—Хм-м, — завис на мгновенье Гринбейл, накручивая золотистые кудряшки. — Неужели, не только на наших улицах пропали шварцы? А вообще везде? А вдруг уже и участок леннов полон заговорщиков, и тогда нам нет смысла обращаться туда за помощью!
— Заговорщиков? Так что случилось с тобой после урока Одри?
— Сейчас ты узнаешь всё. Началось наше “всё” тогда, когда луч солнца случайно попал на местечко у будки Скобеля. Я нашёл рабочие окуляры Скобеля! Самые настоящие рабочие окуляры. Но разбитые…
Крайне стремительно текли минуты. Представьте, что вы запустили песочные часы, отвлеклись на важные или пустые делишки, и из памяти выпала какая-либо информация о содеянном. Надеетесь, песочные часы остановятся ради вас? Или что мизерные песчинки на длительном собрании примут решение перестать падать? Нет, мои дорогие ребятки, детишки и остальные индивиды, такого не случится. В данной книге.
И пока Томас рассказывал о своих невероятных приключениях, о мерзких лжешварцах, коварных заговорщиках, о драке и массовой охоте на шпиона в концертном пабе “У Шона”, о басистом и писклявом, о Нифе, Нафе, Нуфе и перепившем Мистере Пузыре, внезапно накинувшемся на верзилу, Джим Логан внимательно слушал о похождениях с раскрытым от удивления ртом, однако потом промолвил.
— Том, смотри, — он встревожено ткнул пальцем в сторону окна.
Гринбейл обернулся и ужаснулся. Да, да и ещё раз да. Те минуты, что могли спасти Корону от злодеев, истекали.
— Закат, — прошептал он. — Уже закат, а значит, скоро наступит и вечер.
Это был яркий, кровавый закат, знаменующий горе и беды для тех, над кем он раскинулся. Хотя, даже если закат никак не влиял на происходящее в Онфосте, он всё равно выглядел в меру привлекательно-завораживающим.
— Мы должны срочно рассказать о происходящем ответственным взрослым! — встревожился Джим, вставая со стула. — Уверен, они найдут способ вызвать подмогу из Мейна или других городов!
Хозяин дома встревожено вскочил с мягкого, будто ватного, кресла-качалки и налил в заляпанное металлическое ведро воду и затушил огонь. Гостиная наполнилась шипеньем, однако никто на него внимания не обратил.
— Знаю, что глупые взрослые – единственное наше спасение, но как ты думаешь, послушают ли они нас? Обычно никто не считает детей достаточно сообразительными.
— Но мы хотя бы обязаны попробовать! — настаивал Логан. — К тому же, разве у нас есть иной выход? Что мы сделаем кучке противозаконников? Они наверняка вооружились заранее!
— Хорошо, — сдался Том. — Но для начала я соберу жизненно важные вещи, потому что на всякий случай они не помешают. Вдруг кому-то понадобится помощь?
Гринбейл сорвался вверх по лестнице. Мальчик положил во внутреннее (тайное) отделение рюкзака, оставшегося валяться на постели с прихода шпиона из паба, любимую книжонку от детского писателя Фрица Вандерфлая “Невероятное приключение Шмурзи из кротовьей норы”...
— Только поспеши, Том! — прикрикнул товарищ по несчастью. — Возможно, если мы не встретим твою бабушку, то нам следует посетить моего отца. Уж он-то точно поможет! Я жду, шевелись!
Далее Гринбейл упаковал восхитительный блокнот для записей, который ему подарила Аделия несколько кругов назад. Томас ненавидел писать, поэтому до сих пор и не использовал подарок. После во внутреннем кармане пальто появился острый-преострый складной нож, предназначенный для веревок, канатов и тому подобных предметов. Близилось восстание, а это, увы, не шутки, хотя пошутить на подобную тему я обязан (и обязательно пошучу).
Позже из шкафа и с полок пропали: почти израсходованная коробка спичек, несколько тумогустов (вдруг понадобятся деньги или материальная помощь). Том уже собирался закрыть рюкзак, как заметил внутри что-то красное. Там лежали вчерашние красные свечи и лакированная деревянная фигурка шварца, похожего на Скобеля Тарасовича. Их мальчик решил оставить.
Вернувшись в гостиную, Гринбейл обнаружил, что Джим, с нетерпением ждущий товарища в прихожей, уже надел пальто, джентльменские туфли и прихорашивался перед зеркалом. Однако Том не закончил торжественные сборы.
Он вспомнил великолепную фразу Аделии “Провиант важнее всего”, поэтому Гринбейл подобрался к оставшейся сладкой горе, сложил оставшееся финиковое печенье в найденный холщовый мешок и добавил к ним металлическую бутылку, куда успел налить воду из ворчливого крана. Отвратную некипячёную воду из-под крана местные жители определённо не рекомендовали. Возможно, потому, что некоторые особи в городе загибались после чаепитий (никто, увы, не задумывался о том, что умирали они от длиннющих рук коварных родственников, мечтающих получить роскошное наследство). Бутылка отправилась в боковой кармашек, предназначенный исключительно для бутылок.
— Я готов! — воскликнул Томас, хлопая по плечу Логана.
Тот, не ожидав друга, дёрнулся от испуга, оторвавшись от угольно-чёрных волос и смазливого лица в прозрачной глади.
— Слишком долго! — возмутился он. — Теперь времени у нас намного меньше! — и Джим вместе с Гринбейлом отправились на улицу Терриякки в поисках того, кто сможет им помочь.
Мальчишки вышли из дома. Томас провернул ключом в замочной скважине, и они рванулись на спасение Онфоста. Когда их след буквально простыл, шипение в гостиной так и не прекратилось, потому что исходило оно не из камина, а из радио-граммофона, что Томас позабыл выключить. Всё хуже и тише слышалась грустная мелодия, состоящая из пианинных переливов, а затем и вовсе замолкла. Радио затихло. Если бы кто-то знал, что эта грустная песня – последняя для Онфоста, и если бы кто-то из неравнодушных взрослых был хоть чуточку внимательней, дальнейшие события сложились бы иначе. Музыкальное сердце северного городка перестало биться.
“Ш-ш-ш-ш” — шипел одинокий граммофон в третьем доме на Терриякки.
***
Морозный закатный воздух вперемешку с пылью и мокротой склизкой жабообразной лапой ухватился за лёгкие уставших за тяжелый учебный день ребят и приободрил их. Но всё равно один из мальчишек сонно ковылял (без сомнения, Гринбейл), иногда путаясь в личном комплекте пока что не кривых ног. Возможно, сказывалось раннее пробуждение, ночной кошмар, трудоёмкое выполнение домашнего задания или побег от заговорщиков. А как проходят ваши будние дни? Наверняка, так же обворожительно и (снова буквально) сногшибательно.
— По-моему, мы не обратили внимание на одну проблему, — шепнул Томас, прислонившись к стене здания, расположенного на Площади Свободы.
— Небольшой просчёт, да и только, — отозвался Джим, расположившийся рядом. — Кто мог подумать, что недошварцы и их помощники соберутся на пикник именно здесь?
Около рынка происходила давка. Каждый прохожий считал обязанным увидеть то, что происходило и почему шварцы с улиц Онфоста покинули посты и молчаливо застыли в центре рынка. Творилось что-то пугающее, но вот что именно, из горожан знали только двое. Девять мрачных фигур застыли на месте. Менгель со своим бледным лицом и подбитым глазом оскаливался, являя миру три зияющих дыры среди линии белейших зубов. Толстый и Тонкий следовали примеру их главы, но видно было, что злодеи готовы танцевать под ручку от предстоящего. Женщина с раной над бровью, переодевшаяся в чёрное облегающее платье, корчила рожу окружающим. Ниф, Наф и Нуф с крохотными шляпами и розоватыми щеками горой ограждали Рондалонича от народа, держа трости наготове. Избитого верзилу поддерживал сутулый карлик в одежде в три раза громадней, чем он сам. Терриякки, Шлопс, Недтерринг, Широкая, Узкая, Крайняя, Производственная, Саранди. Жители улиц, как и их смотрители, собрались на Площади в ожидании. Они словно не замечали, что элегантные джентльмены и дама, появившиеся ни свет ни заря у их домов, превратились в коварных, ужасающих антагонистов из какой-нибудь ребяческой сказочки с хорошим концом.
— И что теперь? Как нам попасть на Шлопс? — воскликнул Логан.
— Ничего сложного.
Томас вновь вывернул пальто, надел принизанную коричневую шляпу-поркпай, спрятал лицо, завернув его в шарф, заранее захваченный из родного дома, и вот перед черноволосым товарищем появился неизвестный господин среднего роста.
