В глубине ангара, среди металлических теней и покрытых пылью контейнеров, возвышался межзвездный шаттл — «Кондор», тяжелый корабль класса «Эпсилон», созданный для миссий в суровых и непредсказуемых мирах. Его матово-черный корпус поглощал свет, словно живое существо, растворяющееся в пустоте. На обшивке сохранились линии старых шрамов и царапин, напоминающих о десятках прошедших битв. Теперь же он был переделан под исследовательские нужды: усиленные сенсоры на бортах, модульные лабораторные секции и автономные системы выживания, позволяющие экипажу работать даже в условиях разрушенной экосферы.

Все в нем напоминало о его военном прошлом — массивные крылья стабилизаторов, бронированная обшивка, посадочные стойки, рассчитанные на удар о твердую поверхность. Но в этом же заключалась и его надежность: «Кондор» был создан для того, чтобы садиться туда, где иные корабли просто не рискнули бы войти в атмосферу.

Кабина пилотов встречала суровой функциональностью. Два массивных кресла с глубокими фиксаторами выглядели больше как боевые катапультные сиденья, чем как место для ученых. Перед ними — панель, где старые тумблеры и механические дублирующие рычаги соседствовали с современными голографическими проекциями. Все было продумано так, чтобы работать даже в случае отказа электроники: «Кондор» хранил в себе паранойю своего военного прошлого.

Весь интерьер «Кондора» был лишен излишеств. Здесь не было места для красоты. Только суровая практичность и надежность, от которых веяло уверенностью: этот корабль переживет многое.

Итан стоял перед входным люком, натягивая перчатки скафандра. Руки слегка дрожали.

— Первый раз на чужой планете? — спросила Кэм, проверяя системы герметизации своего костюма.

— Да. То есть, я был на Марсе во время обучения, но это…

— Это другое. Знаю. — Кэм пристегнула к поясу детектор радиации. — Помнишь инструктаж?

— Не снимать шлем. Не касаться ничего незнакомого голыми руками. Держаться рядом с тобой. Если что-то пойдет не так…

— Если что-то пойдет не так, я скажу, что делать. — Кэм села в пилотское кресло и начала предполетную проверку. — Готов?

Итан кивнул, хотя готов он не был. Никто не может быть готов к первому шагу на мертвом мире.

Отстыковка от «Шепота» прошла гладко. «Кондор» скользнул в пустоту, увлекаемый гравитацией планеты. В иллюминаторах медленно поворачивался звездный небосвод, уступая место коричневой поверхности внизу.

— Входим в атмосферу через две минуты, — сообщила Кэм в микрофон. — «Шепот», как слышите?

— Читаем вас отлично, — ответил голос Дэна. — Следим за телеметрией.

Первые признаки атмосферы проявились как легкое подрагивание корпуса. Потом началось настоящее. Шаттл затрясло, словно гигант взял его в руки и стал трясти. За иллюминаторами вспыхнули огненные полосы — плазма, сорванная с теплозащитного покрытия.

Итан вцепился в подлокотники кресла. Зубы стучали, несмотря на фиксаторы.

— Это нормально? — прокричал он сквозь грохот.

— Более или менее! — ответила Кэм, не отрывая рук от штурвала. — Атмосфера плотнее, чем ожидали!

Турбулентность усилилась. «Кондор» подбрасывало, как лист на ветру. Потом, так же внезапно, как началось, все стихло.

Они прорвались.

Под ними расстилался мертвый мир.

То, что когда-то могло быть океаном, превратилось в серую пустыню растрескавшейся земли. Высохшие русла рек змеились по поверхности, как шрамы на коже гиганта. Вдалеке возвышались горы — черные, обглоданные, словно кто-то выжег из них всю жизнь.

— Боже мой, — прошептал Итан.

Кэм промолчала. Она видела разрушенные миры. Но до такой степени — впервые.

Город появился на горизонте как мираж из дурного сна. Небоскребы стояли, но походили на сломанные зубы в челюсти мертвеца. Мосты висели на половине пролета, обрываясь в пустоте. Заводские трубы торчали из земли под неестественными углами.

— Источник сигнала в центре города, — сказала Кэм, глядя на экран навигации. — Под землей, примерно на глубине ста метров.

Над городом небо было не таким, как должно быть. Серые тучи клубились в нем, время от времени прорезаемые странными молниями — не белыми, а зеленоватыми, будто электричество смешалось с чем-то неправильным.

— Радиационные бури, — пояснила Кэм, заметив взгляд Итана. — Ионизированные частицы в атмосфере. Красиво и смертельно.

Посадочную площадку пришлось искать. То, что когда-то было космопортом, представляло собой поле обугленного бетона, испещренное воронками. Некоторые взлетно-посадочные полосы расплавились и застыли волнами.

«Кондор» сел тяжело, с металлическим скрежетом посадочных стоек о неровную поверхность.

— Посадка завершена, — доложила Кэм. — Внешние датчики показывают радиационный фон в девяносто два раза выше нормы. Атмосфера пригодна для дыхания, но я не советую снимать скафандры.

— Принято, — ответил голос капитана из динамиков. — Сколько времени планируете провести на поверхности?

— Четыре часа максимум. Этого хватит для первичного исследования.

— Хорошо. Связь каждые полчаса.

Кэм поднялась с кресла и повернулась к Итану.

— Готов посмотреть на первую найденную нами цивилизацию?

Итан кивнул. В горле пересохло.

Внешний люк «Кондора» открылся с шипением выравнивающегося давления. Итан сделал первый шаг на чужую планету.

Под ногой хрустнуло.

Итан наклонился, чтобы рассмотреть что это. Сквозь оплавленную поверхность угадывался силуэт — искаженное, но узнаваемое лицо, навеки вмурованное в стеклянную массу. Это был не просто расплавленный материал. Это были витрины, экраны, окна, в момент катастрофы вобравшие в себя отблески тех, кто стоял перед ними, и навсегда сохранившие их, как фотопластинки.

— Температура воздействия была около трех тысяч градусов, — сказала Кэм, наклонившись к одному из осколков. — Ядерный огонь. Но не мгновенная вспышка. Это было… плавление. Они горели долго.

Они медленно шли по территории космопорта. Дозиметр на поясе Итана потрескивал мерно, как метроном смерти. Ветер шелестел пеплом, поднимая серые завихрения. Песок на асфальте был не совсем песком — под ботинком хрустели микроскопические шарики оплавленного стекла и металла, целые дюны из них, оставшиеся после испарившихся зданий.

— Смотри, — Кэм указала на сооружение справа.

Это был ангар. Или то, что от него осталось. Металлический каркас расплавился и скрутился, как спагетти. Внутри виднелись остатки того, что могло быть космическими кораблями — оплавленные массы металла, в которых угадывались очертания крыльев и корпусов.

— Они пытались эвакуироваться, — тихо сказал Итан, заметив, что ворота ангара были не взломаны, а аккуратно приоткрыты. Рядом валялся обугленный металлический жезл — словно кто-то из последних сил пытался вручную разблокировать механизм.

— Похоже на то. Но не успели, — голос Кэм прозвучал сухо, но Итан уловил в нем напряжение. — Видишь рисунок на полу?

Итан присмотрелся. Пол в ангаре был покрыт толстым слоем пепла, но под ним проступали темные, закопченные полосы, расходившиеся веером от ворот.

— Это следы шин? Гусениц?

— Нет, — Кэм провела ботинком по пеплу, обнажив пол. Эти полосы не от машин. Это длинные, параллельные борозды, в некоторых местах пересекавшиеся с такими же. — Это следы. Их тащили.

— Кого?

— Тех, кто не мог идти. Раненых. Или уже мертвых. Видишь? — она ткнула ботинком в место, где несколько борозд обрывалось у темного, почти черного пятна причудливой формы, в которой угадывались контуры нескольких тел, сплавившихся в один комок. — Они пытались спасти друг друга. До самого конца.

Они дошли до края космопорта. Дальше начинался сам город.

Улицы были завалены мусором — но не обычным мусором. Это были оплавленные автомобили, сплавившиеся со столбами и дорожными знаками в единую массу. Некоторые машины сохранили форму, и было видно, что их занесло — они стояли поперек дороги, словно водители в последний момент пытались развернуться.