Пора было идти на ужин, но я понимал, что у меня кусок в горло не полезет. Уже прошли полные сутки, вот-вот потянутся вторые. Прошлую ночь я спал вполглаза — мне тогда казалось, что все быстро кончится. И вот.

А потом я услышал детский плач.

Совсем рядом: я переодевался к ужину в своей комнате, а покои родителей находились хоть и в другом крыле, но окна выходили на тот же двор, и по летнему времени были открыты.

Как там Тильда⁈

Я кинулся бегом — и меня встретила рыженькая Яса.

— Моя мама?

— Ей нужно прийти в себя и переодеться, господин Коннах, не волнуйтесь. Скоро она сможет вас принять.

— С ней все хорошо⁈

— Да, господин Коннах, были небольшие трудности деликатного характера, но мастерам удалось все исправить.

— Я могу с кем-то из них поговорить?

— Мастер Боней отдыхает, не стоит ее беспокоить, — проговорила Яса таким тоном, что сразу стало ясно: мне придется сразиться с ней за право подойти к ее учительнице. — Мастер Иэррей…

— Мастер Иэррей тут, — сказал синекожий лекарь, выходя из дверей в покои моей матери. Он вытирал совершенно чистые руки полотенцем, но рукава его рабочего фартука с рукавами были слегка забрызганы кровью. — Здравствуйте, господин Коннах. Пойдемте поговорим.

Для разговора мы расположились в кабинете матери — он находился рядом.

— С вашей матушкой все хорошо, — начал лекарь Иэррей. — Была опасность серьезного кровотечения, но, благодаря искусству мастера Боней, этого удалось избежать. Роды дались госпоже Коннах нелегко, однако, как только она увидела младенца, то приободрилась. Даже заплакала, а это в данном случае очень хороший знак. Мое заключение, как лекаря: если не будет послеродовой горячки, она вне опасности. А этой беды мы всеми силами постарались избежать, — он чуть улыбнулся. — Израсходовали горячей воды и мыла столько, что конюшню можно было бы отмыть.

Ну что ж. Облегченно выдыхать пока рано — отец тоже, казалось, поначалу шел на поправку. Но все же мне стало чуть легче.

— Вы прямо как молодой отец, — продолжал тем временем Иэррей. — Интересуетесь только роженицей, даже не спросили, что же ваш брат!

— Брат? — тупо переспросил я. — А, ну да, конечно. Брат. Здоров?

— Крепок, голосист, аппетит хороший, вес приличный, ручки сжимает, ножками перебирает, — улыбнулся Иэррей неожиданно по-доброму. — Одно удовольствие принимать такого ребенка. Ваша матушка сразу отметила, как он похож на вашего отца.

— Можно… взглянуть?

— Да, я думаю, ученики лекаря Коона с ним уже закончили.

Когда младшего брата дали мне в руки, он уже спал. Красное одутловатое личико — ничего, скоро придет в норму, и уже видно, что будет красавчиком, у женщин мозги отключатся напрочь. Действительно похож на отца. И на Герта. Эти двое будут выглядеть больше братьями между собой, чем я и новое пополнение, даром что мы с ним родные, а с Гертом они двоюродные.

— Его ведь матушка Ульном назвала? — уточнил я у Герны, которая и принесла мне ребенка.

— Да, мой господин, — с улыбкой сказала она.

Мальчика — Ульн, девочку — Виреей, я помню, они с отцом так договорились.

— Ну, привет, Ульн, — сказал я спящему брату. — Я не дам этому миру тебя сожрать. Обещаю.

— Новый режим тренировок, — сказал я. — Теперь мы будем отрабатывать не только приемы, но и самообеспечение бойцов! Вы знаете девиз нашей Школы — все, что можешь сделать сам, делай сам! Теперь мы возьмем в свои руки обеспечение продовольствием.

Выстроившиеся по группам ученики, начиная с пятого ранга (моя собственная группа выглядела самой мелкой и слабой на фоне более старших ребят) глядели на меня… ну только что без явного скепсиса в глазах. Еще бы, их учили, что с начальством не спорят: дисциплина в Школе Дуба — едва ли не первое, что вколачивают адепту.

Утреннее солнце припекало все сильнее.

— Мастер Фиен, — продолжил я, — считал, что объяснять вам ничего не надо. Что надо просто приказать — и вы сделаете. Что мой отец приказал бы — и вы бы сделали. Но я не мой отец.

Непроницаемые лица. Не понимают, к чему я веду.

— Орис Коннах был великим человеком, прекрасным наставником и умер как Великий мастер. Я же всего лишь третий ранг, мне еще даже одиннадцати нет. Да еще по всей Школе ходят слухи, что мне дает советы плюшевый мишка. Многие из вас гадают, что за фигню я готов приказать, даже если никак это не покажете. Но вы еще увидите — я фигни не приказываю.

Кажется, по многим лицам скользнуло удивление: я съехал с высокого штиля, но сделал это намеренно.

— Так вот, — продолжил я. — Гибель отца ослабила Школу. Нам надо стать сильнее. Для этого нужно больше людей. Больше людей — больше продовольствия. Откуда его взять? Вырастить! Как? Можно увеличить налоги на крестьян. Но тогда крестьяне будут умирать с голода и побегут в города. Результат? Меньше крестьян и продуктов в следующем году. Можно наказать крестьян. Но слабые и больные люди все равно будут хуже работать. Мой отец всегда говорил: всякий труд достоин воина, если он ведет к победе! Наша победа — сильная Школа. Поэтому сейчас мы с вами будем строить башни для полива наших полей, чтобы осенью снять больший урожай. Задания я раздам. Те, кто сделают все быстрее и надежнее других, так, чтобы ваша конструкция от толчка не развалилась, тем будет премия — вино и сладости! И лишний выходной.

О, вот теперь лица действительно поменялись. Дело даже не в том, что детишки: на взрослых бы тоже подействовало. Даже суровые бойцы спецназа любят вкусненькое… особенно после тяжелой работы.

Между прочим, премирование мне почти ничего не будет стоить: сахар Рейкис по моему заданию недавно конфисковал «незаконно» закупленный кухней, а алкоголь еще остался от турнира.

…На самом деле логистику этого предприятия организовать оказалось не так-то просто. Уж какой бы я ни был гуманитарий, но чертеж примитивного веревочного лифта, который поднимает воду из реки в бак на вершине небольшой вышки, изобразить могу. Из бака вода по наклонному желобу попадает прямо к полям, увлажняя почву. Необходимость этого на большинстве наших земель я заметил еще в прошлом году, во время моей так внезапно оборвавшейся инспекционной поездки. Сам факт, что я спокойно дрался на поле ятерии, и у меня ноги не скользили и не проваливались в рыхлую землю, означает, что почва гораздо суше оптимума. Если я правильно помню. Увы, сельское хозяйство — не самая сильная моя сторона, но кое-чего понахватался. У тех же друзей, которые лошадей разводили. Надеюсь, что и сейчас разводят.

Самое же строительство этих башенок и колес должно послужить дополнительной тренировкой вместо довольно бесполезной «трудовой повинности» внутри самой Школы. То есть не то чтобы совсем уж бесполезной: старшие ученики выполняли мелкий ремонт, строительство и даже расчистку особо запущенных уголков. Но все равно их труд в качестве лесозаготовительных и строительных бригад должен оказаться в разы полезнее.

Откуда взялась лесозаготовка? Неужели я решил строить из сырого леса?

Нет, в поместье работал свой плотник, и у него был довольно большой запас древесины для коннаховских нужд — и вся эта древесина теперь должна была уйти на мой проект. Ну или почти вся. Новый лес-кругляк крестьяне будут подвозить в счет налогов в течение всего лета, но неспешно, и особо этот процесс не проконтролируешь и не ускоришь. А его ведь еще надо ободрать и распилить на доски. Поэтому, проконсультировавшись с Фиеном, Рейкисом и старшим лесником — был у нас еще и такой человек, оказывается! — две группы по пять учеников я отправил валить выделенные деревья и таскать их в поместье. Благодаря воздействию внутренней силы делали это ребята играючи.

Вообще внутренняя энергия и бойцовская выносливость отлично транслировались в проведение работ мирной направленности. Я заметил это еще тогда, когда с Фейтлом убирал навоз. Сложности неизбежно возникают в связи с тем, что нагрузка все же подается с другой интенсивностью и задействует непривычные мышцы в непривычных сочетаниях, поэтому поначалу ученики все равно будут уставать сильнее, чем на тренировках, — но и сделать успеют больше, чем обычные люди.