Пришло время говорить честно.

— Меня действительно зовут Андрэ Бенар, — сказал он. — Я репортер из газеты «День». Расследую смерть вашего брата, Карла Джарвиса, то есть, Карела Малло. — И он с вызовом посмотрел на Юлию, ожидая её реакции, которая могла быть любой. Вплоть до того, что женщина могла просто развернуться и уйти. Или позвать охрану.

— В Аркадии репортеры выполняют работу полиции? — спросила она, отступая в тень.

— Иногда приходится, особенно если полиция не заинтересована в детальном расследовании, — пожал плечами Андрэ.

— А от меня вам что нужно? — тон её голоса мог бы заморозить целый залив.

— Мы могли бы помочь друг другу, поделившись информацией.

— Мне нечем с вами поделиться.

Андрэ покачал головой.

— Каждый что-то знает, — сказал он. — Например, мне удалось добыть кое-какие сведения, уверившие в том, что гибель вашего брата не была несчастным случаем. И я готов рассказать вам все без утайки. Ведь преступника и его жертву всегда окружают люди, которые, порой, сами не догадываются, что видели или слышали что-то важное. Главное — уметь задать нужный вопрос.

— И вы это умеете? Вы уверены, что вы репортер? — улыбка скользнула по губам Юлии и тут же погасла.

— Плох тот репортер, который не владеет методами великого сыщика Шона Хаттера.

— Даже если этого сыщика от начала и до конца придумал шлезский писатель?

— Зато методы работают, — парировал Андрэ: — Вы не хотите присесть? Признаться, рядом с этими ископаемыми черепками я чувствую себя как-то неловко, такое чувство, словно они нас подслушивают.

— Хорошо, — сказала Юлия, когда они устроились на банкетке возле стены. — Вы говорите, что расследуете смерть моего брата. — Голос её дрогнул. — Вы уверены, что она была не случайной?

— Прямых доказательств, которые можно представить полиции, у меня пока нет, — покачал головой репортер. — Но я узнал, на кого работал ваш брат, и этого вполне достаточно, чтобы предположить самое худшее.

— Неужели здешний архивариус — глава преступного мира?

— Я не его имею в виду. — Андрэ на секунду замолчал. — Послушайте, давайте вместе соберем эту головоломку. Только в романах персонажи хранят тайны друг от друга и уносят их с собой в могилу, не успевая поделиться. Я расскажу вам все, что смог узнать, а вы ответите на некоторые вопросы, которые помогут продвинуться дальше и… разрешите опубликовать всю эту историю в «Дне».

Юлия расправила складочки на платье, обтянутые кружевными перчатками пальцы порхнули и опустились.

— Я не могу дать вам ответ, не обсудив все с братом и дядей, — сказала она. — Прошу меня понять и извинить.

— Понимаю, и сам прошу прощения за назойливость и бестактность, — Андрэ встал и поклонился. — Вот моя визитная карточка.

— Я обещаю сегодня же поговорить с Ференцем, — сказала Юлия. — Вероятно, вы уже знаете, что моего брата зовут Ференц?

— Знаю, — ответил репортер и продолжил, убедившись, что карточка исчезла в ридикюле собеседницы: — Теперь давайте найдем архивариуса? Вы ведь искали Музей вовсе не ради керамики. Полагаю, вы хотели встретиться именно с ним, чтобы поговорить о брате. Разрешите составить вам компанию.

Юлия раздумывала несколько мгновений, затем кивнула и встала.

— Учтите, — сказала она, — я очень сомневаюсь, что удастся найти что-либо, проливающее свет на его побочные занятия в Аркадии. Во всяком случае, я на это не рассчитываю.

* * *

Отель «Магнат»

«Имейте в виду, Малло, — писал генерал, — со своей стороны мы готовы оказать моральную поддержку. Если дело затянется, немедленно сообщите мне». Конверт был запечатан особой печатью, вскрыть его без ущерба для содержимого мог только Ференц, который так и сделал, едва оказался в своем номере, и теперь задумчиво разглаживал на столе листок бумаги, покрытый мелкими ровными строчками.

Сержант Рудольф Синовац, которому пришлось выслушивать сегодня претензии господина Малло, с вежливой полуулыбкой сообщил, что, увы, пока еще никак нельзя закрыть дело за отсутствием состава преступления, поскольку ведутся следственные мероприятия, и полиция Аркадии обязана проявлять бдительность в эти неспокойные времена. Он, сержант Рудольф Синовац, искренне разделяет чувства господина Малло, однако господин Малло также должен понимать, что за четыре дня преступления, если таковые случились, не расследуются, даже если это не преступление, а несчастный случай.

Что-что, а это Ференц понимал прекрасно. Беспокоили его больше намеки сержанта о том, что-де не от пожара вовсе умер Карл Джарвис. Да и вообще, обстоятельства этого дела подозрительны сверх всякой меры, не будет человек прятаться под псевдонимом, если он честный и порядочный гражданин. Но сильнее всего раздражала невозможность просмотреть материалы дела. Бездействие убивало.

Хотя, кажется, бездействовал только он один. Профессор Довилас отдавал научные и общественные долги на конференции, дядя предавался ностальгии, гуляя по Аркадии, даже Юлия уже успела обзавестись знакомыми.

Кстати о знакомствах. Ференц бросил взгляд на часы. Господин Андрэ Бенар обещал прийти в семь, и если он пунктуален, то уже три минуты должен ждать внизу.

Ференц недолюбливал репортеров, как, впрочем, и многие его коллеги. Не знающие ни деликатности, ни совести охотники за сенсациями доставляли массу неприятных моментов и полиции, и Службе.

— Только писаки нам не хватало, — сказал он, досадливо поморщившись, когда сестра рассказала за обедом о новом знакомом. — Что ему надо?

— То же, что и другим — удачную статью, — пожала плечами Юлия. — Но наши интересы в какой-то мере совпадают. По крайней мере, сейчас.

— О чем ты говоришь, Юлия, у нас не может быть общих интересов с вендорским репортером.

— Карел, — коротко сказала она, откладывая в сторону вилку и нож. — Он сказал, что нашего брата, возможно, убили. Что ведет собственное расследование и уже кое-что обнаружил. Боже, Ференц, как ты можешь есть в такой момент!

— Очень даже могу, и тебе советую, сейчас как никогда нужны силы. Я встречусь с этим…как там его, господином Бенаром. Посмотрим, что он знает, или думает, что знает.

Юлия вздохнула, кивнула и снова взялась за приборы.

Будь это кто-то другой, Ференц скорее всего отмел бы это предложение сразу: семейные дела должны оставаться в семье. Но сестре он доверял, и если Юлия считает, что репортер может оказаться полезен, с ним стоит встретиться и проверить, не пытается ли писака пустить пыль им в глаза. В конце концов, своей интуиции он тоже привык верить.

Приготовившись немедленно испытать неприязнь к наглому репортеришке, он спустился вниз, встал в тени раскидистой пальмы и попытался найти Андрэ Бенара среди гостей отеля. Пожалуй, тот, что сидит в одиночестве, пьет воду и посматривает в сторону лестницы. Молод, похоже, ровесник самого Ференца, недурен собой, одет скромно, хотя прилично. Ференц вышел из-за пальмы и перехватил взгляд репортера.

Для разговора они устроились в небольшой библиотеке — три столика, прибор для магограмм, письменные принадлежности. Обычно она пустовала: гости «Магната» не часто писали письма, а для бесед мужчины предпочитали курительную комнату, дамы — террасу или кофейню.

Ференц выбрал место справа от двери, сел в кресло, откуда просматривался вход, положил ногу на ногу и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не особенно заинтересован.

— Во-первых, господин Малло, — сказал Андрэ, ничуть не смутившись таким поведением, — благодарю за то, что согласились на встречу.

— Давайте не будем упражняться в изящной словесности, — сказал Ференц, махнув рукой, — считайте, что и я сказал вам какую-нибудь любезность.

— Считайте, что я вам ответил тем же. А тут хотя бы чай подают?

— И не чай тоже. У вас в Аркадии всегда так жарко?

— Так — всегда, бывает жарче. Кстати, рекомендую местное сухое вино, хорошо помогает от нашей погоды — только непременно белое.

Ничто так не способствует развитию диалога, как приличное вино, с чем Ференц не без внутренней борьбы, но согласился.