Абылай, сощурив и без того узкие глаза, вгляделся туда, где земля сливалась с небом. Там медленно двигалась тёмная точка. Хан недовольно поджал губы. Это ведьмы летают на своём костяном драконе. Сколько раз он хотел их заставить передать ему это костяное чудовище — не сосчитать. И каждый раз получал вежливый отказ — дескать, нет у великого хана того магического дара, который позволил бы управлять драконом-зомби. И у шаманов, которых Абылай присылал к ведьмам, тоже такого дара нет. Только эти две потаскухи могут управлять летающим ужасом.
Абылай вернулся в памяти на несколько лет назад, когда впервые увидел костяного дракона. Тот упал с неба среди бела дня прямо около ханской юрты, подняв тучу пыли. Абылай, выскочив из юрты, увидел в паре десятков шагов от себя оживший ночной кошмар — дракона-скелета, состоящего из полуобглоданных костей. Глазницы его горели неярким красноватым светом, а вокруг пасти клубилось и тут же исчезало еле заметное зеленоватое облачко, при виде которого Абылай сразу понял — лучше с ним не соприкасаться, оно явно ядовито.
Бешено ржали кони, срываясь с коновязей, бестолково бегали люди, женщины завывали и укрывали головы подолами юбок, нукеры, обязанные защищать хана в любых обстоятельствах, в диком ужасе разбежались прочь. А сам Абылай — полуголый и растерянный, смотрел на спускающихся с дракона двух женщин. Те слезали, переступая по костям скелета, как по лестнице. Спустившись, они неспешно направились в сторону ханской юрты. Абылай сразу же понял, что эти женщины — ведьмы. Кто такие и откуда — сразу не понять. У хиваши — исконных врагов Сарды, были женщины-ведьмы, захватившие власть в каганате, и именно их чёрное колдовство мешало Абылаю обрушиться всей мощью на пустынников. Потому что у Сарды никого из колдунов подобной силы не было. Шаманы не в счёт, они хороши только в камланиях и призыве духов предков. Абылай понял, что разбежавшиеся в страхе воины ничего не смогут противопоставить ведьмам и их ужасающему мёртвому дракону, и решил сделать единственное, на что был сейчас способен — погибнуть с честью.
К его счастью, ведьмы были настроены миролюбиво. Они заставили драконы лечь, а сами, опознав в полуодетом человеке хана, вежливо поздоровались. Абылаю ничего не оставалось, как пригласить незваных гостий в юрту. Но перед тем он, извинившись, велел собрать своих нукеров. Бывший тогда ордабасом Колутай быстро собрал разбежавшихся телохранителей и построил их перед разгневанным ханом. Абылай не стал распинаться о проявленной ими трусости, просто приказал казнить каждого десятого, независимо от того, стоял ли тот в карауле или отдыхал. И первым, чья голова слетела с плеч, был ордабас Колутай.
А потом Абылай разговаривал с ведьмами. Он удивился, когда узнал, что женщины действительно были теми самыми страшными ведьмами из хивашского Ковена, но удивился куда больше, когда они заявили, что с недавнего времени являются врагами хивашского кагана, а прилетели в Сарду в поисках покровительства великого хана. Абылай был человеком жестоким, коварным и хитрым. Он убил троих единокровных братьев в борьбе за место на белой кошме, причём, одного заколол лично. Он приказал удавить знаменитого старца Хаттая, доносившего народу слишком крамольные сказания, в которых он — хан, выглядел непристойно. Абылай правил жёстко и жестоко. Иной раз его заносило — даже он сам это понимал. Десять лет назад он приказал под корень вырезать четыре больших рода, посмевших противиться его воле — степь в тех местах до сих пор выглядит ржавой от пролившейся крови. Да, позже он сожалел о своей непомерной жестокости, но только наедине с собой. А чтобы народец не подумал, что хан понапрасну извёл столько людей, Абылай велел уничтожить ещё один род, вознамерившийся откочевать из Сарды за Большой Камень. Вот так, на крови и страхе держалась его власть.
Но при всех своих злобе, коварстве и жестокости хан не был глупцом. Он сразу уловил выгоду, которую ему сулило сотрудничество с ведьмами. Заполучить двух сильных колдуний, в то время как его заклятые враги, напротив, лишились своих магических сил, это было прекрасно. Хан выделил ведьмам самую лучшую юрту, дал в охрану два десятка своих нукеров и приказал исполнять любое их пожелание. Услышав последние слова хана, светловолосая улыбнулась и спросила, а если им понадобятся человеческие жертвы, их тоже предоставят? Хан, не моргнув глазом, ответно спросил «сколько и когда». Ведьмы не стали развивать эту тему, только уважительно поклонились и ушли обживаться.
Решению хана удивилась вся Сарда. Он не казнил ведьм самым мучительным способом или не приказал отравить. В Сарде женщины ценились только как хранительницы очага. Их удел — рожать детей, ублажать мужа и подчиняться его родне. Некоторым своим наложницам, молоденьким и не успевшим надоесть, хан дозволял больше — они даже иногда командовали нукерами, посылая их с каким-нибудь важным известием в роли гонцов к хану, уехавшему на охоту. Но не более. А тут появились какие-то неизвестные женщины, пусть и колдуньи, и хан велел пылинки с них сдувать. Народ удивился, но подчинился.
Как позже выяснилось, поступок хана был правильным. Ведьмы за покровительство отплатили Абылаю многими полезными вещами. Первая — это сеть охранных амулетов, которая была разбросана на день конного пути от ставки хана. Как появились эти амулеты, так и отпала необходимость в дозорных на холме Духов. Теперь ордабас — глава охраны ставки, в любое время знал, откуда и сколько народа приближается сюда, в столицу Сарды. Очень полезную штуку смастерили ведьмы, жаль только, что охранные амулеты могли вновь заряжать только они сами. Шаманы, которым Абылай велел научиться премудростям обслуживания амулетов, только бились лбами о землю, униженно прося прощения за то, что не могут овладеть тайной управления чужой магией.
Вторая вещь, которую ведьмы сделали для Сарды, была куда полезнее. Это тоже были амулеты, но совсем другие. Колдуньи называли их амулетами жизни и утверждали, что у хиваши не было и нет ничего подобного, потому что секретом создания подобных волшебных амулетов владеют только они двое, а они отыскали его в Лис-Эт-Таше. Абылай много слышал о проклятом городе древних чернокнижников и некромагов, но никогда о тех, кто сумел прожить в нём несколько месяцев. Либо ведьмы врали, либо… они и вправду столь сильны, что монстры умершего города не сумели их сожрать. Впрочем, с ними же был костяной дракон — сам тот ещё монстр, кого угодно схарчит и не подавится.
Вот эти самые амулеты жизни и должны были дать огромное преимущество в войне против хивашских пустынников. Когда Абылай впервые увидел такой амулет в действии — глазам не поверил. Приведённому рабу нацепили на шею верёвку с костяной поделкой, после чего выпустили по нему четыре стрелы — в каждую руку и ногу. С воплями боли раб повалился наземь, ведьмы приказали вырвать из него стрелы, после чего изумлённый хан увидел, как прямо на глазах скверные раны перестали кровоточить, а потом и начали зарастать. Через час раб уже не просто ходил, как ни в чём ни бывало — он бегал, словно ему в задницу залили мочи василиска. Видно было, что раба просто распирает от внутренней энергии. А от ран остались только шрамы и рубцы. Впечатлённый Абылай даже велел наградить испытуемого хорошей порцией мяса из личного ханского котла.
Позже ведьмы пояснили хану все тонкости созданных ими амулетов. Магические вещи не делали воинов бессмертными, но позволяли очень быстро заживить полученные раны. Но ничего не даётся просто так: для лечения амулеты пострадавшего откуда-то должны брать энергию, и её давали другие амулеты — те, которые будут носить остальные воины. Здоровые просто поделятся частичкой своей жизненной силы с раненым, и тот не будет месяцами валяться на кошме и не останется инвалидом, а уже в тот же день станет здоровым и сможет вступить в бой. Абылай быстро ухватил суть: чем больше у его армии будет магических амулетов, и чем больше будет его армия, тем легче волшебные висюльки смогут вылечить раненого. Даже смертельно раненого, добавили ведьмы. Хан довольно кивал головой при мысли о том, сколько жизней убережёт это колдовство. Что особенно ему понравилось, так это особый ханский амулет, который не будет ждать ранения Абылая, а всё время станет самостоятельно тянуть жизненную энергию из воинов — по крохе от каждого. Так что самому Абылаю при таком раскладе гарантировались отменное здоровье и фактическая неуязвимость как от оружия, так и от различных ядов. Исключением было получение смертельного удара, но для того и существуют нукеры, чтобы охранять хана от подобного.
