Дом градоначальника больше не выглядел заброшенным. Ставни были открыты, а с порога кто-то старательно смыл следы гнили. Сам Джон Рихтер сидел на крыльце, закутанный в теплое одеяло, и смотрел на в сторону леса. Он выглядел постаревшим лет на десять, но его глаза были ясны.

— Путник, — тихо сказал он, когда я подошел. Это больше не было обращением к чужаку. Это был титул. — Я помню. Все помню. Как кошмарный сон. Я был… заперт в собственном теле. Смотрел, как мои руки делают ужасные вещи.

— Это были не вы, мэр, — сказал я, останавливаясь рядом. — Вами управляли.

— Я знаю. Но от этого не легче. Оно… оно пришло не с силой. Оно пришло с отчаянием, — его голос был тихим шепотом. — Та ночь, когда умерла моя жена… я сидел здесь же. И просил богов забрать и меня. А потом… я услышал голос. Он не обещал мне благ или покоя, всего лишь цель. Он говорил, что моя боль, это слабость, весь мир полон слабости. И он предложил мне стать сильнее. Стать лекарством и самому выжечь эту слабость.

Я слушал, и картина становилась понятнее. Кукловод не просто дергал за ниточки. Он находил трещины в душах и вливал в них свой яд.

— А потом появились они, — продолжал мэр. — Группа людей в темной одежде. Их лидер, игрок… они называли его Романусом. Сказал, что пришел помочь мне исполнить волю Госпожи. Он и провел ритуал. Он принес эту гниль в нашу долину.

— Романус? — переспросил я, фиксируя каждую деталь. — Вы знаете что-нибудь еще? Класс, гильдия?

Мэр покачал головой.

— Он был невероятно силен. Уровень… за сотню. Больше я не знаю ничего. Он говорил, что их цель не эта долина, а весь мир. Что они лишь готовят почву.

Контраст с событиями прошлого дня был почти физически ощутимым.

Вчера вечером, до сна, я стоял по колено в кислотной жиже, сражаясь с воплощением гниющей природы, а сейчас сидел в современно эргономичном кресле, глядя, как на мониторе бегут строки текста.

С утра я успел коротко переговорить с командой. Михаил ответил серией пафосных эмодзи и пообещал «предаться заслуженному отдыху после триумфального акта, достойного пера великих сказителей».

Ответ Бошки был более прозаичным.

«Капитан! Потрачу время для обработки полученных данных. Есть вероятность, что я случайно дестабилизирую игровой сервер, если немедленно не проведу полный системный анализ. Буду к вечеру».

Я тоже был бы не против провести полный анализ, но корпоративный график не признавал божественные квесты и эпические сражения, как повод для отдыха.

Мы снова были в аквариуме. Я, Елена и Максим. Три хирурга, готовые в очередной раз вскрыть тело Туториала в поисках души.

— Начинаем синхронное погружение по моему сигналу, — раздался в наушниках голос Елены. — Пять… четыре… три… два… один… Погружение.

Реальность схлопнулась и тут же развернулась снова.

Стерильная, до боли знакомая улица. Безупречно чистый асфальт, идеальные фасады, безжизненное небо. И никого рядом.

— Три раздельных инстанса, — констатировала Елена, когда я рывком выпрямился в кресле после экстренного выхода. Ее голос был ровным, лишенным разочарования. Лишь сухая констатация факта. — Система даже не пытается нас объединить.

— Может, дело в задержке синхронизации? — тут же предложил Максим. Он уже стоял у главного экрана и изучал логи. Ни тени монаха Ким-Чи, лишь идеальный корпоративный солдат. — Если мы сдвинем мой вход на триста миллисекунд вперед относительно вашего…

— Ведь пробовали в прошлый раз, — отрезала Елена. — Не сработало.

Мы пытались снова и снова. Меняли параметры, пытались войти одновременно, потом с микроскопической задержкой, затем в разной последовательности. Результат был один. Система, словно живой организм, отторгала тройной имплант. Она была согласна на парную аномалию, но три источника резонанса создавали такой хаос, который она предпочитала просто изолировать друг от друга.

Ближе к полудню Елена прекратила эксперименты.

— Хватит. Достаточно данных, чтобы понять, что данных недостаточно, — она сняла гарнитуру и потерла виски. — Нужен другой подход. Пойдем обедать.

Корпоративная столовая была похожа на дорогой, но бездушный ресторан. Панорамные окна открывали вид на серую дымку Москвы, еда была безупречной, а разговоры тихими и взвешенными.

— Итак, — начала Елена, когда нам принесли заказ, — хотя в Туториале мы головой о системную стену, вы, кажется, неплохо успешно провели время в Этерии. Судя по мировому анонсу.

Я усмехнулся.

— Можно и так сказать. Мы нашли локацию, которая оказалась системной ошибкой, сразились с ее иммунной системой и победили.

Я коротко, без лишних эмоций, рассказал им о проклятой деревне, о странном квесте и о нашем безумном, но сработавшем плане. Рассказал, как Семя Равновесия впитало в себя гниль, исцелив саму ткань локации.

Максим слушал, кивал в такт моему рассказу, но не переставая есть.

— Нестандартный подход, — наконец произнес он, когда я закончил. Его глаза блестели отнюдь не героическим восторгом, а холодным профессиональным интересом. — Вместо устранения симптомов, мы нашли и нейтрализовали сам источник. Максимальная эффективность при минимальном прямом воздействии.

— Рискованно, — добавила Елена. — Вы могли просто не успеть, если бы твоя теория, Андрей, оказалась неверной. Но раз уж сработало…

Она сделала глоток воды и продолжила.

— Кстати, об этом. Утром аналитики из отдела лора перехватили несколько разговоров на гильдейских форумах. Слухи о ваших подвигах уже начинают расползаться. Создание Гильдии Торговцев, победа над мировым боссом, теперь еще и первый проход уникального инстанса. Знаете, — она лукаво улыбнулась, — вам, пожалуй, пора менять название. «Ключники», это слишком скромно. Вы не просто открываете двери. Вы решаете проблемы, которые никто до вас даже не видел. «Решалы», вот это больше подходит.

Я едва не поперхнулся.

— Очень смешно.

— Серьезно, — ее улыбка стала шире. — Слава, особенно такая, бежит впереди вас. И привлекает внимание. Как полезное, так и не очень. Кстати, о полезном. Максим, они же перед тобой не хвастались?

Она рассказала ему и о нашей афере в Лирии-Порте, о том, как мы столкнули лбами два великих дома и вышли сухими из воды, создав новую фракцию. Она говорила об этом как о блестяще проведенной многоходовой операции, оперируя такими терминами, как социальная инженерия, экономическая диверсия и управление репутационными рисками.

Максим слушал внимательно, задавая наводящие вопросы и где нужно, прося детали. Внезапно у него запищал смартфон. Он бросил на него короткий взгляд. Выражение его лица не изменилось, но я заметил, как напряглись мышцы на его челюсти.

— Прошу прощения, — он встал, аккуратно сложив салфетку. — Срочный вызов от руководителя.

Он кивнул нам и, не говоря больше ни слова, стремительно вышел из столовой.

Мы с Еленой несколько секунд молча смотрели ему вслед.

— Он идеальный солдат, Андрей, — наконец тихо сказала она, возвращаясь к своему салату. — Но никогда не забывай, что солдаты, выполняя приказы, не задают вопросов.

— Солдат, — повторил я. Это слово идеально подходило Максиму. Но оно совершенно не вязалось с Ким-Чи.

— Ну что, как тебе наш идеальный солдат в полевых условиях? — словно прочитав мои мысли, спросила Елена. И в ее голосе звучала неподдельная ирония. — Сильно отличается от офисной версии?

Я задумался, вспоминая вчерашний день. Хаотичный, безумный рейд, который каким-то чудом превратился в триумф.

— Отличается? Елена, это два разных человека, — я покачал головой. — Максим, это холодный, безупречный, как скальпель хирурга, педант. Он просчитывает, планирует, оптимизирует. А Ким-Чи… он живой, шумный, полный энтузиазма. Вчера, когда мы сражались с боссом, он вел себя как…

Я пытался подобрать сравнение.