Короче говоря, Илонна была вполне довольна своей нынешней жизнью. Преподы не напрягали, через день или два она сбегала из Академии в королевский дворец поболтать с королевой, а потом и не просто поболтать — Илонна взялась тайком обучать Белинду бою на мечах. Тайное недолго оставалось таковым — фрейлины, узнав об этом, пришли в ужас и даже собрали целую делегацию к королю с жалобой на беспардонную вампиршу, сбивающую с пути истинного Её Величество. Короля почему-то абсолютно не возмутило неподобающее для королевы занятие — Юловар лишь сказал «значит, так надо» и распорядился выделить для фехтовальных занятий специальный зал. Фрейлинам осталось только сердито шипеть, зато мужской части придворных — ну тем, кто не слишком женоподобен, очень понравилось. Их мнение об Илонне воспарило на новые высоты, как, заодно, количество пристойных и не очень предложений. Устроив несколько тренировочных поединков со слишком настырными ухажёрами, Илонна отбила у них всякое желание домогаться её тела, зато оставила остальным возможность невинно пофлиртовать. А что, приятно же, когда её превозносят не только как воина, но и как красивую женщину. Вот так, благодаря дружбе с королевой и собственным талантам Илонна заняла высокую ступень в придворной иерархии.
Немало этому способствовало и то, что периодически вампиршу видели летавшей над Тирогисом на красной драконице. Никто — даже самые высокородные и древние семьи, никто не мог похвастаться тем, что дружен с драконами. А Илонна не просто дружила — она считала Гейрге своей сестрой, и красная платила ей тем же, а потому не возражала, когда вампирша изредка просила её о полёте. Но Илонна не просто периодически каталась на драконице — иногда ей приходилось вылетать далеко за пределы столицы, разбираться с возникшими конфликтами.
Дело было в том, что иногда на какую-нибудь деревушку нападал дракон. Не Великий, разумеется — обычно это был молодой дракон, почти птенец. Не умевший воспринимать и воспроизводить человеческую речь по причине своей молодости, уже набравший сил и вставший на крыло, но ума ещё не наживший. И вечно голодающий. Такие вчерашние птенцы не находили ничего лучше, как нападать на стада животных, принадлежащих людям — а что, искать их по лесам не нужно, упитанные, да и охота много времени не занимает. То, что рассерженные крестьяне пожалуются сеньору, который соберёт с них деньги и купит услуги драконоборца, молодых крылатых ничуть не волновало — они просто не подозревали о такой опасности. Многие из них закончили свои дни в виде засушенных голов на стенах в гостиных замков. Родители таких «птенцов» — сами едва ли намного старше, ничему научить своих детей не могли, а Великих осталось слишком мало, чтобы контролировать бесшабашный молодняк.
Но Тринн, Аид и Гербер — это ещё один Великий, с которым Илонне лично сталкиваться не приходилось, только слышала, были весьма обеспокоены судьбой неразумных птенцов. И год назад Тринн не поленилась лично прибыть в Тирогис, где имела недолгую беседу со своими младшим братом и сестрой. Ну и с гроссмейстером и королём, конечно, тоже. Трое людей и вампирша внимательно выслушали слова Великой драконицы и заверили, что всё будет выполнено. Ещё бы, попробуй не выполнить пожелание горы мощи, готовой утопить в море огня всё вокруг! Но ситгарцы помогли бы Тринн даже без возможных карательных последствий — никому, даже прожжённому интригану Адельядо не было чуждо чувство благодарности — все прекрасно помнили, что именно Тринн с супругом уберегли их страну от гибели.
Перед отлётом Тринн наведалась в Академию, недолго побурчала на своём драконьем с Гейрге и улетела в Запретный предел. Король в этот же день издал указ, запрещающий охоту на любых драконов. Ослушник — неважно, обычный драконоборец или сиятельный вельможа, убивший или заказавший дракона, подвергался позорному повешению. Согласно этого же указа заметившим дракона вменялось в обязанность немедленно сообщить о нём в Ситгарскую Академию магии, где за эти сведения полагалась награда. Само собой, выплату награды король возложил на Академию, чему гроссмейстер был не рад, но возражать не стал. Вот так, с помощью кнута и пряника в Ситгаре, где нападения молодых драконов, сбежавших из-под опеки, были наиболее часты, справились с бездумным истреблением летающих огнедышащих ящеров. Действительно, даже аристократ вместо знакомства с верёвкой предпочтёт получить золотой окс, чего уж говорить о простых крестьянах.
И с тех пор, как только появлялся гонец из какой-нибудь деревушки с известием, что их стадо обожрал дракон (красный, фиолетовый, но в основном зелёный), Илонна или Дилль усаживались на Гейрге и летели на разборки. Гейрге, к тому времени основательно откормившаяся на академических харчах, изрядно подросла и набралась мощи, а потому в споре с неразумным молодняком представляла главную ударную силу. Во всяком случае, когда с ней была Илонна. А вот Дилль, когда дело доходило до усмирения пакостника, применял драконье пламя — оно жгло молодого дракона, но не причиняло ему большого вреда.Просто показывало, кто здесь главный. После такой демонстрации силы, да ещё и поддержанной Гейрге, птенец либо удирал обратно в сторону Запретного предела, либо послушно склонял голову к земле, предоставляя старшим решить его дальнейшую судьбу. Гейрге ворчала на драконьем, разъясняя нарушителю, что с ним будет, после чего молодой дракон послушно следовал за ней в Тирогис. А уже в Академии его кормили, определяли место проживания и персонального воспитателя. Вот так, незаметно, поголовье драконов в Ситгаре выросло уже до двенадцати, считая Гейрге и Шехана. Не кота Илонны, а мелкого дракона.
Вспомнив про Шехана-дракона, Илонна не смогла удержаться от улыбки. Вот уж кто пакостный, так это он. Знает ведь, паршивец, что ничего ему не будет за любой проступок и пользуется этим. Пользуясь тем, что никто ему вылет с заднего двора не запрещал, этот мелкий фиолетовый проказник то и дело покидал Академию, чтобы вволю полетать над домами Тирогиса и всласть попугать горожан. Нет, Шехан никого не то что не спалил, даже не обжёг, да и ни одного пожара не устроил. В основном он гонялся за стаями голубей — а при удаче, даже закусывал ими. Однажды ему как-то пришла в голову мысль приземлиться на крышу пекарни и дунуть в трубу. Бедный пекарь с подмастерьем тут же превратились в жителей далёкого юга — говорят, они всегда живут с такими чёрными лицами. Да и белый хлеб мгновенно стал чёрным. Академии пришлось выплатить пекарю компенсацию, а Шехан в наказание был лишён мяса и три вечера подряд был вынужден поглощать вегетарианский ужин. Правда, Шаберт тайком таскал ему заначки… Наказание это, конечно, Шехана не вразумило, и пару недель спустя мелкий драконыш не придумал ничего умнее, как искупаться в одном из прудов в королевском замке. Заодно и вскипятил водичку, пообедав варёной рыбкой. И успел удрать до того, как садовники с мётлами и лопатами добрались до него, потому что убивать драконов запрещено королевским указом, а огреть метлой по хребтине — запросто. Тем более негодника, сожравшего любимых золотых рыбок королевской фрейлины леди Изольды. Но, несмотря на все пакости, Шехана горожане любили и при любом удобном случае подкармливали. То-то он рос как на дрожжах, и иной раз прилетал в Академию, обожравшись и еле шевеля крыльями.
А Шехан — который чиал Илонны, был ничуть не лучше крылатого братца. Кот в Академии вообще как сыр в масле катался. Спал круглыми сутками, просыпаясь, шёл в столовую, клянчить еду у сердобольных поварих, а потом, словно этого было мало, нагло забирался в стойла молодых драконов и воровал у них мясо. Илонна, конечно, пыталась вразумить жадного чиала и предрекала ему огненную смерть от оскорблённых драконов, но как это ни удивительно, Шехан был до сих пор жив. Почему драконы не трогали нахалюгу, никто не знал, но факт оставался фактом. Кот настолько растолстел и обленился, что перестал ходить с хозяйкой не только на занятия, но даже в королевский дворец, хотя там ему тоже норовили подсунуть вкусный кусочек. Илонна не возражала — пусть сидит возле драконов и под ногами не путается.
