От этой мысли стало противно.
Нет. Если в Аркадии все в первую очередь ищут выгоду для себя, то он докажет Большому Бену, что выгоды от такого талантливого и решительного сотрудника, как он, несоизмеримо больше.
В пачке осталась последняя сигарета. Андрэ зажег ее, глянул на тлеющий огонек — и отложил на край пепельницы.
Есть ведь и другие обстоятельства. Сенсация для публики, рост тиражей… совершенно ненужная огласка для героев его репортажа. Конечно, их можно вывести под псевдонимами, кое-кого не упоминать вообще. Да и Паулю Геренту в Аркадии бояться нечего, а ольтенцы вернутся домой…
Андрэ вспомнил старого взломщика Карла Джарвиса и его племянников, вспомнил профессора Довиласа. Юлию. Людей, которые спасли Аркадию. Будет несправедливо, если об их подвиге не узнают. Они заслужили благодарность.
Или об этом возможно поведать в иной форме.
Ладно, не стоит засиживаться. Главное, чтобы его не вытолкали взашей из кабинета начальства. Тогда придется на некоторое время отложить важный разговор. Хотя, два дня назад он пил вино в невообразимой компании в проклятом поместье среди смертоносных призраков, точно не зная, сколько еще часов жизни отмеряет ему судьба. После подобных переживаний как-то иначе начинаешь относиться к будничным жизненным неурядицам.
— Так-так-так, господин Бенар, — услышал он голос старого Ганса. — Я понимаю ваше нежелание разговаривать со мной, но сегодня вам придется ответить на некоторые вопросы.
Интересно, подумал Андрэ, это он забыл запереть дверь или у домовладельца есть универсальный ключ от всех замков?
— Добрый день, милейший господин Га…
— Я вам не милейший, и сегодня определенно недобрый день. Недобрый для вас, господин. Я пришел сказать вам вот что: вы должны мне, господин Бенар. Вы должны мне деньги.
— Послушайте, — устало отмахнулся Андрэ, — я заплачу. А сейчас прошу вас уйти, у меня совершенно нет времени.
— У вас нет времени, а у меня нет желания продолжать сдавать вам квартиру, — сказал Ганс. — Вы заплатите мне сейчас или сядете в тюрьму за долги. А я сдам это прекрасное помещение кому-то более надежному и платежеспособному!
Андрэ сощурился. Песня домовладельца была ему хорошо известна. С нее начинался чуть ли не каждый месяц, ею же, как правило, он и заканчивался. Сегодня спорить, убеждать, умолять не было ни сил, ни — он бросил взгляд на часы — времени. Ну что ж, в репортерском деле приходится быть и сыщиком, и актером. Осталось только подобрать подходящую роль.
Он потянулся к брошенной на кровать куртке и рассеянно пошарил в карманах. На свет появился один из трофейных револьверов, он отложил его в сторону небрежно, закинул ногу на ногу и смерил квартировладельца взглядом.
— Господин Ганс, — произнес он, стараясь воспроизвести интонации Пауля Герента, — это ваш дом. Вы вольны поступать с этой квартирой как сочтете нужным. Но вряд ли вы найдете другого такого сговорчивого постояльца, как я. Даю слово чести, что заплачу все, что причитается. — И подкрепил свои слова легкой улыбкой.
Домовладелец сглотнул, опасливо покосился на револьвер и попятился к двери. Андрэ даже не обернулся, когда за его спиной захлопнулась дверь. По крайней мере, разговоров о деньгах не будет несколько дней. А еще Ганс наверняка разнесет по всему дому убийственную новость — квартирант с третьего этажа опасный тип! Угрожал ему, почтенному гражданину, оружием!
Но это сейчас не важно. Тем более, долг он все равно вернет через несколько дней. А потом съедет.
В пепельнице догорала сигарета, к которой он так и не притронулся. Андрэ затушил её, сунул блокнот в карман и, на ходу набрасывая пиджак, выскочил из квартиры.
…Переступать порог редакции было немного боязно и от этого стыдно. Он рисковал жизнью в Майердоле, поймал опасного преступника, провел ночь в тюремной камере! Вряд ли гнев большого начальства будет страшнее.
Но встретили его на удивление спокойно. В редакции все было по-прежнему — кто-то скользнул по нему равнодушным взглядом, кто-то приветливо помахал рукой, Феликс Ленц, как всегда на бегу, хлопнул по плечу и пообещал рассказать какую-то невероятную сплетню. Значит, сегодня никто не отмечает юбилей, не празднует рождение наследника и не оплакивает скоропостижную смерть дядюшки.
В кабинете главного редактора он начал свою речь с извинений, одновременно цветистых и прочувствованных. Не дослушав, Большой Бен отмахнулся и кивком указал Андрэ на стул, а сам полез в ящик стола, достал оттуда папку, неспешно развязал тесемки и начал выкладывать фотографии.
Особенно впечатляющими вышли снимки профессора Довиласа со старшим из братьев Малло: их окружало сияние, с пальцев срывались вихри… правда, изображение вышло несколько смазанным — магические потоки всё время в движении, поэтому фотографировать их очень сложно.
Некоторое время в кабинете царило молчание. Андрэ рассматривал фотографии, Большой Бен наблюдал за ним, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку кресла.
— На самом деле было гораздо красивее, — наконец произнес репортер. — И страшнее. Можно мне копии снимков?
— Они и так ваши.
— Нет, они ваши, — возразил Андрэ. — Шеф, я… — Он решительно вскинул подбородок. — Я принес извинения и, если потребуется, принесу их еще раз. Последствия моего поступка были закономерны, однако…
— Ага! — перебил его Большой Бен. — «Закономерны», вы сказали. Быстро выучили урок.
Андрэ собрал снимки обратно в папку, отложил её в сторону и протянул главному редактору несколько исписанных листов.
— Снова Долини?
— История его повторного задержания. Можно поставить в пару с тем интервью, которое вы не приняли. Правда, теперь Долини — это так, мелочь. Материал по Майердолу пойдет в печать?
— Нет, — сразу ответил главный.
— Я так и знал, — вздохнул Андрэ. — Не удивлен.
— И, кажется, не огорчены, — заметил Большой Бен. Он покосился на рога над своей головой и почесал ухо.
— Огорчен, и очень, — возразил репортер. — Но был готов к чему-то подобному. Пауль Герент?
Большой Бен некоторое время молча барабанил пальцами по столешнице, потом сказал:
— И он тоже. Но дело не только в его просьбе. Кажется, я уже говорил, что отмечаю в вас кое-что весьма важное для репортера, но не менее того — для человека. Азарт — да, чутье — да. И талант или, как это говорят, искра… — Бен потер лоб. — Но я не об этом. На вашей совести есть, есть грешки разной степени тяжести. Безгрешны только дураки и блаженные. Вы — репортер у меня в «Дне», то есть, никак не дурак. Умным людям стоит задумываться время от времени, какую цену мы заплатим за сенсацию. То, что вы готовы заплатить, я знаю. Но готовы ли те люди, герои вашего репортажа? Вы ведь всё понимаете, не так ли?
— Спасибо, — пробормотал репортер. — Верьте или нет, но только этим утром я размышлял об этом и пришел к схожим выводам. Поэтому, у меня есть встречное предложение. Вот, ознакомьтесь. — И он протянул главному еще несколько исписанных листов.
Главный редактор нацепил на нос очки и погрузился в чтение, после некоторое время пристально рассматривал что-то на стене за спиной Андрэ и наконец сказал:
— И вы намеревались держать это в тайне?
— Значит, вам нравится, — скрыть довольную улыбку не удалось.
— Скажем так, я вижу потенциал. И насколько события будут соответствовать случившемуся?
— В основном. Но я оставляю простор для фантазии.
— Сколько хотите за роман?
Андрэ назвал сумму. Большой Бен вздернул одну бровь.
— Вот что, молодой человек, — сказал он. — Я ценю то, что вы принесли материал в нашу редакцию. Романы с продолжением, как вы знаете, уже давно публикуются на страницах «Дня». Это интересно читателю, а значит, интересно и нам. Публика любит авантюрные истории, от которых захватывает дух. Но будем реалистами. Редакция не может заплатить вам выше вот этой суммы. — Он нацарапал карандашом несколько цифр на полях одной из страниц с набросками к будущей книге. — Я приму ваш материал о Долини. И тот, с интервью, тоже. В новых обстоятельствах считаю целесообразным это опубликовать. Ваш материал на первой странице, господин Бенар! За это причитается, скажем, столько… — еще несколько цифр. — Но сниму с вас кое-то в качестве моральной компенсации. — Новые цифры и знак «минус». Андрэ загрустил. — Вы исчезли с казенным фотографическим аппаратом, который стоит кругленькую сумму, между прочим. Потом вернулись, и не с пустыми руками. Просмотрев фотографии, я решил забрать заявление из полицейского участка. Но на это ушло мое время. А время стоит денег. Итак, плюс гонорар за Долини, минус ущерб мне… — Большой Бен вывел под чертой окончательную сумму. — Согласны?
