— Говори, я сделаю всё, что потребуется, — статус-шеф сел на прочную лавку, и его глаза оказались на одном уровне с глазами тщедушного жреца. — Даже если после этого меня вновь разжалуют в рядовые.
— Не рассчитывай снова так дёшево отделаться, — послышался смешок жреца. — Больше тебе таких поблажек не сделают — на сей раз, если ошибёшься и напортачишь, просто сдохнешь в мучениях. Итак, слушай…
Жрец прошёлся по отнорку, словно собираясь с мыслями, и заговорил:
— После того сокрушительного поражения Тангрином очень заинтересовался наш Совет. Как ты понимаешь, никто из нас ни поодиночке, ни собравшись вместе, не способен сконцентрировать такую магическую мощь, тем более, управлять ей. А кому-то на Тангрине это удалось. Больше ни в одном из известных нам миров подобного не наблюдалось. Поэтому сейчас, когда защита портала начала сбоить, Совет начал подготовку. Подробности её тебе знать ни к чему, но основное ты и сам понимаешь. Во-первых, нам нужен тот, кто противостоял нам в прошлый раз. Судя по всему, он уже изрядно ослаб, а потому существует возможность пленить это существо и разгадать тайну его мощи. И если это удастся… — жрец плотоядно потёр сухонькие ладони, — покорение миров из смертельной драки превратится в простейшую прогулку.
Конобиан, честно говоря, вовсе не желал, чтобы прекращались войны — где ещё он и ему подобные могут дать себе волю и всласть поубивать разумных, выжирая из них жизненную энергию? В мирах, принадлежащих Императору, подобное деяние наказывалось мучительной смертью. Оторваться можно было только во время захвата. А Жесер (видимо, с подачи своих старших) предлагает добровольно лишиться такого удовольствия. Но Конобиан промолчал и продолжил внимательно слушать.
— Но, честно говоря, такой исход дела маловероятен, — жрец мотнул головой. — Старшие уверены, что портал откроется только после смерти того существа. Значит, пленить его не удастся. Но отсюда вытекает следующее: концентрация магии в том мире чудовищно высока. Если мы нанесём удар сразу же, после стабилизации портала, магия попросту не успеет рассеяться. И потому нам необходимо протащить туда накопитель. Протащить, смонтировать и настроить. А что необходимо для его первичного запуска?
— Жизненная энергия аборигенов, — буркнул Конобиан, после каждой компании выслушивавший нотации жрецов в адрес «тупых штурмов» и поневоле выучивший эту истину.
— Которую вы льёте вхолостую, — указательный палец с длинным ногтем обвиняюще ткнул в сторону статус-шефа. — Так вот, друг мой, на сей раз ты должен вывернуться наизнанку, но сделать так, чтобы твои громилы не воровали у нас энергию. Как ты этого добьёшься, не знаю. Но только от успеха нашего плана зависит не только твоя и моя жизни — от этого зависит само существование Империи Покорителей.
Конобиан непонимающе нахмурился, и его глаза совсем скрылись под бронированными надбровными дугами. Жрец приблизился к воину настолько, что почти уткнулся в него носом.
— Представь себе, сколько жизненной энергии мы сумеем собрать на поле битвы. Она не уйдёт к Великой Госпоже, мы заберём эту энергию себе. И станем не наравне с самой смертью, мы будем выше неё, — горячечный шёпот жреца ввинчивался в мозг Конобиана, как пыточный винт. — Для этого всего-то и нужно, чтобы твои обалдуи не воровали энергию — ведь большую часть её они передают Великой. А так мы сможем забрать себе всё.
— То есть, Совет жрецов решил прокатить Великую госпожу? — удивился Конобиан. — Ну-у, ладно, мне ваши жреческие делишки непонятны. Вот только, знает ли об этом Император?
— Разумеется, и он дал своё одобрение. Думаешь, кто дал окончательное разрешение на твоё обновление и назначил тебя примар-шефом предстоящей операции? Совет, при всей своей явной и тайной власти, не смог бы устроить ничего подобного — уж назначение командующих захватом всегда было делом Императора.
— Я — примар-шеф? — Конобиан неверяще воззрился на собеседника.
— Да, ты. Уже готовятся штурмовые лапы и мясные полки, которые ты поведёшь в бой. И тебе самое время начинать думать, как удержать воинов в рамках.
— Но если они не будут пожирать энергию убитых, они не смогут действовать так же эффективно.
— И пусть. Что нам сотня-другая тысяч тупых солдафонов? Зато потом мы сможем не просто лечить, а буквально оживлять тех, кто полёг на поле боя. Подумай, стоят ли их жизни величия и мощи целой Империи.
Конобиан подумал. Ну да, если так рассуждать, то потери среди штурмовиков оправданы. Вот только Жесер почему-то не упомянул, что в число этих потерь попадает и сам новоназначенный примар-шеф — он ведь тоже окажется на Тангрине. И как это ни странно, но становиться жертвой пусть даже во имя величия Империи Конобиану вовсе не хотелось. Однако отказ явно не предусматривается — скорее всего, его даже не выпустят из очага обновления, прикопают где-нибудь в дальнем отнорке. Значит, надо соглашаться, вот только на своих условиях. И выбить под шумок дополнительные силы.
— Я согласен и сделаю всё, что требует Император и Совет, — картинно склонил мощную голову демон. — Но мне потребуется четыре… нет, восемь Крыльев.
— Это тебе не со мной надо решать, — пожал плечами Жесер. — Главное, твоё согласие получено, и ты понимаешь всю серьёзность поставленной задачи. Иди за мной, друг мой. Через час тебе назначены встреча — ты предстанешь перед наместником. Вот у него и требуй Крылья. Да, чуть не забыл. На этой встрече будут присутствовать два члена Совета. Уверен, они окажут тебе поддержку.
Конобиан, шагая вслед за Жесером, только хмыкнул. Ещё бы они не оказали поддержку. Да эти старшие жрецы должны выгрызть из Наместника всё, что он, Конобиан, у того потребует. Ведь если у них дело выгорит, эти старшие жрецы перейдут на совершенно новую ступень могущества. И как бы святотатственно это ни звучало, но они станут на одну ступень с самой Великой госпожой. Или даже выше.
Свеженазначенный примар-шеф криво улыбнулся. Задача перед ним стояла сложнейшая, почти невыполнимая. Как заставить лютого хищника убить жертву и при этом не сожрать ни куска мяса и не глотнуть крови? Вот и с демонами так же. Но зато если удастся… Конобиан мотнул тяжёлой головой. В случае удачи он вознесётся так высоко, как никогда даже не мечтал. И, кто знает, может быть, даже станет Императором, пусть не этой Империи, а какой-нибудь поменьше, своей собственной. Для этого всего-то и нужно, что выполнить приказ Совета. Что ж, кое-какие задумки у него есть.
Для начала нужно выбить из Наместника Крылья. Даже не восемь, а больше. А то и вообще все, что имеются в распоряжении шестнадцати миров, подчинённых наместнику. Наземные же орды… он изменит их состав. Уберёт истинных демонов, а включит только ассимилированных. Пусть мясные полки дохнут во славу Империи, раз уж всё равно войска обрекли на заклание. И войдут наземники позже — первыми в портал пойдут Крылья. А вместе с наземными ордами пойдут и жрецы. И пусть только старшие попробуют возразить, что никогда жрецы не идут в первых линиях захвата. Конобиан заранее предвкушал постные рожи старших. Поддержка-поддержкой, но жрецы не захотят рисковать шкурами своих собратьев. А придётся. Потому что это нужно для общего великого дела. Пойдут, как миленькие.
Конобиан открыто ухмыльнулся. Думали, прижали его и заставили плясать под свою музыку? Не-ет, он и сам умеет интриговать — за четыре столетия научился. За оставшийся час до назначенного визита Конобиан продумывал детали предстоящей компании. Ну да, так никто ещё не делал. Так ведь ни перед кем и не стояла такая сложнейшая задача. Он твёрдо решил, что после открытия портала на Тангрин первыми в бой пойдут, точнее, полетят, воздушники. Обычно без поддержки с земли их довольно быстро выбивали — драконы и маги. Но если в бой идёт не два Крыла, как это обычно и бывает, а десять… Или двадцать… Тогда есть хороший шанс, что изрядная часть летунов выживет. К моменту входа наземных войск и Хранители, и маги противника уже подустанут. А наземные орды, состоящие из ассимилянтов, будут, конечно, заведомо слабее демонов, зато не станут жрать драгоценную жизненную энергию. Летуны и наземники дадут время жрецам собрать свои накопители и пустить их в ход. Дело осталось за малым: выдавить из Наместника всех имеющихся летунов и заставить жрецов послать своих маготехников почти в самое пекло.
