— Мэм, разве вам не стоит бросить дом, ради того, чтобы жить дальше?

— О, не волнуйся, мой хороший, я прожила здесь девяносто шесть кругов, девяносто шесть прекрасных, расчудесных кругов. И за многое хочу сказать спасибо именно дому, а не людям. Детей у меня нет, все любимые и друзья отправились на умиротворяющий Власов остров, пора бы и мне. Думаешь, четыре года до Вознесения что-то изменят? Особенно, когда одна одинокая беззащитная старушка не может толком ходить, а бегать и подавно, — за поворотом послышались тяжёлые шаги марша, и женщина ускорилась. — Я предпочитаю погибнуть вместе со своим последним другом, а вам не советую, потому что, возможно, юным героям предстоит спасти родственников. Дерзайте! В жизни есть множество чудесных моментов, чувств и качеств, и вам лишь предстоит открыть их все. По крайней мере, до ста кругов. А теперь спешите и не рискуйте, да хранит вас Великий Влас!

— Простите, — перебил её Джим. — Разве вы не боитесь смерти? Это же ужасно!

А женщина в ночнушке протянула.

— Конечно, нет, глупый. Я смирилась, смирилась с неизбежным уже давно. Когда-нибудь и ты поймёшь, что не стоит страшиться холодной темноты. Она примет тебя в объятия всегда.

И странная старушка отправилась внутрь одноэтажного здания, напевая под морщинистый нос “я буду любить тебя, любить до смерти”.

— В лес! – скомандовал Гринбейл, оборачиваясь назад. — Она верно сказала, нам есть кого спасать.

И мальчишки ринулись к ограде Онфоста, представлявшей собой каменную стену, обвитую высохшей лозой, перелезть через которую было ой как не сложно. Всего-то стоило подняться по лозе и также осторожно спуститься. Правда, Логан всё же рухнул с неё и, не успев удержаться, покатился с снежной горки. Что странно, за пределами Онфоста белая небесная крошка не растаяла.

— Ох, моя спина! — пожаловался Джим, потирая ушибленное место, на что услышал.

— Не время жаловаться, позади нас догорает последняя надежда.

Джим не смог придумать ответ и умолк, а Том остановился на безопасном расстоянии и посмотрел на объятую пламенем часовую башню. Даже она истошно вопила, и слышали мальчишки издалека, как грустно прощались братья-колокола, используемые вместо дорогих механизмов.

— Смотри! — ошалело крикнул Джим, показывая высоко в небо указательным пальцем – снежная туча! Возможно, она погасит огонь! Возможно, город ещё не погиб!

На Онфост надвигалась огромная тёмная туча, несущая в себе тонны снега. С снегом любили играть, обожали лепить из него снеговиков, играть в Перестрелки, но сейчас снег был нужен не для игры – он был нужен для спасения.

— Если нас завалит снегом, то до Тинсана мы не дойдем. Поспешим, — и Логан поплëлся прочь.

А Томас не сдвинулся. Он с горечью уставился на высокую башню Маленького Льва, окружённую яростным оранжевым вихрем. Путешественник думал о бабушке, о судьбе городка, о умерших и тех, кому ещё предстоит погибнуть.

Взволнованный Джим ткнул товарища в плечо, показывая, что пора убираться. Что могли сделать два мальчика против вооружённой армии? Совершенно ничего.

— Том, нам надо идти.

Гринбейл не сразу ответил, он всё представлял, как его единственного родного человека увозят в карете-клетке. В какой-то момент из левого глаза выбралась маленькая слеза, однако гордый Томас успел незаметно смахнуть её.

Внезапная печаль испарилась, и друзья углубились в дремучий лес.

Ночь. Завершение чудного зимнего денька, свежий воздух и природа – что может быть лучше перечисленного? Пылающий город?

Кхм, кхм. Глубоко извиняюсь, дорогие читатели, за то, что прерываю такой меланхоличный момент: потеря близкого. Грустная сцена: родную бабушку увозят из задымлённого Онфоста, полного бессердечных солдат, также родного отца заковывают в цепи и ведут под конвоем, а злодейские типчики, замарав чёрные перчатки в крови и задушив собственных подопечных, любуются на содеянное с сумасшедшей улыбочкой. Печальная однако ситуация.

Простите, не удержался пошутить. К тому же, я обещал ранее. А вообще, вы, мои дорогие читатели, не забывайте обо мне. Кто я такой? Я рассказчик. Необычный рассказчик, а особенный. Такой, какого редко встретишь в каком-нибудь бульварном романчике.

“Конечно-конечно” — скажите вы. — “Ты ведь и есть Томас!”

“Нет, нет и ещё раз нет” — отвечу я вам. И не надейтесь увидеть рассказ от его лица. В самом начале я попросил моего любимого мальчика, уже мужчину, написать некое вступление – и на этом всё. Ну и попросил рассказать его историю, само собой, уточнив пару-сотню моментов. Ух, до сих пор слёзы под глазами. Давайте же вернёмся, мои прекрасные и понявшие, что я существую, читатели к истории. Так вот, после того, как кучерявый мальчик смахнул горькую слезу и взял себя в руки…

Гордый любитель путешествий Джим и такой же гордый любитель распития черничного чая Томас вразвалку пробирались через лес. Знали бы вы, какой красотой был наполнен тот участок, наполненный деревьями. Вверх устремлялись вечнозелёные ели, изредка скрипели будто живые стволы, то тут, то там стучали по древесине древесные тупоголовые стукачи вперемешку с дятлами. И снежинки, снежинки медленно и скоротечно проживали свой цикл существования, кружась, словно профессиональная балерина, вертясь, словно дикая кобыла, и, конечно же, падая, как каждый человек на закате карьеры. Не могу не уточнить, что, если бы вы работали угольным шахтёром в угольном карьере, то завершили бы карьеру в карьере, что довольно иронично.

— А всё же интересно, — прервал молчание Логан. — Зачем же Неизвестному необходимо захватить Корону, и почему он начал с нас? То есть с Онфоста.

— Не думаю, что он задумывался, когда выбирал место для нападения, — отозвался одноклассник. — Да кто вообще задумывается на такие темы?

— Мне кажется, Неизвестный не умеет размышлять и выстраивать планы наперёд, — не останавливался черноволосый. — Будь я злодеем, то начал бы сперва со столицы – Мейна. В том городе сосредоточена главная сила народа, неприступный Дворец…

— Честно сказать, это приступный Дворец, — поправил друга Гринбейл.

— Почему это? — недопонял Джим.

— Я о событиях шестисоткруговой давности. Когда отвратительно-мерзкий злодей с омерзительной фамилией Асданош предал Великого Власа и штурмом, всего лишь за первую часть ночи захватил крепость Властителя.

— Ну, тогда можно полагать, что и Неизвестный мог поступить так же, если бы дружил с Властителем Норшем?

— Полагаю, что…

В нескольких десятках футов от ребят протяжно хрустнула сухая ветка. Хрустнула так, словно радовалась, что наконец кого-то подставила. Мальчишки прервали размышление вперемешку с догадками и настороженно остановились, переглянувшись.

— С самого начала знал, что нас кто-то преследует, — шепнул Логан. — Не может же снег скрипеть просто так. Чувствовать слежку – мой дар!

— Наверняка нас выследил какой-то солдат, — поёжился товарищ. — Надо делать ноги.

— Погоди, сначала я попробую нечто, чему нас учил нас Мистер Энгрю на уроках препирательств и споров.

— А он чему-то учил? — удивился Томас. — Я считал, что он скандалит, потому что ему так хочется.

Гринбейл стоял на месте и глядел на Джима, отходящего от него. Смельчак приблизился к той части леса, из которой донёсся шум, замер рядом с ободранным стволом сосны и принялся разглагольствовать.

— Эй, ты! — крикнул он, настороженно разыскивая глазами очередного злодея. — Да-да, ты в курсе, что я обращаюсь к тебе! А ну выходи из-за дерева!

Происходящее походило на момент из постановок в театрах Тинсана: шизофреник, один из главных героев, искал следящего за ним человека, однако, когда нашёл его, оказалось, что это отражение из зеркала. Да, понимаю, странный пример. Даже не пример. И не в тему. Допустим, я поведал вам о творчестве Тинсанских жителей.

— Надеешься, что мы не видим тебя? — горланил Джим на весь лес. — В онфостском лесу деревья тонкие – заметен каждый преследователь. А ещё мы слышали скрип снега! Но готовься, если ты нападешь, пощады не жди!