— О нет, — это все, что успел сказать Михаил.

Бошка развернулся в воздухе. Его лицо было лишено эмоций. И он начал кастовать. Быстро, без единого слова. Он не произносил безумных заклинаний. Он делал то, что умел лучше всего. Он бил по площади.

По нам.

Первый [Огненный дождь] накрыл меня и Михаила. Мы оба взвыли от боли, наши полоски здоровья просели наполовину. Второй, ударил по Киму, который и так едва держался под напором взбесившейся стаи. Третий, накрыл Шныря, который как раз пытался отступить.

Это был дружественный огонь, превратившийся в смертный приговор. За пять секунд он уничтожил нас.

Первым пал Михаил. Он успел лишь издать удивленный вздох, когда его накрыло очередным [Огненным шаром]. Его тело рассыпалось в пыль.

Затем Ким. Его здоровье и так было на исходе, и когда его оглушил один из оборотней, он не смог больше блокировать удары. Его добили за пару секунд.

Я пытался отступить, выпить зелье, но было поздно. Я был оглушен, замедлен и горел. Мир перед глазами начал темнеть.

Последнее, что я видел, прежде чем мой аватар рассыпался, была фигура Шныря. Он был один, окруженный оборотнями и нашим обезумевшим магом. Он увернулся от очередного заклинания, бросил что-то под ноги, и его тело окуталось клубами черного дыма.

А потом я увидел, как босс, делает к нему шаг и наносит удар. Я видел, как полоска здоровья Шныря падает до нуля.

Но его тело не рассыпалось. Оно… исчезло. Растворилось в воздухе за мгновение до того, как когти босса достигли его.

А потом мой мир погас.

Вы мертвы.

Желаете воскреснуть на точке привязки?

Секунда безвременья.

А затем рывок. Ощущение, будто твою душу протащили сквозь игольное ушко. Я стоял, тяжело дыша, у камня привязки возле таверны «Волчий След». Вокруг царил полумрак, запах чеснока и страха. Рядом со мной, почти одновременно, материализовались Михаил, Ким-Чи и Бошка.

[Системное уведомление]

Прочность вашей экипировки снижена на 15%.

Мы молчали. Неловкая, тяжелая тишина. Полный, сокрушительный вайп.

— Мои… мои извинения, — наконец выдавил Бошка. Его обычная самоуверенность испарилась. Он выглядел как ребенок, который случайно разбил любимую вазу. — Я… я не смог сопротивляться. Это было… прямое вмешательство в код управления персонажем.

— Это не твоя вина, — мрачно ответил Ким-Чи. Он осматривал свой посох, на котором появились новые трещины. — Это моя вина. Я полез вперед, не проведя разведку. Я недооценил противника. Классическая ошибка новичка.

— Нет, — вмешался Михаил. Его лицо было серьезным. — Это наша общая ошибка. Мы поддались азарту и забыли о главном. Мы команда. А повели себя как толпа одиночек.

Они были правы. Все.

Я открыл интерфейс группы. Четыре иконки светились ярко. А четвертая…

Иконка Шныря. Она была на месте. Она светилась. И она показывала, что он жив. Полоска его здоровья была красной, на ней был всего один крошечный пиксель жизни, но он был жив.

— Он выжил, — выдохнул я.

— Как⁈ — Ким-Чи посмотрел на свой фрейм. — Это невозможно! Я видел, как босс его…

— Ваниш, — сказал я, вспоминая последний миг перед смертью. — Классическое умение плута. Позволяет уйти в невидимость прямо в бою, сбрасывая агро. Он использовал его в самый последний момент.

Он выжил. И он был там один. В логове, кишащем монстрами.

— Мы должны вернуться, — сказал я, и в моем голосе зазвенела сталь. — Немедленно.

Мы побежали обратно к пещере.

Когда мы снова вошли в темный зал, он был пуст. Тишина. Ни монстров, ни босса. Лишь слабый фиолетовый свет, исходящий от плюща. Мы осторожно двинулись вперед, к залу босса.

И тут из-за поворота, прихрамывая, вышел Шнырь.

Он выглядел ужасно. Его кожаная куртка была обильно полита кровью, а лицо покрыто царапинами и зеленой слизью. Он опирался на стену, тяжело дыша.

Увидев нас, он остановился. Его лицо исказилось.

— Вы! — прошипел он, и в его голосе было столько яда, сколько я не слышал даже от Костоправа. — Полоумные! Придурки! Что это, черт возьми, было⁈ Паровоз⁈ Заливаем АоЕ⁈ Вы вообще думаете головой, прежде чем лезть в логово к нежити⁈ Я чуть не сдох там, пока вы тут… возрождались! Мне пришлось десять минут сидеть в невидимости в луже какой-то дряни, молясь, чтобы этот лохматый переросток не учуял меня по запаху!

Он ругался. Грязно, изобретательно, используя такие обороты из лексикона портовых грузчиков, от которых у Михаила, наверное, завяли бы уши, если бы он не был так рад его видеть.

Но я смотрел не на его гнев. Я смотрел в его глаза. И за яростью, за праведным негодованием, я видел азарт. Тот же самый огонь, который горел в глазах Кима и Бошки. Он ругался, но он был жив. Он выжил там, где пали мы все. И он был чертовски горд собой. Ему понравилось.

Я не выдержал и улыбнулся.

— Рад тебя видеть живым, Шнырь.

Он осекся на полуслове, уставившись на меня. Затем отвернулся, но я видел проскользнувшую на его лице улыбку.

Мы снова собрались у входа.

— Никаких паровозов, — твердо сказал я. — Мы будем работать методично. Чистим треш, пак за паком. Шнырь, ты идешь первым, выманиваешь их по одному, по двое. Ким, ты подхватываешь. Остальные, фокусный урон по одной цели. Медленно, аккуратно, без сюрпризов. Мы должны дойти до босса с полным здоровьем, маной и всеми откатившимися кулдаунами.

Никто не возразил. Наш первый вайп стал холодным душем, который смыл с нас весь азарт и вернул профессионализм.

Зачистка заняла минут сорок. Это было скучно, методично, но безопасно. Мы работали как хорошо отлаженный механизм, уничтожая одну группу оборотней за другой.

Наконец, мы снова стояли перед залом босса. На этот раз треш был зачищен. Путь к отступлению был свободен.

— Итак, фаза вторая, — сказал я, и все обернулись ко мне. — Босс. Теперь мы знаем его главную механику. [Подчинение Разума]. Он всегда будет целиться в того, кто представляет наибольшую угрозу по площади. В тебя, Бошка.

Маг нервно сглотнул.

— Ты будешь нашей приманкой. И нашим главным оружием, — я посмотрел на него. — Запомни. Десять секунд. Ровно десять секунд ты будешь на его стороне. Ты успеешь сделать два, максимум три каста.

— Ким, — я повернулся к монаху. — В тот момент, когда Бошка переходит под контроль, твоя задача сагрить его и выжить. Ты уходишь в глухую оборону, используешь все свои защитные умения и просто держишь босса и Башку на себе. Десять секунд.

Монах кивнул.

— Михаил, ты лечишь только Кима. Все твое внимание на нем. Шнырь, ты и я мы наносим урон, пока есть возможность, и готовимся ловить Бошку, как только босс поймает его в контроль.

Я обвел их всех взглядом.

— Это будет сложно и потребует идеальной координации. Вопросы?

Тишина.

— Тогда вперед, — сказал я, делая первый шаг в зал.

Джонни Клаухенд, стоял в центре зала, неподвижный, как статуя. Когда мы вошли, его голова медленно повернулась, и два красных огонька в его глазницах впились в нас.

Босс не рычал и не двигался.

Просто стоял и смотрел куда-то сквозь нас. Но в этом неподвижном ожидании было больше угрозы, чем в любом боевом кличе.

— Пулю, — голос Ким-Чи был спокоен.

Он шагнул вперед, выставляя перед собой посох.

— [Вызов]!

Босс медленно, почти лениво, повернул голову. Его красные глаза сфокусировались на монахе. И затем он двинулся на Ким-чи. Тяжелой, неотвратимой поступью, быстро сокращая расстояние.

— Начали! — скомандовал я.

Ким-Чи встретил его атаку в лоб. Посох и когтистая лапа столкнулись с глухим, тяжелым звуком. Монах устоял, но его отбросило на шаг назад. Полоска его здоровья просела на добрую четверть, а на фрейме группы отобразился дэбаф [Кровотечение].

Михаил тут же ударил по струнам, и зеленоватое свечение окутало Кима, останавливая кровотечение и медленно восстанавливая здоровье. Я запустил в босса серию [Магических снарядов], Бошка кинул [Огненным шаром]. Урон был смехотворным. Наши заклинания едва царапали его полоску здоровья.