«Хочешь остаться?»

Он же спрашивал. А что бы сказал, ответь я иначе?

Мотаю головой, выкидывая ненужные мысли. Меня ждет новая, чудесная жизнь без мира криминала, без Давида.

Вечером мы с Данилой ужинаем, и первое, что я от него слышу после известий.

— А мне нравится Давид. И квартира у него классная, и у меня комната своя была. И плейстейшен.

— Ну, слушай. Мы ему больше не нужны, — говорю кое-как. Правду. – И игру мы тебе купим. Проблем с деньгами быть не должно.

— Ну, ладно, — ковыряется Данил в еде, а потом идет в комнату, которую я ему отдала. Смотрю ему вслед. Как оказывается было просто Давиду расположить к себе Данилу! Ну, конечно, мужчины, им было о чем поговорить. А про ужасные поступки этого человека я не говорила, вот он и думает, что Давид хороший. Ну, и пусть. Привыкнет. Никуда не денется.

Но Даниле повезло. Буквально через час после ужина в дверь звонят. Я сначала смотрю в глазок, потом спрашиваю, кто.

— Курьер!

Нам заносят коробок десять. Тут все, что я покупала. Давид не просто от меня избавился, он избавился от любых напоминаний обо мне.

Ну, и отлично. Просто, прекрасно, что все так решилось!

— Что тут… Плестейшн! — кричит Данил, забирая коробку.

Мне нужно только расписаться и отпустить курьеров.

Остаток вечера я упорно распределяю вещи по шкафам, но места, все равно, нет, так что большая часть остается в коробках. Потом драю квартиру от запаха чужих людей. Усталость настигает меня к полуночи, когда даже мышцы живота свело… Да так сильно, что пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Я легла на кровать, расслабилась, но боль продолжала стягивать нервы. А еще между ног стало неожиданно мокро. Заглянув, я поняла, что у меня месячные… А когда были последние? За неделю до того, как я уехала из детского дома.

Учитывая время, прошло полтора месяца. Наверное, нервы, поэтому такие задержки, или… Вспоминаю момент, когда не могла есть, а Давид позвал врача. Позвал врача, потому что я беременна… Я беременна!!!

Офигеть! А он, козлина такая, знал! И отправил подальше. Правильно, чтобы глаза не мозолила своим растущим животом.

Я беременна! — хочу прыгнуть от радости, потом вспоминаю про кровь…

Звоню в "Скорую". Подумать о том, хочу ли я в восемнадцать становиться матерью ребенка от бандита, времени не было, и я пока не решила, но лучше перестраховаться и выяснить, что все с малышом хорошо. Отец у него хоть и подонок, но этого ребенка я воспитаю законопослушным гражданином. А Давид пусть катится! В моей жизни он станет прочерком в свидетельстве о рождении.

"Скорая" приезжает через десять минут, Я прошу Данилу остаться, а сама иду с ними. Только вот везут меня не в обычную больницу, а в клинику, где я однажды зарядила Давиду по лицу ногой. А вот и он сам. Уже выходит из машины.

Хочу дойти сама, высоко задрав нос, но он качает головой.

— Каталку везите. Мы еще не решили, хотим ли избавиться от ребенка, да, Ань?

— Не знаю, какие такие мы, а я решила, что хочу его сохранить.

— Ну, что застыли, везите давайте, — смотрю на зрителей спектакля, пока желание ударить эту заразу не пересилило разум.

Зараза.

Это точно про Аню.

Случайная встреча, обернувшаяся катастрофой для моей реальности.

И теперь вместо того, чтобы продолжать отвоевывать у Влада участок, на котором я смогу добывать нефть, я занимаюсь беременной истеричкой.

Вместо того, чтобы строить свою империю, я думаю, как обезопасить эту суку и нашего будущего ребенка.

И стоит ли вообще ей находиться рядом со мной?

В моем бизнесе слабости жестоко караются, именно поэтому большинство наших ребят не заводят себе никого, кроме постоянных любовниц.

Если уж входить в горящее здание, то одному, и рисковать только собой и теми, кому платишь.

По идее выкидыш — это неплохой вариант.

И не аборт, на который я почему-то не решаюсь, и, вроде как, не будет чувства вины.

И нас с Аней больше ничего не будет связывать. Кроме отравляющей сознание одержимости этой девчонкой, но и она закончится после хорошей ебли.

Просто, нужна была другая телка.

Именно этим я сегодня занимался, зашел в стриптиз, снял шикарную телочку с упругим телом, согласную на все. Но стоило ей раздеться, надеть на меня презерватив, как мне позвонил Артем. Ему сообщили о звонке Ани в "Скорую".

Желание трахаться тут же упало, а волнение не за себя стало неожиданностью…

С этой хуйней надо заканчивать. Поездка в клинику — отличный шанс избавиться от проблемы беременности, которая может разрушить все, что я строил. Или просто отстраниться от нее.

Но как только я увидел Аню в "Скорой" с бледным от испуга лицом, я понял, что не узнал, а как она относится к возможности иметь ребенка от человека, которого она так люто ненавидит.

И неважно, что я не имею отношения к смерти ее родителей, что вернул брата, подогнал ей вполне себе неплохой бизнес и даже вернул квартиру ее родителей, нет, она будет помнить только плохое. Злопамятная дрянь! Ее везут в палату, где тут же подгоняют аппарат узи.

— Тебе лучше выйти, — задирает нос Аня, я лишь отмахиваюсь.

— Тебе лучше заткнуться.

— Мудак.

— Сука.

Да, так мы каши с ней не сварим, обмениваясь любезностями.

— Что там?

— Плод на месте. Есть небольшая активность матки, но думаю, после капельниц проблема уйдет. Сейчас придет медсестра.

Он уходит, оставляя нас наедине. Мы молчим. Я смотрю в окно на несколько своих машин, возле которых тусуется охрана, а Аня молча пялится в потолок.

— Ну, и зачем тебе в восемнадцать ребенок? Ты только жить начала. Ни образования, ни денег.

Она молчит, и мне хочется видеть ее лицо.

— Это мое тело. Ты отобрал у меня право на него, я хочу себе его вернуть.

— Родив моего ребенка?

— Родив моего ребенка. С твоим бизнесом ребенок только помеха, так что, думаю, будет лучше, если ты прекратишь меня преследовать и найдешь более доступную игрушку для своих извращенных желаний.

— Мм, извращенных, значит? Что-то я не слышал от тебя протестов, а твое лицо корчилась в орагазме, а не в желании проблеваться.

— Это защитная реакция.

— Ого, какие слова мы знаем. Так теперь это называется?

В самый разгар диалога входит медсестра, которая молча ставит капельницу, поставив на паузу конфликт. Да и какой конфликт? Смешно, в свои тридцать пять

препираться с малолеткой.

— Не думай, что я не благодарна за все, что ты сделал, — говорит она тихо, отвернувшись к аппарату УЗИ.

— Да ладно, думал, ты не заметила.

— Я все заметила. Если бы не встреча с тобой, я бы не вернула брата, свое имущество, не наказала бы виновную в смерти родителей. Но сегодня ты отпустил меня. Ты дал слово, что я свободна. А я не смогу быть свободной, если буду под твоим постоянным контролем. Я не буду свободна.

— Кто сказал, что мне это нужно?

— Тогда ты противоречишь сам себе. Иначе зачем сорвался от какой-то бабы?

Мельком смотрю на нее, потом смотрю на свою рубашку.

— Губная помада на воротнике и шее. Слушай, я хочу этого ребенка. Не потому, что он твой, а потому что он уже часть меня. Моя семья. У меня так долго не было семьи, людей

, от которых не ждешь подвоха.

— Мне эти сопли не интересны. Хочешь ребенка, оставляй.

— Вот и оставлю.

— Слежку я сниму. Но дальше ты сама по себе.

— Ладно.

— Только потом не надо звонить или подавать на алименты, я сделаю вид, что вас не знаю.

— Я и не планировала. Ты и так сделал достаточно.

Иду к выходу, пытаясь понять, что творю. Рву пластырь. Раз и навсегда. Чтобы, не дай бог, не было соблазна вернуться и умолять жить со мной. Кулагин еще никогда ни перед кем не унижался. И не будет!

Вот только так просто оторвать не получалось. И слежку отменить я просто не смог. Лишь попросил не сообщать мне ничего, кроме экстренных ситуаций. Пора жить своей жизнью. Пора искать пути, которые помогут забрать землю у Влада, получившего ее незаконным путем. Пора двигаться дальше, найти услужливую любовницу, которая будет согласна на все.