И очень интересно узнать, насколько сильно она ему дорога, если, конечно, это все не результат моего больного от спермотоксикоза воображения.

Но судя по последним данным, не один я перестал спать со шлюхами. А для этого в нашем мире постоянного напряжения и страха словить пулю нужны очень веские причины. Красивые такие, с шелковистыми волосами и загорелыми ногами, которые периодически мне шлет Аня. И даже этих скромных фотографий мне хватает, чтобы передернуть, хотя и не насытиться полностью

— Давид! — Артем влетает в кабинет, как раз когда я вытираю салфеткой руку. – Он много ездит, но уже третий раз в один и тот же город.

— В чужом городе, без должной охраны. Это может сработать.

— Что нам делать?

— Отправь Ульянова за дочерью. С папой она пойдет. Если Влад откажется идти на уступки, мы просто прикончим его. Юристы дадут заключение, что подписание дарственной под нажимом было незаконным, а чтобы в тюрьме не стать женой Олежа подпишет все, что я скажу.

— Сложно Давид.

— Пан или пропал. Поехали, все проконтролируем.

— Дочку Ульянова точно забираем?

— Это без вариантов.

* * *

— Вы Аня? — слышу за спиной мужской голос, пока мою руки в женском туалете аэропорта. Страх пронизывает до кончиков пальцев. Все мысли о ребенке, и о том, как сделать, чтобы он не пострадал. Ахаю, когда мне в спину упирается что – то стальное и твердое, а затем раздается щелчок. – Сейчас вы пойдете со мной, одна.

— Кто вы? Что вам нужно?

— Мне нужна моя невеста, а ваш муж ее похитил меня шантажирует, думаю будет справедливо, если я обменяю вас на нее. Ну или ваши трупы. Тут как получится. Как решит Кулагин.

Мне настолько неприятно это слышать, что к горлу подкатывает тошнота.

Я знала кто такой Давид, была достаточно цинична, понимать с кем имею дело. С кем планирую связать судьбу. Но похищение. А может, что еще похуже?

На что еще пойдет Давид, чтобы добиться своего. Заработать еще больше денег?

Сколько людей он уберет на пути к своей цели. Или заставит страдать и напугает.

И не получится ли так, что однажды этой целью станем мы с ребенком.

Рука невольно ложиться на живот, и я киваю.

— Это будет справедливо. Только мне надо отправить брата и подругу. Они ждут в холле.

— Сделайте это максимально спокойно, если не хотите им зла.

Я сглатываю лютый страх, выхожу из туалета, видя как мужчина притаился за дверью.

— Данил, Маша, вы идите, там, наверное, Давид уже ждет, я дойду до таможни, надо кое – что задекларировать.

Маша и Данил припираются, но по итогу уходят, оставляя меня одну в толпе. Одну с бандитом.

Мы с ним выходим через другой вход, садится в машину. Мужчина, похитивший меня не прячется, показывая свое довольно красивое лицо. Правда потертое и побитое. При желании от него можно убежать, он еле на ногах держится, но тогда Давид может просто убить ту девушку, а я этого допустить не могу. Он заводит машину кивает на мою сумочку.

— Звоните, говорите, что вас забрал Чернышев.

— Хорошо… Зачем он забрал вашу невесту? — спрашиваю, пока готовлюсь нажать вызов.

— Ради денег, конечно. Думает, что я отдам ему землю, чтобы бурить там нефть. Звоните! — рявкает он и я набираю мужа… Вернее человека, с которым я планировала связать свою жизнь. С бандитом.

Получается, что невесту он хочет забрать, но и потерять лакомый кусочек не хочет. Господи, они все одинаковые. Они спасут, но если будет выгодно…

Тут только радоваться, что вообще спасут.

— Я тебя встречаю, а тебя значит нет. Аня? У меня яйца уже горят. Ты же по стране путешествовала, чего ты там декларируешь?

— Меня похитил Чернышев. Просит, что ты вернул ему невесту.

Моментально наступает на той стороне тишина. Потом резкое:

— Передай ему телефон.

Чернышев берет трубку, ловко маневрируя в потоке машине, выслушает отборный мат.

— С ней ничего не случится, если Олеся жива. Говори, куда ехать?

Он бросает телефон мне на колени и смотрит на дорогу, выезжая на трассу. Сразу разгоняется до ста.

Через минут сорок мы приезжаем на заброшенный завод, где уже целая выставка машин и мужчин с пушками.

Чернышев тормозит резко, окружая машину пылью. И пока она рассеивается быстро выходит, придерживая меня как щит.

Вот и Давид. Стоит недалеко, держит пистолет и смотрит прямо на меня.

Таким бледным и злым я его никогда не видела.

Меня должно радовать его беспокойство, но я все равно готова расцарапать ему рожу только за то, кем он является по жизни.

Хорошо рассуждать что он крутой мужик, влиятельный и красивый, пока не столкнешься с обратной стороной этой картины. С грязью. В которой он живет и хочет, чтобы жила я. Жил наш ребенок.

Меня передают Давиду, который тут же притягивает меня к себе, что — то шепчет, а я лишь смотрю, как Чернышев бежит, тяжело перебирая ногами за своей невестой. За ним его люди. Спустя которую выносит буквально на руках. А с ней и еще одну женщину. Тут уже скорая и самое страшное, что причиной их страданий был Давид. И я думаю так не одна. Потому в следующую секунду начинается стрельба и меня уводят в бронированную машину. Давид падает рядом, хочет меня обнять, но я вся в слезах от страха и ужаса, отталкиваю его.

— Не трогай меня, — даю ему пощечину, вкладывая в нее всю свою силу. Сначала испытываю страх, что ответит, ужарит в ответ, но он лишь орет.

— Какого хрена, Аня!

— Какого хрена, Давид! Ты мне обещал безопасность! А оказывается, что безопаснее мне вдали от тебя!

— Этого не повторится.

— То есть ты больше не будешь похищать, мошенничать и убивать? Ты станешь честным бизнесменом и начнешь платить налоги?

— Я плачу кому надо.

— Я не шучу!

— Из этого бизнеса, Аня, не выходят! Я в нем по самую шею.

— Тогда без меня. Я не хочу включать новости и каждый раз думать на не твоя ли вина в очередном похищении.

— Ты меня не поймешь. Это мой мир.

— И я больше не хочу быть его частью. Артем…

— Да, Анна Павловна?

— Отвезите меня домой. Ко мне домой.

Наверное, я и не особо ждала, что Давид смирится с моим решением о расставании. Понимала прекрасно, с кем имею дело, и что слово «нет» для него не существует. Поэтому не особо нервничала, когда возле моей двери посменно находились охранники, а иногда появлялся и сам Давид. Не особо разговорчивый, он мог просто поесть и уйти. Мог молча переночевать на кухне, на утро, не прощаясь, уехать. Сначала я сопротивлялась этим его появлениям, но у него было такое лицо, что впервые с первой встречи хотелось положить его голову себе на колени и погладить, как мальчика. Просто потому что новости были неутешительные, а его конфликт с Чернышевским разрастался в кровавую бойню. В моей руке всегда был телефон, чтобы посмотреть новости и услышать про очередной взрыв или стрельбу с жертвами. И может, я мягкотелая, но меньше всего я бы хотела узнать, что одной из них стал сам Давид. Нет, я не планировала менять решение и возвращаться к нему, но однажды он в очередной раз заявился в нашу маленькую квартиру, выглядел откровенно неважно, а за ним зашел Артем. Эти двое сделали мою и без того маленькую прихожую совсем крошечной.

— Давид, — Артем обычно не приходит, а сегодня здесь, и выглядит виноватым. – Давай, может, в больницу?

— Иди отдохни, Тем, меня вон Анька подлатает.

— В смысле, подлатаю? Что случилось? — смотрю на Давида, бледный, но вроде, на своих двоих.

Артем кивает и уходит, хлопнув дверью, а Давид снимает свой неизменный пиджак, и я замечаю кровавое пятно на его рубашке.

— Что это?

— Царапина.

— Может, лучше в больницу? — расстегиваю рубашку и смотрю на порез… Ну, тут бы зашить.

— Как ты ловко меня раздеваешь. Пальчики помнят.

— Господи, Давид, тебя только что чуть не убили, а ты способен думать про секс?