Он развернулся и вышел, хлопнув дверью так, что дрогнули стены.

Я медленно выдохнула и откинулась на спинку стула. Ладони были влажными. Ну что ж, знакомство состоялось. Теперь у меня появился новый «поклонник» — высокомерный маг с комплексом бога и доступом к ресурсам целого Ковена. И он был абсолютно уверен, что я — ничто.

Что ж, доктор Погребенкина всегда обожала сложные случаи. И этот нарцисс в мантии был самым сложным пациентом из всех, что попадались ей на пути. Предстояло провести сложнейшую операцию — вскрыть его непробиваемую уверенность и, возможно, найти там не только спесь, но и крупицу здравого смысла.

Если, конечно, он не прикончит меня до этого.

После визита Калена ван Морретта стены квартиры сомкнулись чуть плотнее. Его магическое присутствие, как ни парадоксально, хоть и давило, но хотя бы нарушало гнетущую монотонность. Теперь же оставалось лишь ждать. Ждать его следующего хода.

Бездействие — не моя стихия. Если уж я здесь надолго, пора налаживать быт и... устанавливать контакты. Моими главными «соседями» были стражники, дежурившие при входе в дом. Двое: коренастый, молчаливый детина по имени Гарс и более молодой, с живыми глазами, Лорд.

На следующее утро, дождавшись смены караула, я вышла на лестничную площадку с подносом, на котором дымился свежезаваренный чай и лежали румяные пирожки с капустой и яйцом.

— Не хотите ли позавтракать? — весело предложила я, застав обоих врасплох. — Вижу, вы тут на посту мёрзнете. А на пустой желудок и холод чувствуется острее.

Гарс нахмурился, его рука непроизвольно легла на рукоять меча.

— Нам не положено, гражданка.

— А я и не предлагаю ничего запрещённого, — парировала я. — Обычный чай. И пирожки. Я сама пекла, если что. Не отравленные, — добавила я с самой невинной улыбкой. — Честное врачебное.

Лорд нерешительно посмотрел на Гарса, потом на аппетитные пирожки. Пахло от них невероятно соблазнительно.

— Да брось, Гарс, — не выдержал молодой стражник. — Что в этом такого? Хозяйка добром предлагает.

Угрюмый детина колебался ещё мгновение, но аромат свежей выпечки сделал своё дело. Он кивнул, стараясь сохранить суровость.

— Только быстро.

Мы устроились на лавке у входа. Первые минуты прошли в неловком молчании, прерываемом лишь чавканьем. Пирожки исчезали с поразительной скоростью.

— Ничего, хозяйка, — наконец благосклонно проворчал Гарс, отряхивая крошки. — Сытные.

— У нас в трактире такие каждый день, — с гордостью сообщила я. — Только с разной начинкой. С мясом, с грибами, с вареньем...

— С вареньем? — оживился Лорд. — Это я уважаю.

Лёд был растоплен. Постепенно разговор пошёл живее. Я расспрашивала их о городе, о службе, делая вид, что простая деревенская женщина, поражённая масштабами Стальграда. Они, в свою очередь, с любопытством поглядывали на меня — загадочную «гражданку Труннодини», которую стерегут по особому распоряжению Ковена, но которая при этом печёт пирожки получше иной городской булочницы.

— А правда, что вы там, в деревне, людей лечите? — спросил Лорд, заинтересованно глядя на меня. — Без магии?

— А чем её, магию, в глуши найдёшь? — пожала я плечами. — Приходится обходиться тем, что есть. Травами, руками, головой.

— Слыхал я, — вступил Гарс, — что вы тому парню с артефактного депо ногу спасли. Говорили, уже пилу готовили, а вы кости там свои поставили на место.

— Ну, не совсем так, но близко к истине, — скромно ответила я.

Это произвело на них впечатление. Лекари, способные на такое, ценились даже здесь, в городе магов.

С тех пор утренний чай с пирожками стал нашим маленьким ритуалом. Я узнавала городские новости, которые не прочтешь в официальных сводках: о том, какие кварталы лучше обходить стороной, о конфликтах между гильдиями артефактчиков и алхимиков, о том, что в Ковене не всё спокойно и есть те, кто недоволен засильем таких, как ван Моррет.

Я, в свою очередь, делилась деревенскими историями, забавными случаями из практики, и постепенно Гарс и Лорд перестали видеть во мне только подозреваемую. Я стала для них «хозяйкой» — немного странной, но явно не опасной.

Как-то раз, когда Лорд дежурил один, он тихо сказал:

— Вы уж там, гражданка, с ним поосторожнее... с следователем. Он, говорят, крут. И плевать он хотел на все правила, если цель считает важной.

— Спасибо, Лорд, — искренне поблагодарила я. — Буду иметь в виду.

Это не было предательством с их стороны. Это была простая человеческая благодарность за тепло и еду в их суровой службе. И я ценила это куда больше, чем показную лояльность.

Война — войной, а пирожки — по расписанию. И кто знает, может быть, эта нехитрая стратегия в итоге окажется куда эффективнее, чем все заклинания спесивого Калена ван Морретта.

На третий день моего «гостевания» в квартиру без стука вошел Арни.

— Гражданка Труннодини. Следователь ван Моррет требует вашего присутствия. Немедленно.

«Требует». Звучало так, будто я должна была бросить все и бежать вприпрыжку. Я не спеша допила свой утренний чай.

— Передайте следователю, что я уже в пути. Если, конечно, ваши стражи не решат, что моя походка недостаточно почтительна.

Кабинет Калена ван Морретта оказался таким же, как и он сам: холодным, безупречным и лишенным каких-либо следов личности. Ни пылинки на столе из темного полированного дерева, ни лишних бумаг. Только компьютерный терминал с мерцающим экраном, да несколько свитков на полке, расставленные с геометрической точностью. Он сидел за столом, не предлагая мне сесть.

— Труннодини, — его голос был ровным, как лезвие. — Вы обнаружили тело. Расскажите еще раз, что вы видели. Опустите свои домыслы. Только факты.

Так. Вернулись к началу. Он проверял мою последовательность, искал нестыковки в истории.

— Факты, — кивнула я, оставаясь стоять. — Раннее утро. Туман. Я вышла за водой к колодцу. Поняла, что запах не тот. Пошла на запах. Нашла тело девушки в зарослях у забора. Она лежала на боку. Возле ее правой руки валялась небольшая стеклянная пробирка. Пустая.

— Пробирка, — повторил он, пристально глядя на меня. — Вы ее рассмотрели?

— Мельком. Я не прикасалась к ней, как и к телу. Только накрыла лицо девушки платком. Но я успела заметить, что стекло было темным, почти черным. И... на донышке был какой-то знак.

Он наклонился вперед. Впервые за весь разговор в его позе появилось настоящее внимание, а не просто холодная вежливость.

— Какой знак?

— Спираль, — четко сказала я. — Крошечная, но четкая. Как раковина улитки.

Кален откинулся на спинку кресла. Его лицо оставалось непроницаемым, но я поймала мгновенную вспышку чего-то — узнавания? — в его глазах, прежде чем он снова натянул маску полного контроля.

— И что, по вашему «экспертному» мнению, это значит? — в его голосе снова зазвучала привычная насмешка, но теперь в ней чувствовалась натянутость.

— Это значит, что это не кустарная поделка, — парировала я. — Это клеймо мастера. Или алхимика. И если вы найдете того, кто использует такое клеймо, вы найдете того, кто изготовил эту склянку. А там, глядишь, и того, кто ее там оставил.

— Вы слышали имя аптекарь Горви? — вопрос прозвучал резко, как выстрел.

Я сделала удивленное лицо. Искренне удивленное.

— Горви? Нет. Не знаю такого. Это кто? — Я посмотрела на него с наигранным любопытством. — Он как-то связан с этой спиралью?

Он изучал мое лицо несколько долгих секунд, и я чувствовала, как по моей спине пробегают мурашки. Я мысленно возводила стены, представляя себе только факты, только то, что видела своими глазами.

— Это не ваша забота, — наконец отрезал он. — Ваша забота — не покидать город и быть готовой явиться по первому требованию.