Юное тело напрягается, на моей руке оказываются острые ноготки, царапают.

— Расслабься, я уже внутри.

— Да? А я не чувствую, — подначивает Аня спросони, на что получает мой смешок в затылок и удар члена по стенке матки. Один. Второй. До стона.

— А теперь чувствуешь?

— Не очень как – то, — хрипит она, но выгибается, пока натягиваю ее сочную писечку на себя. Такая мокрая. Словно ждала меня. – Отпусти…

— Не хочу, — переворачиваюсь, оказываюсь сверху. Сжимаю две половинки ягодиц, смотря как пульсирует сжимающие меня половые губы, как розовеет крошечное отверстие выше. – Хочу трахать тебя.

Двигаю бедрами сначала медленно, но ускоряюсь. Аня обнимает подушку, что глушит стоны, а я хочу видеть лицо.

Вытягиваю член из сочной промежности, смотрю как он покрыт ее влагой. Разворачиваю растрепанную Аню к себе и тяну…

— Оближи.

— Давид я…

— Хочу видеть твой язычок… Если тебе легче, — тяну ее голову к члену. – Можешь представить, что это сон.

— Кошмар скорее, — морщится она, когда прижимаю член к ее губам. – Это негигиенично.

— Зато очень приятно, приступай. На меня смотри.

Она полирует мой член под моим чутким руководством. Такая злая и обиженная, но такая старательная. И я отвечу ей тем же. Толкаю на кровать. Раскрываю ноги в стороны и принимаюсь ласкать ее клитор. Вызывая все новые и новые стоны. Не даю кончить за доли секунды, отрывая губами и тут же приставляя головку.

Секунда. Зрительный контакт предвещающий удовольствие и вот мой член начинает сладостное погружение.

*** За задержку прошу прощения, замоталась) Завтра прода будет с самого утра) Горячая.

****

Давайте почитаем новинку от Мари Лонган Шейх. Жестокий роман

– Лучше беги, - его глаза блестели как у льва в темноте. - Беги! - крикнул и я вздрогнула в ужасе, холодный пот скатился по спине, застыла как статуя, дрожа. - Я сказал беги, - его бычье дыхание опалило щеки, губы.

Приказ раскаленной плетью закрался и бил наотмашь изнутри гулкими ударами сердца. Мои волосы развивал слабый еле уловимый ветер. Они цеплялись за его щетину, налипали на разгоряченный торс.

– Если догоню, возьму как пожелаю, а ты примешь, - возбужденный, слеплен словно бог, он приказывал. - Беги, - совсем шепотом и дьявольским хохотом разразился.

Во взгляде мрак, топи. Они обещали расправу.

Сделала шаг назад.

– Беги, ну же! Это твой шанс спастись.

В разгар конкурса красоты я была похищена восточным деспотом и тираном. У него счеты с моим отцом, а мишенью оказалась я.

Легко представить, что все сон. Что все мои стоны, все мое удовольствие ненастоящее. А когда проснусь, он снова станет моим врагом.

И снова ненависть возьмет вверх.

Только вот над разумом.

А тело…

Тело оно предатель. Отвечает на стыковку, содрогается от жадных касаний, реагирует на массаж груди. Слезы…

Я плачу. Мне больно и сладко одновременно.

И все настолько остро, сладко, чувственно, что сомнений не остается – я не сплю. Не сплю и чувствую каждое мгновение секса, ощущаю рельеф члена, что скользит во мне все чаще, заставляя снова закручиваться пружину внизу живота.

Голая грудь вся в мурашках, дергается в такт толчков, снова и снова оказывается под натиском языка Давида, который то и дело ее облизывает. Соски от этого истязания становятся разве что не каменными.

Хочется оттолкнуть Давида, не дать увидеть, что он со мной делает и в кого превращает. Иначе почему я словно нарочно подмахиваю его покачиваниям, чтобы поймать ритм и лишний раз столкнуться телами, почувствовать жар его кожи.

Жмурюсь, замечая, как пристально он вглядывается в мое лицо, словно гипнотизирует. Невольно прекращаю двигаться, пытаясь вновь разыграть роль жертвы, к которой так привыкла.

Она мне ближе. Она легче.

— Не смей закрывать глаза. Не закрывайся, не стыдись своих желаний. Давай, детка, поработай бедрами, покажи на что способна.

Легко ему говорить.

Ему не мешает чувство вины перед родителями, за которых я однажды отомщу.

Но я не смогу этого сделать, если буду постоянно отвлекаться, делать вид, что мне не нравится то что вижу над собой, то что чувствую внутри.

Я не смогу обмануть его, если сама не поверю в это. Не поверю, что смогу влюбиться в этого ужасного человека. Ужасного человека, действия которого все больше и больше тянут тетиву моих нервов, приближая к оргазму.

Этому способствует все.

Запах мужского тела.

Вкус кожи, когда от переизбытка чувству. Накрываю губами его грудь, скольжу по ней языком, под надсадное шипение: «Ох ты ж блять, сделай так еще раз».

Жар наших тел, что все сильнее сталкиваются в единой влажной точке, словно пытаясь добыть огонь.

В такого мужчину легко влюбиться. Его тело идеальный образец того как может и должен выглядеть представитель противоположного пола.

Единственное чего мне сейчас не хватает, пожалуй, возможности раствориться в происходящем. Ни думать, ни испытывать чувство стыда, а просто наслаждаться тем, как опытной рукой Давид направляет мое тело к нирване.

Удовольствие движение по спирали, нарастая, как и темп фрикций, как и сила рук, голод губ. Мои соски в его рту. То один. То второй. Давид то тянет, то прикусывает, добавляя в кровь яда, заставляя меня плавиться и направлять всю ненависть на себя.

Ведь это мне нравится, что делает со мной этот убийца моих родителей. Ведь это я отвечаю на его ласки, даже обнимаю руками, подмахивая бедрами, слушая как сталкиваются тела, как хлюпает член внутри меня.

Все сильнее. Больше. Громче.

И кажется, что вот-вот заряженный воздух вокруг взорвётся. А может быть взорвусь я сама. От удовольствия или стыда.

Но стыд быстро тонет в вихре других эмоций. Возбуждение стало частью меня, даже когда Давид на миг прерывает половой акт, накрывая мои губы, играя языком, а вскоре разворачивая меня спиной.

Сама встаю на четвереньки, демонстрируя ему полную готовность сдаться, демонстрируя себе, что смогу. Смогу сыграть жаждущую с ним секса женщина. И это оказывается проще, когда реально ждешь этого пронизывающего насквозь толчка. Но Давид медлит, растирает соки по половым губам, шлепает по клитору, вызывая вскрик.

— Давид…

— Подожди моя умница, сейчас все будет, — скользит он горячей влагой по моей изогнутой спине, чуть давит в пояснице. – Оттопырь попку, покажи сладкую щель. Вот умница.

Я падаю головой на подушку, стискивая ткань зубами, лишь думая о том, насколько же низко пала, раз делаю это все по своей воле, чувствую, как смазка обильно течет по венам.

Мне нужно больше, а Давид медлит. Наверняка наслаждается моими страданиями.

Видит же, что мне нужно и не дает мне этого. Себе.

— Давид, я.. – облизываю губы, поворачиваю голову и вдруг сталкиваюсь с ним взглядом. Он стоит сзади. Низ не видно, только обнажённый рельефный торс и лицо. Легко можно принять его за кентавра, готового покрыть свою самку. И эта животная похоть от него передается мне, оседая внизу живота сладостным предвкушением эротической катастрофы.

Запрокидываю голову, кусая губы в голодном ожидании. Прогибаюсь в пояснице еще сильнее.

— Давид..

— Скажи, что хочешь.

— Не смогу…

— Скажи, чтобы трахнул тебя, — приказ, хлопок по заднице, оставляющий жаркий след и я слаба перед силой собственного вожделения.

— Трахни меня…

— Не слышу…

— Трахни меня, Давид, трахни меня! — вою в подушку и вскрикиваю, когда член словно оголенный провод толкается в мое нутро, поражая электрическим током.

Тело бьет оргазмом, внутри разбухает член, живот сводит приятной болью, а перед глазами яркие пятна и круги света.