детский дом, — сглатываю ком. Вот было бы здорово, если бы ей удалось нас забрать. Но она не родственница, мужа нет. Салон тогда был маленький. Дохода почти не приносил. Она постоянно занимала деньги у папы.

— Какой ужас! Как ты выдержала! Так. Пойдем, попьем кофе. Ты мне все расскажешь.

Она заводит меня в свой шикарный кабинет, садится в кожаное кресло, а мне предлагает сесть на диван.

Я делюсь с ней подробностями своей жизни, единственное – не упоминаю фамилию Давида и изнасилование. Не хочу ее волновать.

— Ну и правильно! Чего красивой девке пропадать. Завтра сделаем из тебя красотку, может он и по настоящему замуж тебя возьмет.

— Мне это не нужно…

— Это пока не нужно. Пока ты молодая и симпатичная надо этим пользоваться. А то потом придется как мне, самой устраиваться.

— Но вы хорошо живете…. А как Маша? Она осталась в городе?

— Хорошо живу. Но это же не сразу случилось. Вот замуж недавно вышла. За мужчину моложе себя. Кто бы мог подумать, — рассказывает она такие подробности его физиологии, что только краснеть остается.

— А как Маша? – пытаюсь перевести тему.

— Нормально Маша. Завтра будет тебе прическу делать.

— Она же хотела художником стать.

— Не знаю ничего про это. Она отличный мастер. Будет учиться дальше по этой профессии.

— Ну главное, чтобы ей нравилось. Так значит, вы мне поможете?

— Ну конечно, детка. Конечно. Сегодня, конечно, уже поздно начинать. Мы скоро закрываемся. А завтра приходи. Начнем с волос, потом маникюр, педикюр, депиляцияяяяяя….

— Ног? — у меня там и волос почти нет.

— И ног тоже.

— Спасибо, теть Люд. Вы такая замечательная.

— Вот и помни мою доброту, когда замуж за богача выйдешь. Он же богат?

Вспоминаю машину, квартиру, его наглость и самоуверенность.

— Пожалуй, да.

— Ну вот… Правильно, мужика надо брать тепленьким.

Я покидываю салон, мельком поздоровавшись с дочкой тети Люды. Она меня даже не узнала. Мы не были лучшими подругами. Просто общались по-соседски. Она постоянно торчала у матери в салоне, а я на кружках.

Домой меня Артем довозит уже ближе к девяти вечера. Я доедаю свои холодные котлеты и выбираю место, где буду спать. Мне бы лечь на диване, или в гостевой комнате, но я расстилаю кровать Давида, чувствуя пряный аромат его кожи… Подушка им пропитана. Я бью ее кулаком, представляя наглую рожу, которая считает, что я своей не вышла. Не вышла для такого как он…. Скотина. Сволочь. Я покажу ему…. Этот мудак еще подавится своими словами. Главное поразить его внешним обликом, раз для него он так важен.

На следующий день я в полной боевой готовности появилась на пороге салона в десять утра. Сразу же встретила Машу, с которой мы решили немного освежить цвет моих волос и подрезать секущиеся концы. Результат поразил нас обеих. Мое лицо, бледное обычно стало как будто ярче. А карие глаза стали только глубже.

— Это круто.

— Тебе очень идет, Ань. Теперь иди на брови и ресницы.

— Может ресницы не надо?

— Тебе сделают естественный объем. Просто будет казаться, что они всегда накрашены.

Я уже встаю с кресла, перебирая нежные пряди волос, когда замечаю, что Маша, которая всегда казалась мне самой красивой, совершенно блеклая, даже со своими черными волосами.

— Слушай, а почему ты сама не… Ну….

— А мне зачем? Я почти все время работаю. А когда не работаю, учусь. Знаешь, позови меня на свою настоящую свадьбу, когда она будет, и я обязательно приду красивая.

— Обещаешь?

— Клянусь! — смеется она, тут же преображаясь.

— Маша, — появляется вдруг тетя Люся. – У тебя клиент следующий. Анют, тебя уже ждут на бровях и ресницах.

Мне по себе от того, как общается тетя Люда с Машей. Словно она ей не дочка, а рабыня.

После еще пяти часов в салоле у меня дико болит зад. А еще ноют все депилированные воском места. Домой я возвращаюсь очень красивая и ухоженная, но в таком состоянии, словно по мне кто — то потоптался. И странно, что за сутки Давид даже не позвонил ни разу. Словно забыл о моем существовании.

Посидев дома, перекусив, я вернулась в салон, но с другой целью.

— Привет, — дожидаюсь я, когда выйдет Маша. Она вздрагивает и оглядывается на стеклянную дверь.

— Привет. Ты чего?

— Мне нужно купить себе пару платьев. Поедешь со мной?

— Мне надо на учебу.

— Помнишь, как однажды в седьмом классе ты заставила меня прогулять тренировку? Так что за тобой должок.

— А ты смотрю, злопамятная, — усмехается она, но в машину садится. – Слушай, ты где такого богача отхватила.

— Не поверишь, на трассе.

Мы, конечно, смеёмся, но меня кроет при мысли, насколько я была в тот момент беспомощной. И когда Данилу у меня забирали. И когда неизвестный стрелял в родителей. Вся моя позитивность и ироничная броня ничего не значит перед реальными трудностями.

— Ань, нормально все? Ты плачешь.

— Соринка в глаз попала. Расскажи лучше, как жила эти годы.

— так же как и прошлые.

— И что, тебе так нравится постоянно возиться с волосами?

— Ну посмотри, какую красотку мы из тебя сделали. Да и куда я маму брошу. У нее больше никого нет.

— А ее новый мужчина?

— Они все одинаковые. Сначала клюют на ее состоятельность, яркую внешность, а потом начинают приставать ко мне.

— Ты поэтому так выглядишь и одеваешься?

— Да.

— Почему ты не скажешь маме?

— У нее и так счастья в жизни не было почти, а тут еще я.

— Ну она должна защищать тебя!

— Она и защитит. Только кому лучше от этого станет. Пока могу давать отпор, даю.

— А как? Ну, — понижаю голос. – Как ты даешь отпор. На меня тут напали и я ничего сделать не смогла.

Она смотрит на меня несколько мгновений, почти не мигая.

— Я хочу на курсы самообороны по выходным. Хочешь со мной?

— Хочу. Слушай, давай телефонами обменяемся.

— Давай, — улыбается Маша, заметно расслабляясь, словно мы стали чуть ближе, поделившись нашими демонами.

— Ты выглядишь расстроенным, — мой зарубежный партнер Владимир усмехается. Наверное ему нравится видеть меня таким. – С землей промашка?

— Ничего, где – то убыло, где — то прибыло. Японец подгонит нам партию лучших технологий. Тогда нам на рынке не будет равных.

— А как он подгонит, — наклоняется Вован ко мне. – Японцы работают только с семейными бизнесменами, а ты холостой.

Откидываюсь в кресле впервые расслаблясь за вечер.

Да, Аня не самый лучший вариант для жены, Олеся бы подошла лучше, но судя по всему ради возвоащения брата она вполне способна быть послушной. Мне нравится удивлять людей. Остается надеяться что Аня не появится тут в безвкусном шмотье, тем самым опозорив меня перед парнерами.

— Ты точно уверен?

— Да ладно? Где ты мог жену за пару дней найти?

— И почему я слышу скептицизм? За меня бы пошла любая

— Любая шлюха.

— Эта не шлюха. Анечка до брачной ночи была целочкой.

— И где ты ее подцепил?

— Пусть хоть что – то в моей жизни останется для тебя интригой, — усмехаюсь, делая глоток зеленого чай, японцы не терпят запах алкоголя. Бросаю взгляд на вход ресторана, дверь которого открывают девушке и давлюсь.

Часть капель падает на скатерть а мой взгляд плотно клеиться к той, кого я так удачно подобрал на трассе.

От Ани из детского дома не осталось ничего. Девушку, плывущую к нам за админстратором никак иначе чем Анной назвать нельзя.

Ее волосы больше не бесформенные патли, а спускаются по спине блестящими локонами, ставшими гораздо ярче.