— Да так… в книжке одной, — он неожиданно шмыгает носом. — Лис… Только не пропади там в этом городе!
— Не пропаду.
…И мы бежим. Вдох — раз-два-три — выдох.
Получится ли? Вдруг я переоценил нашу выносливость и возможности усиления икроножных мышц внутренней энергией?
…Впрочем, ближе к обеду я начал понимать, что, кажется, получается. Мы вышли часов в пять утра. Бежали два часа, сделали примерно двадцать километров. Час роздыху. Перекусить. Подсолнечные семечки очень в тему. Бежим еще два часа — мышцы поначалу сильно горели, но потом начали восстанавливаться. Обогнали в процессе первую партию лошадей, высланную Тильдой и Фиеном накануне. Вместе с кучерами их вели Пиль, мой бывший товарищ по команде, и второранговый ученик Преис. Мы помахали друг другу, но останавливаться и болтать, конечно, не стали. Так, а вот теперь пора отдохнуть — полчаса. Уже почти девять утра: нужно попробовать преодолеть как можно больше расстояния до жары. Сможем бежать три часа подряд, отдыхая по пятнадцать минут каждый час? К счастью, по дороге деревня с колодцем и минимум один ручей, если верить Фиену…
Смогли. Более-менее ровный темп… ого, шестьдесят километров позади, половина дистанции: мы прибегаем в деревню Лейкерт, а здесь самый настоящий постоялый двор!
— Зарежь нам поросенка, хозяйка, — кинула Лела максимально сухим, высокомерным тоном. — Плачу серебром!
— Лела, ошибка, — прошептал я. — Мясо нам сейчас не полезет…
— Да? — удивилась моя двоюродная тетка. — Ладно, а что мне тогда попросить?
— Сладкое питье, хлеб.
— А я бы съела мяса…
Я поглядел на нее с интересом — это как она тренируется, что для нее такие нагрузки никак не сказываются на аппетите?
— Мы будем отдыхать тут почти два часа по твоему плану, пока жара не спадет, — добавила Лела. — Предлагаю все же заказать поросенка. Лучше как следует подкрепиться. Лекари все равно не отправятся в путь раньше завтрашнего утра.
Я только рукой махнул. Ну, не справимся мы с поросенком, и что? Серебро потеряем. Однако в нашем ли положении его считать?
Мы действительно устроили двухчасовой отдых, причем Джиль и Мика удивили меня тем, что сумели преспокойно заснуть: Мика растянулась на скамейке возле стены постоялого двора, положив руку под щеку, а Джиль — прямо сидя. Дерис даже хотел ему усы нарисовать угольком, но Эвин не дал.
Я же осмотрел ноги у всех ребят, никому не доверяя. Все было хорошо. Беговых кроссовок тут не делают, но сапоги на тройной кожаной подошве — тоже вещь, если кожа натуральная. Плюс правильно намотанные портянки. Да-да, я не служил в армии, но некоторые хитрости знаю. Портянки я тоже перематывал всем лично.
Ребята, конечно, устали, но пока держались бодро — всего двойная дистанция, да с перерывами, да с хорошими перекусами… Не марафон бежим! Я взял с собой всю группу из двух соображений: во-первых, так проще было раскидать по всем вес багажа (сменная одежда и обувь, еда, вода). Во-вторых, я был уверен, что часть ребят отстанет или собьет ноги, и не хотел остаться совсем без свиты. Но пока, на полпути все было хорошо. Даже удивительно.
И с погодой нам повезло: солнечный, но при этом облачный и довольно ветреный день — не жарко.
…В два часа пополудни мы принялись штурмовать вторую часть маршрута. Я лично следил, чтобы никто не съел слишком много, однако первые десять километров с мясом в желудке все равно дались нам нелегко. Я распорядился снизить темп — и мы потратили полтора часа, а не час. Снова короткий роздых — и одному из ребят, Лейту, неожиданно стало плохо на жаре! Как назло, считай, в чистом поле: до ближайшей деревни еще неблизко, а ближайшая точка позади — тот самый постоялый двор.
— Фирс, останешься с Лейтом, — я выделил еще одного из ребят, того, который показался мне самым красным и уставшим из остальных. — Не спеша вернетесь в Лейкерт. Вот вам деньги, будете ждать нас. Хотя первыми вы должны дождаться лошадей с конюхами, которые госпожа Коннах вышлет, может быть, уже сегодня вечером.
Фирс, похоже, действительно устал: он даже возмущаться не стал, что именно его оставляют сиделкой.
Все-таки не нужно было заказывать того поросенка! Или уж задержаться подольше.
Однако следующий этап дался нам бодрее. Солнце начало клониться к вечеру, стало прохладнее. Темп был ниже, чем первые несколько часов, однако мы все же добрались до Тверна часа за три до заката.
Если бы я не так устал и не так был бы занят мыслями об отце, сумел бы лучше запомнить обстановку и больше выводов сделать. А так я лишь устало окинул взглядом крепостную стену со стрелковыми башнями — и предоставил Леле Он вести все переговоры со стражей на воротах. Кстати, стража, судя по нашивкам, представляла собой отряд, набранный из представителей нескольких боевых школ.
Хорошо, что Лела отправилась: я представлял себе процесс оплаты пошлины на вход и тому подобного только приблизительно. Но моя тетка, к счастью, бывала в Тверне — и не раз.
— Нам нужна улица Цапли, — напомнил я ей. — Знаешь, где это?
— Без понятия, — с усмешкой покачала головой единственная женщина-подмастерье Школы Дуба. — Помню только, что это Восточная четверть. Но в городе это просто. Даешь мелочь любому уличному беспризорнику — и он отлично доведет! Только, племянник… может быть, сначала зайдем в городской дом Коннахов, хоть переоденемся? Чтобы впечатление получше произвести?
Когда мы обсуждали с Тильдой и Фиеном план этого путешествия, для меня оказалось сюрпризом, что у Коннахов имеется свой дом в Тверне. Не слишком большой, как мне сказали, «больше тридцати человек там разом не разместишь». Но он имелся! И при нем даже жили постоянные слуги, пожилые муж и жена, которые содержали этот дом в порядке.
Я окинул нас взглядом: пропыленные, пропотевшие.
— Нет, — сказал я. — Пойдем, как есть. Время дорого, а Цапли не откажут из-за нашего внешнего вида. Разве что ты думаешь, что слуги знают, как найти Цапель?
— Наверняка знают, но, думаю, мы и без того их быстро обнаружим.
Лела оказалась права — первый же встреченный нами оборванный босоногий мальчишка (еще одна примета здешнего людоедского общества, без которой я предпочел бы обойтись), удивленно поглядев на нашу делегацию, повел нас прямиком на улицу Цапли — явно названную так по резиденции этой Школы.
И причина его удивления сразу же стала ясна: улица оказалась городской достопримечательностью! Потому что лежала в руинах.
Когда-то, видимо, дома резиденции Цапли занимали всю западную сторону улицы. Но это было до того, как больше года назад на эту Школу совершили нападение, которое, по слухам отбила Сорафия Боней, применив запрещенную технику Черного Солнца. Глядя видимые год спустя последствия, я понял, почему эта техника запрещена: эта западная сторона улицы до сих пор лежала в руинах! Беспорядочные кучи камней, одиноко торчащие в воздух массивные деревянные балки — и чудом оставшиеся нетронутыми куски стен с целыми оконными и дверными проемами. Причем все это уже один раз пережило годовой цикл, так что во многих местах даже росла густая трава.
Нет, было видно, что кое-где руины начали расчищать, в одном месте — которое осталось ближе всего к единственному целому дому — даже высились строительные леса и что-то возводилось. Похоже, еще одно здание для Цапель же, если судить по архитектуре, повторяющей архитектуру соседа и черным штандартам с белым силуэтом цапли, висящим повсюду. Однако чувствовалось, что до остальной территории у Цапель руки дойдут еще не скоро.
Хотя если их «новый путь» окажется достаточно прибыльным, кто знает?
Как и следовало ожидать, наша делегация не осталась незамеченной. Едва мы подошли к уцелевшему дому — трехэтажному каменному строению с такими же вытянутыми в ширину окнами, как в резиденции Коннахов — на крыльце показался человек в неприметной черной одежде. Правда, при этом достаточно дорогой, чтобы его нельзя было счесть обычным простолюдином. Насколько я мог расшифровать костюм и манеру держаться, скорее всего, нам навстречу вышел управляющий домом, старший слуга, мажордом… как угодно. Внутренней энергией он не сиял и вообще по манере держаться на бойца не походил.
