— А ты смотрю много знаешь об этом?

— Просто пытаюсь понять логику. Ну или ты можешь отсадить меня с Данилом, чтобы я не надоедала тебе разговорами.

— Ну или мы можем попрактиковать оральный секс, чтобы тебе было чем заняться.

— Тогда посмотрю кино. Про настоящих мужчин.

— А я значит не ненастоящий?

— Ты бьешь и насилуешь женщин. Ты кто угодно, но не настоящий мужчина.

Наверное, я просто жду сейчас с его стороны агрессии. И тогда будет возможность попросить помощи, хотя по факту это ничего не решит. Но приятно видеть, как раздуваются ноздри от злости у моего личного абьюзера.

— Пытаешься меня пристыдить?

— А тебе стыдно? Тогда у тебя большой прогресс.

— ты просто… бесишь, поняла?

— Тогда ты мазохист, раз продолжаешь держать меня при себе. Я могу сесть на обратный самолет с братом, уехать и ты меня больше никогда не увидишь. Только представь какой наступит релакс.

— Если бы я в своей жизни шел только по простому пути, не летел бы первым классом. Так что, что там про настоящих мужчин. Давай посмотрим.

— Вот, можно про Стетхэма. Шикарный же.

— Это тот, кто убивал людей за деньги? Действительно настоящий.

Мы перебираем гору фильмов, которые оказывается оба смотрели и в каждом Давид находит изъян, из-за которого я уже не могу назвать мужчину святым.

— Знаешь, что, ты меня достал. Давай посмотрим из Парижа с любовью.

— И тебе конечно там больше понравился долговязый помощник посла?

— Мне просто понравился фильм. И даже тебе не удастся это изменить.

— Ну тогда включай, чего ждешь?

— И что, не одного возражения?

— Нет, отличный фильм. Может хоть он ненадолго заткнет тебе рот.

— Ты просто… Невыносим.

— Ночью ты по-другому говорила. Вернее, стонала… Да, Давид, еще Давид.

— Замолчи!

Он усмехается, а я поджимаю губы и включаю кино. Стыдно. Ему стыдно за то, что ударил меня и принуждал к сексу? А мне стыдно, потому что ночью Давид перестает быть для меня убийцей родителей и врагом и в какой – то момент превращается просто в желанного мужчину. С этим легко смириться в темноте, когда тело просит огня. И гораздо сложнее при свете дня, когда я вижу все уродство ситуации.

***

А наш литмоб "Бывший босс" продолжается и следующий его участник Алиса Вебер с романом "Бывшие. Ты не вернешь нас босс"

– Почему ты работаешь уборщицей?

Властный голос разносится по коридору.

Генеральный подходит ближе. Такой красивый, опасный мерзавец.

Пока он живет в свое удовольствие, я выживаю и воспитываю его дочь, о которой он не знает. Теперь Тимур Барсов – мой новый босс, а я мою полы в его офисе.

Брезгливо смотрит вниз, а я готова вылить на него ведро грязной воды. Он сделал гораздо больнее, когда бросил и предал.

Барсов оказывается рядом, а я – в захвате его рук, жадно смотрит мне на грудь.

– Пожалуй, я сделаю тебе более выгодное предложение. Я найду лучшее применение твоим талантам.

Грязный намек. Заношу руку для того, чтобы дать пощечину, и не успеваю. Моя дочь выскакивает из подсобки с веником в руке.

– Мамочка, я всё сделала! А ты покажешь мне тот красивый кабинет с огромными окнами? – спрашивает бесхитростно и переводит глаза на Барсова: – Ой, а вы здесь самый главный?

Я не могу дышать от страха. Ведь все эти годы он не знал, что я родила его дочь...

Япония. Я о ней почти ничего не знала. Да, наверное, даже если бы и знала, не смогла бы передать все контрасты этой страны. Традиции и современный стиль тут настолько ярко сочетались, что не знаешь куда смотреть, пока едешь от аэропорта к отелю. Давид общается со своим партнером, на меня особо и не обращает внимания. Так что мы с Данилом жадно впитываем глазами все что успеваем посмотреть. Хочется пройтись по паркам с удивительными деревьями, а еще посмотреть на огромные здания, устремляющимися в небеса. Так высоко, что не хватает шеи, чтобы увидеть, где они заканчиваются. Мы с братом как два ребенка все время тыкаем во все пальцами и ахаем от восторга.

— Блин, а я еще ехать боялся.

— Пожалуй одно то, что нам удастся тут побывать покрывает все мои страдания, — шучу я, а Данил смеется и кивает.

— А мы сможем погулять? Как думаешь?

— Ну, — я бросаю взгляд на Давида, который как никогда напряжен. Судя по всему есть проблемы, но чем больше у него проблем, тем лучше. Друг мне удастся его разорить. Ну а что, нельзя помечтать? — Попробую договориться.

В отеле, из окна которого видно часть города, Давид сразу закрывается в кабине, злой как черт. Но выходить без него Артем не дает. Да и куда мы выйдем, нам как минимум нужен гид и переводчик.

— Артем, а Давид указаний не давал? Мы можем погулять пойти?

— Пока нет. Но требует вас к себе… — отвечает его водитель и помощник и я вздыхаю. Настроение резко опускается до нуля…

Если я захочу выйти отсюда и полюбоваться городом придется пойти на уступки самой себе. Тем более Данила прямо скачет вокруг и умоляюще на меня смотрит. Потом я обязательно буду себя ругать, потом я обязательно замолю то что планирую сделать, но однажды все это забудется, а сейчас…

— Давид, — стучусь в его кабинет. Он машет рукой.

— Зайди и начинай сосать, у меня настроение плохое.

— Может я потом? После прогулки?

— Аня, зайди я сказал, пока снова не пришлось отчитывать меня за рукоприкладство.

— Ты как – то сильно напряжен, — встаю перед ним, выдерживая взгляд полный гнева и призрения, а потом дергаюсь, когда он давит мне на плечо, вынуждая встать на колени. – Пытаешься опять отыграться на мне за свою очередную неудачу?

— Ты сейчас пытаешься успокоить меня или сильнее разозлить? Отсоси и можешь идти погулять.

— И отказаться я конечно не могу?

Стараюсь не думать о том, как это все выглядит и как низко я пала, раз планирую отсосать за чертову прогулку.

— Можешь вывести мальца погулять, а можешь сидеть дома. Но отсосать все равно придется. Добровольно или насильно решать тебе.

Зрительный контакт, битва взглядом, а потом резкое в телефон «Перезвоню» а, я вздохнув принимаюсь бороться с пряжкой тугого ремня. Она поддается, как и ширинка и вот мои пальцы тянут вниз брюки и боксеры, из которых тут же вываливается одноглазый змей, целиком готовый к бою.

Я сглатываю, стараясь не чувствовать ничего, не втягивать терпкий мужской аромат, не думать о том, как он обучал меня искусству минета.

— Язык достань, — хрипит он, убирает телефон и гладит меня по голове, обхватывает пальцами затылок, чуть давит. – Рот не закрывай, я сам хочу.

Я не сразу поняла, чего именно он хочет сам. Но его член уже оказывается на языке, медленно, но верно погружаясь в мой рот.

— На меня смотри, теперь сожми губами как можно крепче, словно хочет откусить… Мы оба знаем, что хочешь, — толкается он сразу на всю длину, резко и сильно вжимая мой нос в свой пах. Отпускает давая вдохнуть воздух, но вскоре снова окунает в омут блуда.

Трахает рывками, изредка давая дышать, приучая к члену глубоко в горле, руководит процессом, отдавая короткие приказы.

— Носом дыши. Не зажимайся.

Через минуту урока я принимаю его член без рвотного рефлекса, а он заполняет мой рот спермой.

— Глотай, глотай все Анют. Признайся, тебе же самой это понравилось…

Как только все заканчивается, он поднимает меня с колен и прижимает к себе, часто дыша.

— Ну давай, чего ты там хотела?

— Погулять, без тебя, — сглатываю ком в горле, чувствуя, как слезы невольно текут по щекам. – Отпусти, не надо меня обнимать.

— А что, разве девочки не любят нежности.

— Не все, — толкаю его. – Ну что?

— Отпущу, — смотрит внимательно. – Полчаса подожди. С вами пойду.

— Мы сами хотим! Я что, тебе зря сосала?