— Нет, конечно, — солгала Варди, многозначно кидая нахмуренный взгляд на черноволосого парня. — С чего бы я тогда отправилась с ними в Тинсан?

— Вот и славненько, — мило пропела она и замычала про себя мелодию, чем-то похожую на знаменитую “Песнь о девице”. Данную композицию знали и ребята.

— А почему вы сегодня не празднуете? — не мог угомониться Джим. Жизнь в глуши, без технологий, ему казалась загадочной и, так сказать, невообразимой.

Сам-то Логан почти забыл о великом празднике Объединения, который приходился на второе Хлада. В семье каждого отмечали этот чудесный день, а в семье именно Логанов и подавно. В узком кругу с восторгом вспоминали, как великий капитан Логан, пра-пра-пра-пра-и-ещë-столько-пра-пра-дедушка Джим, ворвался со своей вооружённой командой, которую возглавлял, в Дворец и расчистил путь для остальных групп, потеряв большее количество личного состав, однако защитив сотни иных освободителей.

— Праздник? — удивлённо посмотрела на мальчика Ронна. — Какой такой праздник?

— Сегодня же в каждом городе Короны проходит День Объединения в честь момента, когда разрозненный народ собрался вместе, разделился на группы и вернул добро в Корону, свергнув жестокого Властителя Орландо Асданоша.

— Нет, мне кажется, ты что-то путаешь, мальчик, — смутилась женщина. — Может, ты ошибся? Или праздник ввели недавно? Властитель Влас не объявлял о каких-либо новых постановлениях, — женщина вернулась к нарезке моркови, не дожидаясь ответа Джима. — Ни о каком Асданоше мы и не слыхали. Какой-то новый глава Мейна?

Лорсан, как и каждого из ребят, внезапно осенила ужасающая догадка. Девушка первая незаметно приблизилась к Томасу, испуганно шикнув на ухо.

— Она точно застряла в прошлом!

— Ты уверена, что ничего не путаешь? — Гринбейл сомневался в правдивости мысли Варди. — Вероятно, в деревне либо не знают о новостях последних пятисот кругов, либо они не задавались вопросом “что же там происходит в цивилизации”.

— Я удивляюсь тому, что ты до сих пор не догадался! Строчки из пророчества говорят о чём? “Та, злость и ярость не скрывая, вернулась в мир наш из земли”. Выходит, она жила и до сих пор живёт прошлым! Ронна, на самом деле, – Гневная Дева!

— Да? — изумился Гринбейл. — Но она совсем не выглядит пугающей или опасной.

— Пока да, но ты слышал? Она считает, что Влас и его семья живы! Если всё так, как она говорит, то ей сейчас пятьсот с лишним кругов! А ещё ты сам слышал, черви из строчек Мадам Ба-Суд – не что иное как масть любимой карты Ронны.

— Тогда здесь оставаться опасно, стоит убраться прочь! — тихо заявил Томас.

— Приготовьтесь к возможному побегу, а я поищу заветную вещь, которая, по преданию, призовёт какого-то там глупого Хранителя.

Кудрявый мальчик понял всё, что ему следовало понять. Он придвинулся к пьющему воду, взятую из дома с улицы Шлопп, Логану и, потрепав его за плечо, принялся передавать срочную информацию.

Варди бесшумно поднялась со стула и начала осматривать лачугу со всех сторон, думая “что же тебе ценно и дорого, о мёртвая Дева”. Сначала ничего подходящего не находилось и не походилось: кругом висели лишь связки с засушенной зеленью, лесными травами и рыбой, на одежде Ронны, со спины, также не наблюдалось ничего интересного, но вот наконец что-то блеснуло на каменной полке, что висела над каминном. Да, определенно оно!

“Кольцо! — воскликнула девушка про себя, надеясь не провопить слово вслух. — Вот то, что нам нужно!”

Варди, пытаясь лишний раз не скрипеть половицами и умоляя Власа придать ей сил, пробралась в дальнюю часть комнаты, стараясь передвигаться так, чтобы Дева оставалась к ней спиной, добралась до полки и смогла разглядеть сверкающую вещичку.

На самом видном месте лежало прекрасное золотое свадебное кольцо, какие покупают, чтобы просить руку и сердце у женщины. Внутри ровного ободка, прикрепленного к ребру, находился блистающий, словно горящий огонёк лучины, красный драгоценный камень, в отражении которого Лорсан разглядела собственное лицо. Кольцо было продето на пыльное рабочее шило, и девушке не составило труда схватить его и уложить в карман синей шубы. Как только Варди выпустила его из пальцев, перестав чувствовать холод предмета в правой ладони, и тот коснулся бездушной цветной ткани, раздался неприятный металлический шум оттуда, где ранее стояла и готовила морковный суп Ронна.

Обернувшись с нескрываемым ужасом, Лорсан заметила, что хозяйка дома больше ничего не нарезает или нашинковывает. Дева, а это была именно она, сгорбившись, всё ещё неподвижно стояла у разделочного стола. Нож, вероятно, упавший на пол, застрял, воткнувшись между гнилыми, заплесневелыми половицами. Ронна бесшумно повернула голову. Выражение лица женщины с приятного, сияющего и молодого переменилось на скрюченное, оплавленное, старческое.

— Ох, и зря ты это сделала, дрянь, — злобно зашипела она кардинально изменённым голосом, обращаясь к юной воровке. — А теперь осторожно, без лишних движений положи назад то, что подло украла.

Сразу стало ясно, что переменилось в Ронне. Ранее прекрасная по деревенским меркам дамочка, тепло обращавшаяся к каждому гостю, теперь похолодела, как и похолодело пространство вокруг ребят. Её карие глаза колко уставились на излишне умных юных путешественников и, клянусь, если бы она умела убивать взглядом, то надоедливые детишки уже оказались бы под старой, всеми забытой и поросшей мшистым мхом могильной плите с эпитафией “неудачные воришки из Онфоста”. Так вот, вернëмся к глазам и изменениям. Вначале зрительные яблоки мамзель почернели, будто выгорели в каком-нибудь пожаре, они омерзительно сжались, словно у высохшей рыбы, а затем в зрачках загорелись яростные алые огоньки.

— Зря, зря, зря, — мерзко зашептала Гневная Дева, коей она и являлась. — Зря вы зашли сюда. Пробрались, прокрались, погрелись, собрались и древние тайны решили открыть. Скрытые тайны узнать захотели, только подумать! Вот же они! Три горделивых избранца попались и вот теперь не выбраться им. Не выйти, не выйти из этой деревни, никто никогда не узнает о них, останутся вместе они с Гневной Девой, пока последний из них не сгорит! Никто никогда не трогал кольцо, никто не касался его много круг, но умная Варди посмела рискнуть и теперь умрёт в агонии.

Пророчественная троица застыла от неожиданности. Ребята не могли вымолвить и словечко, ведь были весьма поражены зловещими изменениями Ронны и чтением только что придуманных стишков. Подумайте только! У Гневной сложилась бы карьера в Тинсанском Объединении Стихоплëтов! Эх, какой талант пропадал в глухой провинции, явно более глухой, чем наисевернейший северный город Короны.

— А правильно говорить в Агонии или в Огонии? — с невинным видом спросил Джим. — Просто я плохо слушал учителя на уроках современного языка, честно говорю. Хотя здесь даже нельзя не спросить, потому что Агония – это мучения, а Огония связана с огнём, а вы упомянули огонь, поведав, что мы сгорим, а значит, Огония – гениальнейший каламбур. Если это так, то я восхищён!

— Ты смеешь сейчас надо мной насмехаться? — разозлилась ведьма. — Не думаешь о том, как бы с жизнью распрощаться?

— Да нет вроде, — смутился Логан. — Но восхищаюсь дальше! Как вы придумываете рифму на ходу?

— Честно сказать, отойду я от темы, — задумалась Дева. — И перед тем, как вас убивать, возможно поведаю притчу об этом. Вот почему мне не трудно рифмовать. Дело, скорее, всё в том, что когда-то была заколдована я, но лишь по своей причине. Желание я загадала тогда по той жуткой причине. Причине, причине, какой же причине? Не помню уже, столько героев сгорело, сгорите теперь и вы!

Ужасная ведьма вернула яростный взгляд на ребят и заметила, что те напряглись, а Лорсан оказалась рядом с товарищами. Друзья крайне гениальным образом воспользовались уловкой Джима.

— На выход! — уверенно скомандовал Том и шуганулся назад. Он моментально подбежал к двери, протянул к ней руку, как его остановил непредвиденный поворот событий.