Я собрала дерево и бросила в камин. Так, осталось разжечь. Поднесла светильник ближе. Нужен легко-горящий материал. Схватив одеяло, я кинула его в камин, и туда же огнище светильника. Огонь вспыхнул мгновенно.

Одно дело сделано. Теперь надо выбираться с этой морози.

На носочках я успела подбежать к двери и постучать, хриплым голосом зовя на помощь. Минута. Две. Три. Тишина. Райя раньше говорила, что здесь мало людей ходит. Еще меньше - охраны.

Выдохнув тепло, на негнущихся ногах я пошла в сторону разгоревшегося камина. Дров не так много, надо хотя бы сейчас согреться.

Кресло, стоящее у камина я придвину практически в плотную. Его ножки уже успели оттаять. Странная магия. Даже лужи от льда не осталось.

Я вспомнила про стеллажи с книгами. Они стояли немного поодаль от меня, а рядом с ними лежали осколки кристалла. Для поддержания огня нужно топливо. Но варварством заниматься не хотелось. Это творение, а не кусок дерева для растопки.

В теле проснулась усталость. Руки, отошедшие от холода я убрала под подмышки. Ноги были подомной. Сон накатывал волнами. Еще бы укрыться чем-нибудь, но одеяло сожжено. Немного отогревшись я просто закрыла глаза. Если я умру от холода, то хотя бы во сне.

Тьма проникла в сознание, и я провалилась в сон.

Вот только по ту сторону меня уже ждали.

Кара стояла рядом со мной держа за руку. Мы были снова в поле, рядом с нашей усадьбой.

- Зачем мы здесь снова? Я все равно не верю твоим фантазиям.

- Кто говорил о фантазиях? Я не придумываю, просто вспоминаю.

Девушка потянула меня за собой. Мы плавно шли по снежному настилу на полях. Зима всегда красила эти места и не смотря на сезон, холода вовсе не ощущалось. Подойдя к угодьям, Кара открыла заднюю калитку и пропустила меня вперед.

Внутренний двор усадьбы был окутан кристально чистым покровом снега, который блистал на свету звезд, словно бесконечное море сверкающих драгоценностей. Ночная тишина заполнила пространство, и единственным звуком был треск холодного воздуха, углубляющегося в повседневные мысли.

Здание усадьбы возвышалось, как тень из старинной сказки. Его фасад был укутан инеем, придавая всему угрожающий, призрачный вид. В окнах второго этажа горел свет. Иногда на лестницах мелькали фигуры людей. В доме была какая-то суматоха.

Снег радостно хрустел под ногами, однако здесь не было ни одного следа, будто сама природа избегала этого места. Я каждый раз останавливалась, прислушиваясь к зову тишины. Правда со всех сторон спокойствие нарушали голоса.

Я шагнула вперед, окинула взглядом черные углы, в которых скрывались тени, притаившиеся, как пропавшие воспоминания. Кажется, даже звезды прекращали свой танец, когда я проходила мимо. Что-то внутри подсказывало об опасности. И чувство тревоги росло с каждой минутой.

Ночь продолжала обвивать меня своими холодными руками, и вдруг в глубине двора я заметила движение. Словно тень шевельнулась, проскользнув вдоль стены. Я застыла на месте, сердце забилось быстрее. Кто-то или что-то оказалось здесь, среди бесшумного холода и звездного света. Умолкло даже дыхание.

Девушка тоже оглянулась, а ее взгляд заметно с хмурился, но идти мы не перестали и вышли к крыльцу. Там стояли две кухарки с ведрами воды. Их вид пугал до оцепенения. Из окна первого этажа послышался плачь младенца. Внутри паника и тревога начали дергать за веревочки.

Я спешно рванула вверх по скользкой лестнице крыльца, сбивая с толку кухарок. Они не обратили внимания на меня, словно просто пронесся ветер, а не живой человек.

На первом этаже стояла люлька с плачущим ребенком, а рядом крутилась моя гувернантка. Такая молодая.

- Ну что ты, Дарни, все хорошо, я здесь, шшшш… засыпай мальчик мой.

Я посмотрела на ребенка. Дарни…. Гувернантка называла так Эрдана, даже когда тот был уже взрослым. Получается - это брат? Какой же это год?

- Ну как она?

- Потуги, лекарь говорит, что родит раньше срока.

- Еще бы только раньше. Срок поставлен был на полторы трояры позже. Отчего же девка так страдать должна.

Женский крик раздался со второго этажа.

Я вздрогнула. В сердце зародилось тяжелое чувство. Плач ребенка в люльке и нежные слова гувернантки, несмотря на всю заботу, вызывали у меня лишь ощущение безысходности. Она продолжала говорить сладкие речи, пытаясь успокоить крошечного Эрдана, который, казалось, чувствовал мрачное напряжение в воздухе.

- Ой, как бы беды не случилось.

- Наверх дуйте. Барин вас не просто так за водой отправил.

Кухарки встрепенулись и быстро поднялись вверх. Я тоже хотела последовать за ними, но рука Кары, на моем плече, меня остановила.

- Не торопись. Ты не поможешь. Это уже произошло.

Под гнетом девушки мы тихо пошли выше по лестнице. Почему же она так спокойна? Знает, что будет дальше?

- Все предрешено…

Только она сказала, и тут же новый крик женской боли разорвал тишину, когда я чуть не вскрикнула от ужаса. Это было слишком. Каждое слово Кары вырвало у меня надежду, и словно с каждым высоким звуком, что доносился сверху, я чувствовала, как мир погружался во тьму.

От небесного света от луны, проникающего в окна, уже не оставалось и следа. Только тени, что сжимали нас в своих объятиях. Я понимала, что каждая минута тянулась, как вся жизнь. Стены неистово давили. Дыхание затруднялось от криков и истошных воплей.

Как только мы поднялись на этаж, я побежала к спальне родителей. Само нахождение здесь, рядом, вызывало тревогу. А понимание, что в этом месте они живы не давало покоя. Я уже молчала про крики и разговоры, в которые я не могла вмешаться.

Собравшись с силой, я вошла в комнату. Картина лишила дара речи. Кровь на простынях, повитуха и лекарь стоят возле мамы. Отец сидит в углу и что-то бубнит под нос, уже не обращая на все происходящее должного внимания. Я закрыла рот рукой, чтобы не закричать в голос. Ужас, который здесь обитал, питался страхами, а тут его было полно.

- Девочка выживет?

- Да.

- А дитя?

Повитуха промолчала. Я сглотнула вязкую слюну. Меня не должно быть здесь. Это просто кошмар, страшный сон. Схватившись за голову, пришлось отойти немного, словно специально открывая больший обзор.

Мама лежала на кровати, вся красная, и мокрая от пота и воды. На ее лбу лежала тряпка. Животик было практически не видно. Полторы трояры говорите? Какой же срок?

- Тужься девочка моя, давай, спасем мы и тебя и ребеночка твоего.

Последний крик раздался в комнате, а последующая тишина казалась куда громче. Дыхание и ритм биения сердца я словно по часам начала отчитывать.

Почему ребенок молчит? Почему он молчит?!

Я судорожным взглядом искала Кару. Она сидела на кресле слева от мамы и гладила ее по руке. Папа отмер. Он подскочил к повитухе.

- Что с ним? Что с ребенком?

Все молчали. Казалось, это и был ответ на все вопросы.

Отец упал на колени и завыл зверем. Лекарь отпустил руки. Я заметила только то, что мама забрала у повитухи тело.

Мама приложила дитя к груди и тихо начала качать, напевая знакомую колыбельную.

Контроль над телом я утеряла. Дрожь пробирала до самых костей. Я решилась подойти к ней. Присела перед кроватью матери и положила свои руки на нее.

- Мама, мамочка, что с тобой?

Слезы скатились по щекам. Она вовсе не отвечала на мой зов. Кара смотрела на меня с тоской и медленно качала головой.

- Доченька моя, ну вот ты и со мной. Не бойся, он тебя не найдет. Я обещаю. – шепот голоса матери настораживал.

Из рук кухарки выпало уже пустое ведро. Она закрыла рот рукой и прослезившись выбежала из комнаты. Повитуха подошла на шаг ближе. Ее руки были в крови.

- Леди Дарм, ребенок мертв.

- Она не мертва, просто спрятана от глаз зла. Да, моя девочка? Да, моя Руна?

Отец поднялся на ноги. Такой убитый взгляд был у него. Он ведь лишился всего в один момент.

- Заберите тело.

Повитуха поняла, к чему клонил барин, и протянула руки к маме, с силой отрывая хрупкое тельце от нее.