— Вперёд! — скомандовал Гринбейл.

Стараясь находиться в тени, мальчишки пробирались к улице Шлопс, где проживал Джим. Она находилась рядом с лесом, куда жители Шлопс частенько выходили за грибами и ягодами, некоторые даже охотились на здешних лосей, лис и зайцев. Знайте, если когда-нибудь вы прибудете в Онфост, гуляя по лесу, не забывайте о том, что на природе вы отнюдь не одни. Волки, медведи и миниатюрненькие саблезубые твари там также обитают, не стоит рисковать. Поэтому зайдите в лавку «Снасти и Ружья», расположенную на Недтерринг, и прикупите ружьецо, да возьмите кучу лишних патронов размером с ладонь. В нашем случае “лишнее” – не значит бесполезное. Оглянувшись по сторонам очередной раз, Томас выдохнул – ребята покинули Площадь Свободы. Тогда они начали пытаться остановить окружающих, спешащих друг за другом, дабы спасти их. Они постарались привлечь даму в красной шинели, бегущую в компании двух серых собак.

— Уважаемая, подождите! — понадеялся на удачу Томас. — Вам ни в коем разе нельзя отправляться за людьми! Скоро произойдёт восстание!

— Отцепитесь от меня, бродяги! — взвизгнула она. — Я опаздываю на встречу с бабушкой!

Попробовать спасти взрослых решился и Джим. Он подошёл к парочке – мужчине и девочке. У мужчины над головой виднелся голубоватый раскрытый зонт, хотя никакого дождя или снега не предвиделось.

— Господа, вам срочно нужно уходить отсюда! Очень скоро начнётся восстание, после которого не все останутся в порядке! Шварцы! Они сговорились!

Девочка в голубой шубе взглянула на Логана, как на дурака, и отправилась дальше. Молодой мужчина, выждав, пока его, вероятно, дочь удалится на достаточное расстояние, поднял трость, на которую опирался единственной свободной рукой, и направил её в сторону ребят, зло прошипев.

— С дороги, малолетние глупцы! И без вас разберусь, куда шлёпать моими ногами!

Мальчишки отбежали подальше от странной группки, скоро удаляющейся прочь, и Джим удивлённо пожал плечами, будто говоря: “Чудаки, что с них взять?” Судя по “значительным успехам”, великим героям следовало остановиться – взрослые слишком глупы и недоверчивы, а смысла продолжать – нет. Джим незамедлительно предложил товарищу.

— Не думаю, что нам стоит пытаться, старорослики никогда не послушают тех, кто младше и ниже их самих. Так было, есть и будет всегда. Давай, скорее, расскажем моему отцу о заговорщиках! Пока не поздно.

Том не стал спорить. В его голове кружились слова женщины в красной шинели “я опаздываю на встречу с бабушкой”. А что, если и Аделия сейчас где-то там, среди толпы, среди опасности выжидает, что произойдёт? Если с его любимым и единственным родным человеком что-нибудь случится – мальчик не переживёт утраты. Он останется один. Навсегда.

— Том? — окликнул его друг. — Ты идёшь?

— Да-да.

Жил Логан почти в самом начале улицы, что отлично помогало в данный момент. Дом №2 на Шлопс представлял роскошное готическое здание в три этажа, принадлежащее лишь знаменитому семейству Логанов. Жил мальчик, как сказано в предыдущих частях, вместе с влиятельным и также черноволосым отцом – Джеймсом Логаном. Дома не жили ни мать, умершая от хронической гнили лёгких, ни “старики”, и о них говорить хозяин дома не любил. Мать Джеймса пропала во время Тумана, а её муж бросился искать любимую супругу, но сгинул вместе с ней. Остальные старики по линии матери Джима разбились в личной машине во время крупной аварии в Тинсане.

Джеймса постоянно считали крайне вредным мужчиной, никому просто так не помогающим за исключением близких людей. Так как кроме Джима у него никого не осталось, молодой человек ушёл в работу, а от друзей и знакомых закрылся навсегда, окончательно решив, что не хочет повторить то чувство, которое возникает от потери родного.

Что плохого сотворил глава клана Логанов, что его не уважали даже соседи с первого и третьего домов? Ничего. Однако общество часто решает всё за самого человека, распоряжается его жизнью, придумывает различные небывалые с ним истории, называет злым и чёрствым, даже не зная истинного характера и не разбираясь в истинных злодеях, спрятавшихся под личинами неоспоримого добра.

Изнутри семейное гнездо Логанов выглядело завораживающе. Везде виднелся чёрный цвет и оформление чугуном: чугунные горшки, чугунные люстры, чугунная лестница и чугунные поручни – всё это вместе создавало незабываемое впечатление и восхищение. Когда Том впервые очутился здесь, он в шутку предложил отрыть платный музей или, хотя бы, на крайний случай, элитную гостиницу.

— Па-ап! – громко позвал Джим. — Пап! Ты дома? — но мы то с вами догадались – Джеймса там нет. Ожидаемо, не полагаете?

— Да что за день сегодня?! — взвился Гринбейл. — Как нарочно никого нет на привычных для них местах!

— Наверняка он на Площади, — сообщил другу Логан младший. — Я мигом соберусь.

Джим ринулся в комнату на втором этаже и наполнил портфель дрожащими от происходящего руками. В школьной сумке оказались доисторические канцелярские ножницы дедушки, огромный мешок сухарей, аж целых две бутылки воды. На этом список завершился. Да, так мало. А что поделать? Логан сильно не раздумывал. Затем мальчик приблизился к пурпурной детской копилочке в виде жабы с выпученными глазами и швырнул её на пол, разбив на сотни режущих кусочков. Он собрал накопленные за три или четыре круга сто тридцать четыре тумогуста и, после того, как сгрёб их все, отправил деньги в отдельный отдел. По пути к первому этажу он спрыгнул на перила, прокатившись прямо к Томасу.

— Нам нужно в эпицентр событий, — обратился к вернувшемуся Гринбейл. — Предстоит вытащить твоего отца и мою бабушку. Ты готов?

Логан уверенно кивнул.

— Вперёд на Площадь Свободы! — обречённо произнёс он, и путешественники покинули дом №2 с Шлопс.

Ребята направились обратно к Площади и уже заметили толпы взволнованных горожан. Среди шварцев творилось нечто подозрительное. Верзила вместе с тремя братьями подняли торжествующего Менгеля, заливающегося громогласным смехом. Рондалонич в левой ладони держал ярко горящий факел, а в правой – таинственную резную вещицу, похожую на бараний рог, которую тут же приблизил к губам. По площади пронёсся неприятный оруще-визжащий звук, заставивший кудрявого шпиона Гринбейла и его помощника заткнуть уши. Они с напуганными лицами посмотрели друг на друга, печально проронив.

— Мы не успели.

— Всем нам конец, — констатировал Джим, глядя на жителей города.

Те вовсе не убегали, не кричали, не молились Власу. Они… аплодировали. Значит, преумные взрослые не такие уж и умные, раз не заметили опасность на расстоянии пяти футов.

Менгель неподвижно застыл с громогласным рогом и горящим факелом в руках, не удосужившись слезть с сообщников. Он в надежде уставился вдаль, будто ждал кого-то, как жена с шизофренией нетерпеливо ждёт любимого муженька, которого она зарезала три круга назад. И он всё же дождался.

Когда из-за чëрной зимней тучи вышла громадная Синяя звезда, осветившая Площадь Свободы, горожане почувствовали неладное. У многих задрожали зубы, однако никто ещё достаточно для зубодробильни не испугался. Неистово трещала каменная плитка, которой покрыли червивую землю на каждой улочке северной провинции.

“Топ-топ-топ” — слышали люди вокруг. Они не понимали, откуда исходил угрожающий топот, поэтому начали озираться. И тогда со стороны официального въезда в Онфост некто ответил на зов. Вечерний воздух пронзил потревоживший ошеломлённых окружающих сигнал. Такой же резкий, как и шум от горна Менгеля. “Топ-топ-топ” — повторялось громыхание, но, когда кто-то наконец сообразил, что происходит, было уже слишком поздно.

По Широкой тропе, прямо из густого, непроходимого леса, окольцовывающего город, выбирались они. Точнее, он.

Строй таинственных людей, одетых так, что узнать, есть ли среди них хотя бы один человек, не представлялось возможным, маршем направлялся к Площади Свободы. Все грозные, облачённые в чёрные доспехи, в идентичных блестящих серых масках, изображающих череп, в изысканных, отнюдь не дешёвых шляпах-цилиндрах. В чëрных, отражающих звёздный свет перчатках солдаты гордо несли мастерски заточенные копья и факелы, освещающие путь. Также в ножнах у каждого виднелась острейшая шпага, готовая в любую секунду отправиться в глотку врага. Строй шагал ровно, словно в головы и тела заговорщиков внедрили механические шестерёнки и миниатюрные часы, отсчитывающие одинаковое количество времени для последующих шагов.