— Спасибо, — прошептала я, не в силах вымолвить больше.

— Не за что, — он отвел взгляд, но я видела, как напряглись его скулы. — Я также хотел лично убедиться, что вы… обустроились.

Мы смотрели друг на друга в тишине гостиной. Официальные роли были отыграны. Между нами снова повисло то самое напряжение, знакомое и мучительное.

— Я нашел кое-что сегодня, — сказала я, чтобы разрядить обстановку, и показала ему папку с исследованиями Лукана.

Он быстро пролистал ее, и его лицо стало мрачным.

— Это… исчерпывающе. Это окончательно хоронит любые попытки защиты сослаться на невменяемость. Спасибо.

— Всегда к вашим услугам, гражданин следователь, — сказала я с легкой улыбкой.

Он нахмурился.

— Думаю, при нынешних обстоятельствах вы можете называть меня Каленом.

— Как скажете… Кален.

Его имя на моих устах прозвучало как вызов. Как приглашение.

Он задержался еще на час. Мы говорили о деле, о поместье, о городе. Мы избегали личных тем, но они витали в воздухе, невысказанные и оттого еще более острые.

Когда он собрался уходить, на пороге он обернулся.

— Дело Лукана скоро будет закрыто. Его ждет суд Ковена. А потом… потом у меня появится немного свободного времени.

— И что вы планируете делать с этим временем? — спросила я, глядя ему прямо в глаза.

Он улыбнулся. Это была редкая, настоящая улыбка, которая на мгновение согрела его строгие черты.

— Еще не решил. Возможно, нанесу визит новой главе дома аль Морсов. Убежден, что ей потребуется компетентный советник по вопросам безопасности. И не только.

Он не стал ждать ответа, развернулся и ушел. Я осталась стоять с подвеской в руке и с новым, трепетным чувством надежды в груди. Буря, казалось, утихала. И в наступающей тишине начало прорисовываться будущее. И его контуры мне нравились.

В поместье пришло официальное приглашение от лорд-мэра Стальграда. Традиционный весенний прием в честь открытия навигации. Для меня, как для новой главы одного из знатных домов, мое присутствие было не просто жестом вежливости, а необходимостью — демонстрацией того, что род аль Морсов по-прежнему силен и принимает активное участие в жизни города.

Добсон, получив приглашение, почти что просиял.

— Это прекрасная возможность, леди Мариэлла, — сказал он, водя пальцем по золоченому бордюру. — Вам следует предстать во всем блеске. Это укрепит ваши позиции и развеет последние сомнения.

«Последние сомнения» — это были те самые взгляды, что я ловила на себе в городе: смесь любопытства, жалости и недоверия. Беглая дочь, ставшая наследницей. Мне предстояло доказать, что я не просто случайная выигравшая в лотерее судьбы, а законная хозяйка своего положения.

Мы с горничной отправились в Стальград на день. Не в скромную карету, а в фамильном экипаже с гербом. Первый визит — в ателье модистки, чьими услугами когда-то пользовалась моя матерь. Мадам Жозефина, худая, как щепка, женщина с иголками в подушечке на запястье, осмотрела меня с ног до головы с профессиональным безразличием.

— Платье должно говорить о статусе, но не кричать о богатстве, — заключила она, заставляя меня крутиться перед зеркалом. — Классический крой. Бархат. Шелк. И… — ее взгляд задержался на моих глазах, — …цвет, подчеркивающий вашу индивидуальность. Не пастельный, как у юных дебютанток. Что-то глубокое. Изумрудный. Или насыщенный сапфировый.

Я выбрала сапфировый. В память о подвеске, что теперь снова лежала в моей шкатулке. Пока портнихи снимали мерки и я примеряла образцы тканей, я чувствовала себя странно. Это была не я — не Мария Погребенкина в простом платье, не Мариэлла-трактирщица в заношенном фартуке. В отражении зеркала на меня смотрела незнакомая женщина с собранными в элегантную прическу волосами и прямой спиной. Леди аль Морс.

Следующей остановкой был ювелир. Я не стала выбирать что-то вычурное. Простые серебряные серьги с небольшими, но безупречно чистыми бриллиантами и тонкая нить жемчуга. Сдержанно. Элегантно. Уверенно.

Вечером, вернувшись в поместье, я разложила покупки в своей гардеробной. Бархат переливался в свете ламп, шелк шелестел. Я провела рукой по гладкой, прохладной ткани. Это был не просто наряд. Это была броня. Доспехи, в которых мне предстояло выйти на поле битвы под названием «светское общество».

Накануне приема я стояла перед зеркалом в готовом наряде. Платье цвета ночного неба сидело безупречно, подчеркивая талию и плечи. Жемчуг отливал мягким блеском на шее. Я смотрела на свое отражение и не видела в нем ни растерянной девушки, ни затравленной беглянки. Я видела женщину, прошедшую через огонь и воду, нашедшую в себе силы принять свое прошлое и построить будущее.

Завтра мне предстояло войти в бальный зал резиденции лорд-мэра. Одной. Как глава дома. Но я больше не боялась. Потому что знала — каким бы трудным ни был этот путь, я выбрала его сама. И у меня было всё, чтобы пройти по нему с гордо поднятой головой. Даже если единственный человек, чье одобрение по-настоящему имело для меня значение, будет наблюдать за мной со стороны, делая вид, что мы едва знакомы.

Карета с гербом аль Морсов плавно подкатила к сияющему огнями особняку лорд-мэра. Из окон доносились звуки оркестра и сдержанный гул голосов. Сердце бешено колотилось, но я выпрямила спину, взяла в руки веер и сделала глубокий вдох. «Ты леди аль Морс», — напомнила я себе, прежде чем слуга распахнул дверцу.

Когда я переступила порог бального зала, на мгновение воцарилась тишина. Десятки пар глаз уставились на меня. Я чувствовала на себе взгляды — любопытные, оценивающие, восхищенные, завистливые. Потом оркестр вновь заиграл, и гул голосов возобновился, но теперь в нем явно звучало мое имя.

Я двигалась сквозь толпу, отвечая на поклоны и кивая знакомым лицам из прошлого — тем, кто когда-то презирал беглянку, а теперь спешил засвидетельствовать свое почтение наследнице. И повсюду я видела мужские взгляды, задерживающиеся на мне дольше приличий. Я была молодой вдовой, главой богатого рода. Идеальная партия. Ловушка захлопнулась, но на этот раз я была по другую сторону решетки.

Именно в этот момент я увидела его.

Кален стоял у колонны, в стороне от общего веселья, в своем безупречном служебном мундире Ковена. Бокал с шампанским в его руке казался инородным предметом. Он смотрел на меня, и его лицо было каменной маской, но глаза… его глаза горели. В них читалось не просто удивление. Это было потрясение, смешанное с чем-то темным и горящим. Он видел меня в грязи, в крови, в простом платье трактирщицы. И теперь он смотрел на женщину в бархате и жемчугах, и это зрелище, казалось, лишило его дара речи.

Наш взгляд встретился через весь зал. Я увидела, как сжимаются его пальцы на бокале. Он ослеплен, с удовлетворением подумала я.

В этот момент к мне подошел лорд Феликс Орланд, тот самый, что предлагал «покровительство». Его улыбка была ослепительной.

— Леди аль Морс, — он склонился в изящном поклоне, беря мою руку и задерживая поцелуй в воздухе над ней дольше необходимого. — Вы затмеваете всех красавиц Стальграда. Позвольте увезти вас от этой суеты на террасу, воздух там чудесен.

Я чувствовала, как затылок пронзает чей-то взгляд. Я знала, чей. И, слегка улыбнувшись, позволила Орланду повести себя под руку.

Мы провели на террасе минут десять. Он сыпал комплиментами, намекал на выгоды союза наших домов. Я вежливо улыбалась, давая уклончивые ответы, и все это время кожей спины чувствовала тяжелый, ревнивый взгляд из зала.

Когда мы вернулись, Кален стоял на том же месте, но теперь его поза была еще более напряженной. Ко мне тут же подкатил еще один молодой аристократ, потом советник мэра… Я была в центре внимания, и Кален видел это. Видел, как другие мужчины окружают меня, ловят мой взгляд, касаются моей руки.