Но Оровин, конечно, заметил. Едва мы выскочили из полосы деревьев на край каньона, как он явно ощутил открытое пространство, ветер, изменившееся эхо — и попытался обогнуть меня, чтобы вернуться в лес. Не тут-то было. Мои силы тоже уже были на исходе — второй бой подряд после бессонной ночи не прошел мне даром. И все же, собрав все, что у меня оставалось, я кувырком бросился ему под ноги, одновременно усиливая все свои щиты и пытаясь пробить его защиту.

Получилось!

Деревья подступали здесь к краю обрыва почти вплотную; цензор явно не ожидал, что у него так мало пространства для отступления. Он лишь потерял равновесие — и полетел вниз, в каньон.

Я бы полетел за ним, но в последний момент успел ухватиться рукой за камень. Благослови Творец Путь Дуба и его прокачку рук — мои пальцы буквально впились в мягкую землю, пробивая ее насквозь, и мне удалось затормозить себя настолько, чтобы вместо падения сползти по крутому склону на небольшой скальной уступ ниже.

Однако радоваться было рано: я продолжал видеть сияние внутренней энергии моего противника так же четко, как я видел вспышки в лесу — бой между моими людьми и людьми цензора продолжался. Ну что ж. Такого противника, как Оровин, нельзя оставлять за спиной. Если бы я сам успел об этом забыть, Герт несколько часов назад продемонстрировал мне это максимально доходчиво!

Наметив путь вниз, я начал спускаться в каньон, прыгая с одного еле заметного уступа на другой. Подниматься будет сложновато — ну да ничего. Кстати, хорошая тренировка, надо ввести в Школе: лазание по скалам. Упущение, что этого до сих пор нет.

К счастью, мне даже не пришлось спускаться к самой речке: цензор, упал на каменную осыпь примерно на середине высоты каньона и прокатился чуть ниже, оставив кровавый след. Похоже, он смог отчасти затормозить энергетическими щитами, потому что умудрился не расшибиться до конца — однако одна нога его была вывернута под неестественным углом, другая — кроваво переломана. Отсюда и длинная багровая полоса, показавшая его траекторию. А еще что-то странное было в его внутренней энергии, как-то она непонятно себя вела: кипела и бурлила, словно бы норовя собраться в одну точку — кулак левой руки.

Хм, зря я спускался и время тратил. Нужно было сначала помочь своим, этот бы далеко не уполз. Добил бы его позже. А сейчас он, похоже, подготовил мне какой-то сюрприз.

— Что, думаешь, со мной кончено? — Оровин ощерился, вытягивая ко мне левую руку. — Смотри, пацан!

Я отпрыгнул назад и в сторону, проклиная крутой склон позади. Опасался я чего-то вроде молнии или файерболла. Внутренняя энергия вроде бы на такие фокусы не способна, хотя Великие мастера могут проводить дистанционные атаки. Оровин не Великий мастер, даже не высший ранг — однако мало ли какие хитрости знают Императорские школы?

Однако ни молнии, ни огненного шара не появилось. Оровин просто резко, наотмашь ударил кулаком назад и в сторону, и с руки его сорвался протуберанец внутренней энергии, действительно словно у Великого мастера, — безвредно улетая куда-то «в ту степь», даже близко не ко мне! Что он пытается…

И вдруг я понял — что. Потому что там, где прошел этот протуберанец, остался тонкий, не шире волоса, черный след, вдруг побежавший вверх по воздуху, словно трещина по камню. Он и вид имел совершенно как трещина: изломанная, неровная линия, чуть забирающая влево.

Зрелище было совершенно нереальное: черный след будто бы висел в воздухе как нормальный трехмерный объект, но одновременно поднимался вверх и словно бы «прилипал» к небесной панораме. Впору не поверить своим глазам, вот только я такое уже видел! Ну, не совсем такое.

Это же…

…черная тонкая щель стала шире, изломалась на конце сильнее. Возникло оконце, как прорубь — и от нее, точно так же, как от проруби, побежали другие черные щели, тогда как середина все расширялась…

…прокол Кромки! Того пространственного феномена, который отделяет наше «измерение» от «измерения» с магией!

Еще несколько секунд — и высоко над нами висела черная неровная клякса с разбегающимися в разные стороны черными лучами. Ну… не знаю, кто назвал это «черным солнцем» — но у него был явный талант к обобщению форм!

— Что, в штаны наложил? — хрипло, безумно спросил Оровин. — Не загоняй старого волка в угол!

И расхохотался.

А я поймал себя на том, что смеюсь вместе с ним — смеюсь радостно, счастливо, потому что меня захлестнула такая знакомая, такая родная волна эйфории! Побочный эффект повышенного магического фона. Обычно этому приливу беспричинной радости рекомендуют сопротивляться, даже медикаментозно, если не получается иначе — но сейчас у меня не было ни малейшего желания брать себя в руки.

Сила вернулась ко мне — радостной волной, восхитительной дрожью в кончиках пальцев, чувством подвластности пространства и энергии, ослепительным пониманием, что все мои самые тревожные, самые тяжелые проблемы не стоят и выеденного яйца!

Я все-таки не потерял магию! Тело Лиса тоже оказалось одаренным, как и мое прежнее! Просто Кромка на этой планете была слишком толста — даже в горах! Что ж, теория это вполне допускала. А я — криворукий библиотекарь, ни дня не проработавший по специальности[1], который не сумел повторить не такой уж сложный прибор!

Но зато…

Я больше не должен напрягать память и мой гуманитарный мозг, вытряхивая из себя остатки технических знаний! То есть должен, наверное, — но теперь это не так уж критично важно! Я могу побеждать заражение крови без сульфаниламидов, а врагов — без динамита, муа-ха-ха! (Хотя с динамитом все равно веселее.)

Я теперь могу вылечить Герта!

Я могу продлить жизнь Сорафии!

Я могу потратить хоть три сотни лет на развитие технологий в этом мире — потому что старость мне больше не страшна!

И все это оказалось буквально под рукой — точнее, под кулаком! На изнанке страшной сказки этого мира!

— Спятил… — пробормотал Оровин.

Но я не спятил. Мне просто было хорошо. Я даже почти ласково глядел на то, как из черного пролома волной начинают лезть блестящие, полупрозрачные тела — что-то незнакомое, таких Тварей Междумирья я не встречал! Ни лично не видел, ни в справочниках. Ух вы мои пусички, ну идите к папочке, сейчас он вас препарирует…

И действительно, один из слизней грохнулся на осыпь рядом с нами и прицельно пополз к цензору. Был он меньше размером, чем привычные мне метакосмические хищники — всего примерно с два человеческих роста. Неудивительно, что среагировал на такую небольшую дичь: те из магических тварей, что пасутся в окрестностях моей родной Терры, обычно бросаются только на группы людей или крупных животных от трех-пяти голов.

Да, метакосмос — это то же самое, что и междумирье. Буквальный перевод, только звучит красивее, хотя суть самого феномена от перемены названия понятнее не становится. Мы все еще не знаем, что это такое, как оно соотносится с остальной Вселенной и почему выглядит так, а не иначе, — но это не мешает нам его использовать. Некое пространство с особенными законами, иначе соединяющее привычные нам космические объекты-миры (планеты, их спутники, звезды). И питающее свою собственную, порой очень и очень странную, жизнь.

Вообще-то в метакосмосе существуют интереснейшие экосистемы, изучая которые можно узнать массу полезного. И потом даже с толком применить это полезное в народном хозяйстве. Но исторически живущие там существа совершенно заслуженно на моей планете выступали в качестве пугала для детей и взрослых в равной степени, а их нападения периодически опустошали целые регионы!

Эти милые слизнячки явно стали плодом той же жестокой эволюции.

Оровин истошно заорал, пытаясь молотить по слизню кулаками — без толку. Прозрачная туша просто забралась на него, похоже, сразу начиная переваривать: животное с чпоканьем опустилось на камни, погрузив тело цензора в себя. Вопль прервался.

Отличная смерть для этого мудака, но скотинку придется уничтожить, пока она не вошла во вкус.