— Очень плохо? — спросила Лалия.
— Не знаю, — Лин прислонилась к стене: ноги не держали. От запаха владыки и секса стало жарко, она зашарила по вороту рубашки, нащупывая мелкие пуговички. Пальцы дрожали, расстегнуть получилось не сразу. — Я же не знаю, как плохо, а как нет. Живая. — В висках стучала кровь, Лин вытерла пот со лба и спросила: — Не рассердишься, если я понюхаю… ближе?
— Сочту это новым пикантным опытом, пожалуй, — Лалия усмехнулась. — Вперед.
Один короткий шаг, и Лин уткнулась носом в ее плечо. Задышала, стараясь не частить и не терять голову, помнить, что перед ней не владыка, а другая анха. Сцепила руки в замок за спиной, чтобы не обнять, случайно забывшись — это было бы уже совсем лишним. Жар расползался по телу и почти нестерпимым огнем собирался внизу живота, между ног стало совсем мокро, зато в голове немного прояснилось, безразличие последних дней отступило, и плевать, что снова стало больно, запах владыки стоил этой боли.
— Странно, — негромко, словно про себя, сказала Лалия. — Ты пахнешь еще слишком слабо для течки, но остальное…
— Нет, еще нет, — Лин мотнула головой и отступила на шаг. Встретила изучающий, задумчивый взгляд. — Я осознаю окружающее и контролирую себя. Меня не тянет кидаться на любого кродаха или клибу. И Ладуш присматривает… кажется.
Вспомнив о Ладуше, Лин задрожала. Обхватила себя руками. Она не знала, договорился тот с кем-то или нет. Наверное, да. Если бы владыка передумал, он сказал бы, правда?
— Ты как-то неправильно представляешь себе течку. Осознавать окружающее — нормально. Даже контролировать кродаха в процессе соития или выражать свои желания — нормально. Ты не теряешь себя, просто… желание становится таким сильным, что границы условностей размываются. Чтобы потерять себя в этом желании, нужно очень долго ждать, это последний шаг до безумия. Но все, что происходит перед этим — происходит постепенно. — Лалия кинула на пол одну из тренировочных циновок, села и похлопала ладонью рядом с собой. — Давай поговорим… о разном.
Лин села, поморщившись: мокрые шаровары неприятно врезались в промежность.
— О чем?
— Во-первых, о твоем выборе. Я знаю, что Ладуш его предлагал.
— А о нем нужно говорить?
— Конечно. Я недостаточно хорошо знаю тебя, чтобы судить о твоих предпочтениях в постели. Ты и сама вряд ли это знаешь, но есть несколько моментов, которые могут стать определяющими. Смотри. Возьмем Сардара. Для него главное — доставить удовольствие анхе. Он никогда не переступит черту, если не будет уверен, что ты хочешь этого по-настоящему. Никогда не причинит боли, если ты не станешь умолять его об этом. Он будет внимательным и осторожным, даже если ты об этом не попросишь. Сардар — идеальный любовник для тех, кому нужна забота. По нему не скажешь, да, — Лалия фыркнула, — но это так.
— Хесса, — кивнула Лин. — Она боится течки даже больше, чем я.
— Именно. И она получила свой идеальный вариант. Теперь Ваган. Он абсолютно не требователен в постели и не слишком хорошо отслеживает наши запахи. Течка с ним похожа на… м-м-м… на тренировку на плацу, да. Все будет выполнено по форме и правилам, никакой фантазии или творчества, но очень много старания и усердия. Ну и Фаиз… — Лалия побарабанила пальцами по колену, вздохнула. — Сложный случай. Он тоже не перейдет черту и не причинит боли, но боль он причинять любит, и так или иначе ты это почувствуешь. Он не склонен болтать в постели и не станет ни о чем тебя спрашивать, а значит, сделает все так, как считает нужным. От него никто не уходил страдающим, но некоторые, вроде Сальмы или Наримы, его побаиваются.
Лин вдохнула, снова вбирая в себя запах — сейчас он чувствовался не так густо и возбуждающе, как вплотную, но достаточно отчетливо, чтобы, закрыв глаза, представить себе Асира. Таким, каким Лин его не видела и уже, похоже, не увидит. Представить, как он берет за плечи не в гневе, а в желании. Как смотрит, насмешливо кривя губы, будто ждет, чем ты ответишь — сделаешь вид, что не понимаешь, или первой шагнешь ближе. Как скидывает халат и, растянувшись на огромной кровати, смотрит и говорит: «Ну что же ты, раздевайся». Неподходящая мысленная картинка для рассказа о том, каковы в постели его приближенные.
— Знаешь, дома… в том мире, — Лин дышала тяжело: глаза открыла, а картинка никак не желала уходить, впору встать и побиться головой об стену. — Один мой друг любил повторять шуточку, которую мы все считали дебильной. Что если у тебя денег на пару бутылок пива, можно мечтать налакаться в зюзю коллекционным вином, но глупо вносить эту мечту в планы на вечер. Так вот, — она сглотнула, слюна была вязкой и солоноватой, не как обычно, — сейчас я мечтаю именно об этом. Налакаться в зюзю коллекционным вином. И не все ли равно, какой вкус у тех трех бутылок, которые мне по карману? Даже если там окажется не дешевое пиво, а что-то вполне приличное. Без разницы.
— Если ни разу не пробовала ни пива, ни настоек, ни вина, конечно, будет все равно. Но поверь, очень важно подумать, с чего начинать дегустацию, потому что привкус может остаться на всю жизнь. И если после тебе предложат коллекционное вино, а ты днем и ночью будешь мечтать о пиве… Не слишком приятно, да? — Лалия говорила привычно, мягко, но что-то то ли в ее интонациях, то ли в движениях пальцев по синему атласу рубашки отдавало горечью и сожалением.
Наверное, она знала, о чем говорила. Наверняка знала, при ее-то предпочтениях.
— Но я и правда понятия не имею, что мне может понравиться. — Лин хотела ответить взвешенно и логично, но не получилось. Она всхлипнула, согнулась, спрятала лицо в коленях. — Я и не хочу, чтобы мне нравился… кто-то еще. Выживу, с катушек не съеду, и ладно.
— Попытайся понять кое-что, ну, или пока просто поверить мне на слово. Чтобы получать удовольствие в постели, совсем не нужно ни любви, ни влюбленности. А что тебе может нравиться, легко узнать. Ты возбуждена, сейчас это будет совсем просто. Устройся в комфортном месте, закрой глаза и представь по очереди ласку, агрессию, нежность или требовательность. Надеюсь, ты в курсе, как можно доставить себе удовольствие. Не вчера ведь родилась. Выбирай то, от чего больше возбудишься, ну и, конечно, то, от чего кончишь.
— Вот бездна, — пробормотала Лин. — Ты думаешь, правда надо? И это не будет, ну… — она замолчала, не зная, как назвать грызущее чувство неправильности. «Не будет ли это изменой?» Глупый вопрос, от нее не требуют верности, даже наоборот.
— Анх готовят с детства. Их приучают к мысли о связи с кродахами и умению работать со своим телом, чтобы доставить кродаху удовольствие. Скажи, ты когда-нибудь видела член вблизи? В возбужденном состоянии он может быть очень большим. Чтобы принять его без боли, а с радостью, чтобы испытывать удовольствие, а не ужас, анхи делают много чего еще в юном возрасте. Это нормально. Но если ты никогда ни к чему такому не готовилась, будет сложно. Конечно, многое зависит от кродаха. Но далеко не каждый из них терпелив и внимателен. Поэтому, пока будешь занята приятными фантазиями, не помешает еще и подготовить себя. Хотя бы попробовать, чтобы приблизительно знать, что тебя ждет.
Лин застонала. Отчего-то ярко представились взятые в одном притоне в качестве вещественных доказательств искусственные члены, самой разной длины и толщины, с жуткими шишковатыми «набалдашниками», выступами и следами въевшейся крови. Плетки, наручники, какие-то специальные приспособления, которые Лин уже и не рассматривала толком, радуясь, что не ей составлять протокол, и мечтая залить тошноту если не пивом, то хотя бы холодной минералкой.
С другой стороны, если все так, как говорит Лалия, а врать ей незачем, то как-то себя подготовить и в самом деле надо. Если не физически, потому что хрен его знает, как подготовиться к такому физически — самостоятельно, так хоть морально.
— Ну… попробую. — Лин неловко пожала плечами. — Хуже уж точно не будет. В крайнем случае, настроюсь на процесс. Не догоню, так хоть вспотею, да?
