Стены представляли собой металлоконструкции, обшитые серыми сэндвич-панелями — дёшево, практично, без изысков. Взгляд Краса скользнул вверх, к источнику призрачного освещения: широкие стеклянные витражи под самой крышей пропускали рассеянный свет, создавая эффект неестественного, почти лабораторного освещения.

Тишина. Абсолютная, гнетущая тишина. Как будто кто-то выключил звук во всем мире. Переключив зрение в энергетический спектр, Крас сразу понял причину — все помещение было рассечено пополам невидимым барьером, напоминающим силовое поле.

За этим барьером, в двадцати метрах, за стандартным офисным столом сидел мужчина в поношенном синем комбинезоне. Его поведение сразу привлекло внимание — нервные движения, бегающий взгляд, руки то сцеплялись на груди, то барабанили по столу. Типичные признаки человека, ожидающего чего-то важного.

Самое странное — он явно не видел Краса, хотя тот стоял буквально перед ним, разделённый лишь прозрачной энергетической пеленой.

«Очень интересно… Видимо, я ещё не до конца переселился в этот мир. Энергобарьер — словно живая граница между реальностями, и сейчас я застыл на самом пороге междумирья, как муха в янтаре, только куда менее симпатичная. Вот так перемещаться — да, это мне нравится гораздо больше! А самое клёвое — я наконец-то в своём родном теле, будто вернулся в старые джинсы, которые сидят идеально. Хотя Вед предупреждал: умирать тут нельзя. И правда — жалко будет потерять такую тушку… Ладно, о высоком потом. Сука, но почему я опять голый⁈»

Проклиная вселенскую несправедливость, Крас залез в котомку — и тут же наткнулся на свой военный костюм, тот самый, в котором он дрался на последнем поединке турнира Равновесия. Пару секунд на раздумья — и вот уже отдана команда на извлечение и мгновенное облачение. Защитная одежда облепила его тело, как вторая кожа, без намёка на складки или дискомфорт. «Обожаю функционал котомочки!» — мысленно похвалил он. Герой уже забыл про рубахи с пуговицами из старой жизни, которые ещё и застёгивать надо. Всё, что попадало в котомку, проходило какую-то незримую модернизацию — теперь любой предмет имел эту удобную фишку с авто-подгонкой. И размер, как по заказу, всегда идеален — хоть на великана, хоть на гнома.

«Ладно, хватит любоваться собой — пора действовать. Барьер междумирья заканчивается прямо у стола этого мужика. Не меня ли ты ждёшь, касатик? Хотя чего это он так нервно ёрзает… Я ж не кусаюсь. Ну, почти. Давай-ка познакомимся, родной, у меня к тебе вопросов — как у Шерлока к преступнику. Хорошо, что пока мужик меня не видит… Хотя, может, и плохо? Как он отреагирует, когда я материализуюсь из ниоткуда, будто незваный гость в плохом хорроре? И почему сканирование не работает за пределами барьера? Так, Крас, соберись — действовать нужно быстро, чётко и без глупых улыбок.»

Подойдя вплотную к границе барьера, Крас сделал шаг — и мир вокруг взорвался звуками. Пространство цеха оглушительно загудело, словно кто-то резко врубил звук на забытом советском телевизоре. Даже воздух звенел, как натянутая струна. Предметы вокруг вдруг стали ярче, насыщеннее — будто кто-то выкрутил контраст на максимум. Хотя станки в цехе молчали, с улицы доносился грохот работающих механизмов — ритмичный, как сердцебиение какого-то гигантского металлического зверя.

Появление героя ошарашило незнакомца. Тот застыл, будто его ударили током, и уставился на Краса широко раскрытыми глазами. Молчал. Так молчал, словно забыл, что у него есть язык.

Мужчине было слегка за сорок — типичный «офисный планктон» с короткой стрижкой, карими глазами и лицом, которое мозг тут же стирает из памяти. Нос — не длинный, не короткий, губы — узкие, будто затянутые шнурком. Подбородок украшала аккуратная трёхдневная щетина — не «я бунтарь», а «извините, забыл побриться». В общем, лицо, которое кричит: «Я плачу налоги и не нарушаю ПДД».

Но два момента резали глаза: его кожа была белее, чем простыни в рекламе стирального порошка — будто он последние десять лет провёл в подвале, перебирая бухгалтерские отчёты; и он был слишком чист для работника металлопроизводства. Даже ногти — подстрижены, ни пятнышка масла.

«И чё он, плять, молчит? Окуел от моего появления и дар речи потерял? — мысленно бубнил Крас. — Я не хотел первым начинать разговор. Неизвестно как он себя поведёт, когда я начну на русском лепетать. Твою мать, родной не молчи, мне нужно понять на каком языке ты разговариваешь».

Словно услышав мольбы Краса, незнакомец заговорил:

«Пига фупиау?» — произнёс незнакомец с явно вопросительной интонацией, растягивая слова так, будто пробовал их на вкус.

«Вот и чё он несёт? Ни хера не понятно. Что делать-то?» — мысленно заворочался Крас. «Заговорю — однозначно привлеку лишнее внимание. Повторить за ним? Тоже вариант, но вдруг он только что спросил, не против ли я ему отсосать? Тогда будет не просто подозрительно, а ещё и унизительно. Хотя, с другой стороны, мужик даже бровью не повёл, когда я материализовался у него перед носом. И чего он так нервно подёргивается? Ладно, попробуем по-тихому».

Крас медленно приложил руку к груди, изображая жест мирных намерений — хотя его военный костюм защитного цвета кричал ровно об обратном. Затем протянул ладонь для рукопожатия, раскрыл её и замер, ожидая ответного жеста.

Незнакомец, похоже, сообразил, что от него хотят, и после секундного замешательства протянул руку в ответ. «Ну вот, контакт установлен. Теперь дело техники».

Надеясь очень быстро запаразитить мужчину, не теряя ни секунды, Крас сжал его ладонь с силой гидравлического пресса и мгновенно нырнул в свой внутренний мир, запуская сканирование.

То, что он увидел, заставило его мысленно выругаться так, что, будь это вслух, стены бы облупились.

«Твою мать! Да он и не человек вовсе!»

Вместо мышц — синтетические волокна, сплетённые в жгуты, словно тросы подъёмного крана. Вместо крови — мутная молочная жижа, медленно пульсирующая по прозрачным трубкам. Ни печени, ни лёгких, ни кишечника — только аккуратные блоки, обтянутые чем-то, напоминающим искусственную кожу. Нервов тоже не было — только провода, оплетённые биополимером.

Но самое интересное — мозг.

Он был человеческий. Настоящий, живой, с извилинами и кровеносными сосудами. Вот только прямо в сером веществе, будто опухоль, сидел крошечный чип, не заметный для человеческого глаза, мерцающий холодным голубым светом.

«Ядришка шишка… И что мне с тобой делать?» — мысленно присвистнул Крас. «А самое интересное — у этой куклы есть энергокаркас и ядро. Значит, у него есть душа. Ну что, Старый, и куда ты меня на этот раз закинул? Ладно… Ручного андройда у меня ещё не было».

«Ну что ж, раз так…» — мысленно процедил Крас и мгновенно отправил целую армию паразитиков в энергокаркас искусственного мужчины, приказав им захватить контроль над его сознанием. Паразитики, к удивлению героя, оказались куда сообразительнее своего хозяина — они молниеносно выполнили задачу, внедрив в «мозги» андройда непреложную истину: «Этот человек — твой хозяин. Подчиняйся без вопросов».

Крас с довольной усмешкой разжал пальцы и отстранился, тут же переходя к допросу:

Меня зовут… эм-м-м… тебе, впрочем, не обязательно знать как меня зовут. Так вот, где я черт побери нахожусь? И на каком языке ты трещишь?

Ответ поверг его в лёгкий ступор:

— Кроир миаукрояксатулуги!- бодро отрапортовал андройд, будто это что-то объясняло.

«Ну конечно, как же иначе…» — мысленно закатил глаза Крас. — «Из всей этой абракадабры я разобрал только „уги“. И то не факт, что это что-то значит.»

— Ладно, давай попробуем иначе, — вздохнул он, — твой птичий язык мне явно не знаком.

Последующие несколько минут напоминали лингвистический марафон. Крас методично перебирал все языки и наречия, которые когда-либо слышал и изучал — от классического английского до почти забытого наречия племён серных болот кобольдов. Но ответ оставался неизменным:

— Кроир миаукрояксатулуги!