— Думаю, у меня есть пара идей, — задумчиво протянул Михаил. — Старые, забытые механики. Места, куда даже ИИ смотрит редко. Дай мне время. Я покопаюсь в своих архивах. Нам нужен свой собственный маленький «карманный мир».

— Хорошо. А пока ты копаешься, у нас появляется следующая большая задача, — я решил выложить на стол все карты. — «НейроВертекс» дал мне мое первое «глобальное» задание. Долгосрочное. Они хотят, чтобы я отправился в путешествие. Этакая официальная дипломатическая миссия по всему Элладу.

Глаза Михаила вспыхнули. Это была не искра любопытства. Это был пожар.

— Путешествие? — переспросил он, подаваясь вперед всем телом. — Какого рода путешествие?

— Налаживание связей, — пояснил я. — После создания Гильдии баланс сил в южных герцогствах пошатнулся. «НейроВертекс» хочет, чтобы я, как «инициатор», стабилизировал ситуацию. Встречался с ключевыми фигурами, укреплял новые союзы, возможно, даже посетил столицу, Логос. По сути, они хотят, чтобы я занялся восстановлением системы правления, используя свою новую репутацию.

Михаил молчал, но я видел, как в его голове проносятся тысячи мыслей. Его взгляд блуждал по стенам звуконепроницаемой комнаты, но видел он совсем другое. Дороги, леса, города, горы. Мир, который он мог видеть только с экрана.

— Я иду с тобой, — выдохнул он.

Это был не вопрос и не предложение. Это был ультиматум.

— Миха, это будет долго. Недели, может, месяцы в реальном времени.

— И что? — он рассмеялся, но звук получился сдавленным, полным отчаянной надежды. — Андрей, ты не понял. Я и так живу здесь. Мое реальное тело… оно в лучшей медицинской капсуле, которую можно купить за деньги. Оно может находиться в режиме поддержки жизнеобеспечения годами. Для меня нет разницы, провести в игре восемь часов или восемь месяцев. Кроме одной. Ты предлагаешь мне не просто квест. Ты предлагаешь мне совершить Великое Путешествие. Увидеть Нордмарк. Пересечь пустыни Султаната. Не из окна и не с экрана монитора, а… ногами. Почувствовать своими ногами пыль тракта, ведущего в Цитадель. Я готов хоть сейчас лечь в капсулу долгосрочного погружения и не выходить из нее до самого финала. Это мой единственный шанс вырваться из Лирия-Порта. Стать спутником суперперсонажа! Иначе меня не отпустят.

Его страсть, его жажда жизни, запертая в виртуальном теле, была почти осязаемой. Я понял, что он не шутит. Для него это был не просто игровой поход. Это был шанс прожить ту жизнь, которой его лишили.

— Я понял, — тихо сказал я. — Конечно, ты идешь. Ты нужен мне не как бард, а как историк, дипломат и мой главный советник.

Он облегченно выдохнул, и напряжение в его плечах спало.

— Но есть одна проблема, — добавил я. — Возможно, мы будем не одни. Мне навязывают еще одного… спутника. Сотрудник из «НейроВертекса». Какой-то геймдизайнер. Видимо, корпоративный надзиратель, чтобы я не слишком отбивался от рук.

Михаил скривился, словно съел лимон.

— Корпоративный соглядатай. Прекрасно. Еще один «параметр» в уравнении. Ладно, с этим разберемся. Будет даже интереснее. Это добавит шпионской драмы. Жаль только, Киры с нами не будет.

Он отвел взгляд.

— Ее инженерный гений нам бы сейчас пригодился. Особенно с непредсказуемым «третьим лишним».

— Да, — согласился я, наблюдая за ним. — Она бы нашла способ превратить нашего «надзирателя» в полезный инструмент.

— Она всегда находит, — тихо сказал Михаил, и в его голосе прозвучала такая теплая нежность, что я невольно почувствовал себя неловко. Он помолчал, затем вздохнул. — Мы довольно много общаемся… в реале. В мессенджере. О механике, о системах, о старых проектах ее отца и твоего… Она невероятная, Андрей. Ее ум… он как идеально отлаженный часовой механизм. Каждый раз, когда я с ней говорю, я…

Он оборвал себя. Он снова смотрел на свои виртуальные руки, словно видел в них ложь.

— Это все неважно, — глухо произнес он, и вся его былая энергия, казалось, испарилась. — Это все просто… слова на экране. Я могу быть для нее интересным собеседником, даже другом. Но это все.

Он поднял на меня тяжелый, полный боли взгляд.

— Скажи, Андрей… как ты думаешь… я должен ей рассказать? Правду. О себе.

Вопрос застал меня врасплох. Я разбирал на части сложные механизмы, находил уязвимости, строил прогнозы. Но человеческие отношения… это была система, логику которой я так и не смог до конца взломать. Мой развод, мои натянутые отношения с дочерью до недавнего времени, все это было доказательством моей тотальной некомпетентности в этой области.

— Я плохой советчик в таких делах, Миха, — честно признался я. — Наверное, худший из всех, кого ты мог спросить. Моя собственная «система» личных связей давала критический сбой годами.

Я посмотрел на непроницаемые стены комнаты.

— Но я знаю Киру. Может, не так хорошо, как ты, но я кое-что понял. Она инженер до мозга костей. Ее бесят не поломки. Ее бесит, когда она не понимает, почему что-то не работает. Она хочет видеть чертежи. Ей важна правда, как бы сложна или неприглядна она ни была. Ложь, недомолвки, скрытые переменные… это то, что она ненавидит больше всего. Это то, что мешает ей… чинить.

Михаил слушал меня, не перебивая. Его лицо было как каменное.

— Правда, — продолжил я, — это тоже переменная в уравнении. Самая важная. Ты можешь попытаться скрыть ее, но она все равно будет влиять на результат. Искажать его. Создавать ошибки. А можешь ввести ее в систему с самого начала. Да, это может привести к полному пересчету всех данных. Может даже вызвать системный сбой. Но это будет честно. Кира ценит честность. Она инженер, Миха. Она чинит то, что сломано. Но для этого ей нужно видеть чертежи.

Я замолчал, чувствуя, что сказал слишком много. Слишком лично.

Михаил долго молчал, глядя в одну точку на каменном столе. Затем он медленно кивнул, словно принимая какое-то тяжелое решение.

— Чертежи… — прошептал он. — Ты прав. Конечно, ты прав.

В этот самый момент, когда воздух в комнате был наэлектризован от невысказанных эмоций и принятых решений, мой интерфейс пронзила тихая, но настойчивая вибрация. Перед глазами вспыхнула короткая строка системного текста.

[Системное уведомление]

Вам пришло личное письмо. Отправитель: [Шнырь].

Письмо ожидает вас в ближайшем почтовом ящике.

Воздух главного зала банка ударил по нам, словно приливная волна.

После стерильной, вакуумной тишины изолированной комнаты, мир снаружи показался оглушительно громким. Симфония коммерции. Гул сотен голосов, отражающийся от мраморных сводов, звон падающих монет, скрип перьев по пергаменту, далекий лязг решеток в хранилище.

Мы с Михаилом, молча, пересекли зал, два совершенно разных человека, объединенных секретом, слишком большим для этого шумного, делового мира. Каждое наше движение, каждый взгляд, теперь ощущались иначе. Я был не просто Маркус. Я был щитом. А Михаил, идущий рядом со мной легкой, пружинистой походкой барда, был не просто Легендой. Он был скрытым клинком.

Мы уже подходили к массивным бронзовым дверям, ведущим на улицу, когда я его увидел.

Он не выходил из переулка. Он не ждал, прислонившись к колонне. Он просто отделился от тени у входа. Секунду назад там была просто тень, в следующую там стоял Шнырь. Все такой же худой и юркий, но что-то в нем изменилось. Ушла затравленность, загнанность зверя. На ее место пришла напряженная, вибрирующая решимость. Он смотрел прямо на нас, не отводя взгляда.

— Господа, — голос Шныря был ровным, лишенным той заискивающей нотки, что я слышал раньше. — Минуту вашего внимания.

Мы отошли в сторону, в нишу между двумя массивными колоннами, где шум толпы немного стихал. Шнырь не смотрел по сторонам. Он смотрел на меня.

— Я здесь не по своей воле, — начал он без предисловий. — Вернее, по своей. Но инициатива не моя. Меня нашли. Сразу после того, как вы ушли.