Крас вспомнил, что хотел сделать, и решил действовать сейчас, пока Габенс снова не влип во что-нибудь дорогостоящее.

— Габенс, а почему ты вообще запрещаешь М. У. Л. И. управлять твоими гормонами? Это же чертовски удобно. И, кстати… — Он сделал паузу для драматизма. — У меня для тебя подарок. Думаю, сначала ты его не оценишь, но потом скажешь мне спасибо.

Не дав другу опомниться, Крас подошёл и положил свою целую руку ему на голову.

Паразитики, запрограммированные на одну-единственную цель, тут же вторглись в сознание сержанта. Они не стали ломать его личность — лишь аккуратно подкрутили кое-что в психике.

Крас не стал вкладывать в разум Габенса слепую лояльность к азартным играм. Вместо этого он поставил блок: отныне сержант мог делать ставки только с личного разрешения Краса или если был уверен в победе на все сто — и эта уверенность должна была подкрепляться холодным расчётом, а не пьяным «ну вот, ща повезёт!».

— Твою мать! — Габенс аж подпрыгнул, будто наступил на раскалённый уголёк. — Что ты, чёрт возьми, натворил⁈ Меня теперь воротит от одной мысли поставить деньги на бой! Последнюю радость отнял… Друзья так не поступают…

Он схватился за голову, словно пытаясь удержать в руках рассыпающиеся осколки своей азартной личности. Голос его дрогнул:

— Вот чёрт… Чем я теперь буду заниматься?

Крас вздохнул — не со злостью, а с тем странным спокойствием, которое бывает у людей, уже наступивших на грабли и теперь наблюдающих, как на них наступает друг.

— Говорил же: сначала не оценишь. Может, теперь займёшься чем-то полезным? Семьёй, например. Или недвижимостью. Или хотя бы нормальным транспортом — не тем, что разваливается после третьей пьяной гонки. Может, путешествовать начнёшь? Или, на худой конец, что-нибудь сконструируешь — вдруг прославишься?

Он прищурился:

— Поверь, я знаю, о чём говорю. На моём пути хватало игроманов. Мой дядя, например, спустил в казино всё — из уважаемого человека превратился в бомжа. Игроманы хуже наркоманов — те хоть быстро сгорают, а вы гниёте заживо.

Габенс замолчал. Стоял, уставившись в пол, будто там внезапно появились ответы на все вопросы. В голове у него шла настоящая война — между привычкой и осознанием. М. У. Л. И. тем временем услужливо подсказывала, что такое «казино» — видимо, с картинками и статистикой по разорённым судьбам из воспоминания Краса.

Наконец он поднял голову.

— Возможно… ты прав. Я врал себе, что однажды сорву куш и получу всё сразу. А по факту только глубже закапывался. Спасибо… Хотя сейчас мне это сложно принять.

Он ткнул пальцем в грудь:

— Но где-то тут — я чувствую, что ты не проклял меня, а спас. Кстати, «проклятие» — это я из земного лексикона взял…

Внезапно его лицо осветилось азартом — но уже другого рода.

— А можно ещё один мыслеобраз? Хочу узнать про другие миры!

Крас закатил глаза.

— Габенс, твоё любопытство тебя прикончит. Давай пока без этого — я ещё не научился упаковывать знания так, чтобы они не выжигали мозг. В прошлый раз ты чуть не откинулся — больше не хочу рисковать.

Он намеренно перевёл разговор:

— Кстати, ты так и не ответил: почему запрещаешь М. У. Л. И. лезть в твои гормоны?

На самом деле, Крас было всё равно — он просто отвлекал друга. Отбирать зависимость — всё равно что вырывать зуб без анестезии. Но лучше боль сейчас, чем медленная смерть в долгах и пьяных ставках.

— А знаешь… — Габенс внезапно заговорил с непривычной для себя серьёзностью, будто в его голове наконец-то сложился пазл заговора. — Чтобы ответить на твой вопрос, нужно шире взглянуть на этот цирк под названием «Федерация».

Он нервно провёл рукой по лицу, словно стирая с него остатки иллюзий.

— Только сейчас до меня дошло… Они втюхивают нам байку о том, что вмешательство в гормональный фон организма чипом М. У. Л. И. — это «шаг к наркомании», мол, «нельзя вмешиваться в святая святых — эндокринную систему!» А сами? В каждом районе — арены, в каждом квартале — тотализаторы. И народ несёт туда последние юниты, как будто это не ставки, а билеты в рай.

Габенс язвительно усмехнулся:

— Ты новичок здесь, Крас, и не видел, во что превращаются те, кто подсел на этот «кайф». Одни зарабатывают зависимость от искусственного серотонина, другие подогревают его синтетикой — а потом их долго и дорого чинят в клиниках, переписывая гены, как плохой код.

Крас кивнул — не то с одобрением, не то с горьким пониманием.

— Габенс, я рад, что ты это осознал. Но поверь, государства везде одинаковы — во всех мирах, где мне довелось побывать. Им не нужны думающие. Им нужно удобное стадо, которое не задаёт вопросов и не ищет виноватых.

Он пожал плечами:

— На Нове для этого — тотализаторы. На Земле — религия, пропаганда, кредиты… Разница лишь в инструментах. Главное, чтобы пастух не оказался мясником. А так… — Крас цинично хмыкнул. — Если ваша система продержалась двести тысяч лет и вы ещё не вымерли — значит, она худо-бедно работает.

Габенс задумался, впервые за долгое время не пытаясь оспорить сказанное.

— Но это не значит, что нужно смиряться, — вдруг добавил Крас. — Просто… выбирай, на что тратить силы. Бороться с ветряными мельницами или найти свой способ быть свободным.

Сержант моментально полез узнавать что такое «ветряные мельницы».

— Мёрфи, ты, блин, ппц какой умный и мудрый. — Габенс посмотрел на Краса с непривычным уважением, будто впервые разглядел в нём не просто напарника, а ходячую энциклопедию вселенских истин. — Знаешь, я реально благодарен судьбе, что мы встретились. По твоим мыслеобразам понятно, что ты не задержишься в нашем мире надолго…

Он замолчал на секунду, представив, как лет через тридцать будет с важным видом рассказывать внукам:

— «А вот у меня в молодости был друг… Не человек даже — легенда!»

Крас фыркнул, но в уголках его глаз мелькнуло что-то тёплое — то ли насмешка, то ли редкая для него благодарность.

— Ладно, хватит ныть. Пора делом заняться. — Он резко сменил тему, словно стряхнул с себя эту мимолётную сентиментальность. — Вчера пришло любопытное сообщение. Полковник Варг-Ору-Ни вызывает меня на ковёр. Не знаешь, что бы это значило? И… — Крас прищурился. — Он часом не родственник твоего командира — Киты?

Габенс закатил глаза:

— Твоего тоже, кстати! Ты что, забыл, что капитан прикрепил «новобранца Мёрфи» к отряду Бельга? Да, полковник Варг — отец Киты и главный человек в гарнизоне. Если честно… — Он нервно почесал затылок. — Я хз, что тебе сказать. Обычно он вызывает либо отъявленных дебилов, которые всё просрали, либо тех, кто слишком круто отличился. Из нижних чинов, конечно.

Габенс задумался, перебирая варианты.

— В голову лезет только вчерашний бой. Вот только не пойму — тебя сейчас будут рвать за избиение чемпиона гарнизона… или хвалить за победу?

Крас холодно усмехнулся:

— Габенс, я ничего не забываю. А ты, видимо, не учёл один маленький нюанс — мой «тренировочный» бой с андройдами в Верхнем мире. Капитану мы навешали лапши на уши, но папочке Кита, скорее всего, всё доложили аккуратненько на блюдечке.

Он театрально вздохнул:

— Вот и думай теперь — идти на расстрел или бежать, пока не поздно?

— Мёрфи, не стоит этого делать, я имею в виду бежать. — Габенс схватил Краса за плечо, словно тот уже собрался сделать роковой шаг. — На Нове сбежать — всё равно, что попытаться спрятаться в прозрачном ящике. У нас очень низкая преступность как раз по этой причине, человеку банально негде спрятаться. Куча систем наблюдения и постоянно патрулирующие аэродроны вычислят тебя в кротчайшие сроки. Я уже молчу, что как только тебя объявят в розыск, то на все М. У. Л. И. придёт ориентировка с твоими данными, и чип в скрытом режиме будет сканировать каждого встречного, а как только обнаружит беглеца, передаст ориентировку в центральную систему. Сбежав, ты лишь усугубишь ситуацию и потеряешь доверие. Лучше идти своими ногами к полковнику и прикинуться дурачком, глядишь помилуют.