Она все еще задумчива, когда мы забираемся в ее машину и пристегиваемся. Они с Габриэлем приехали сюда порознь, и он отвез Реджину прямо домой, в постель, так что мы с Джейн сидим вдвоем. Я хотела бы больше времени проводить наедине со своей дочерью. Жизнь движется слишком быстро, она слишком занята, и когда мы с Джейн остаемся наедине, мне кажется, что она всегда спешит оказаться где-то в другом месте.

— “Это был отличный ужин, а, ма?” - говорит она.

— “И от Элис бывает польза”. — Я похлопываю по драгоценной коробке с остатками еды у себя на коленях. — “Я думаю, что эта женщина не такая уж и засранка”.

— “Это подозрительно похоже на комплимент”.

— “Так далеко я бы не зашла”. — Я смотрю в окно на Элис и Барри, забирающихся в свою машину. Такой милый мужчина, как Барри, заслуживает более хорошей женщины, но когда дело доходит до любви, о вкусах не спорят.

Джейн заводит машину, и мы выезжаем со стоянки ресторана.

Впереди патрульная машина с мигалками, которая только обогнала пикап, и прижала его к обочине дороги. Естественно, Джейн тоже замедляет ход, чтобы оценить ситуацию, и понять, не требуется ли там ее вмешательство. Это моя дочь, у которой нюх на неприятности.

Как и у меня.

— “Мне кажется, что Грины переехали”, - говорю я.

— “Да?” - спрашивает она. На самом деле она не слушает меня, потому что ее внимание все еще сосредоточено на остановившейся машине.

— “Я не видел ни одного из них уже несколько дней. Но заметила, что в доме горит свет, поэтому я думаю, что у них должен быть один из этих автоматических таймеров. Те, которые включают свет, когда темнеет, чтобы отпугнуть грабителей.”

— “Ма, когда ты все время следишь за этим домом, у грабителя нет ни единого шанса”.

Это фраза смешит меня. — "Да. Думаю, ты права.”

“Если увидите что-нибудь подозрительное - сообщите об этом. Вы поднимете безопасность на совершенно новый уровень”. Удовлетворенная тем, что у патрульной машины все под контролем, она проезжает мимо нее. — “Видимо, Гринам окончательно осточертело, что ты шпионишь за ними”.

— “Я просто присматриваю за своим районом. Если бы я этого не делала, Ларри Леопольд сейчас был бы мертв, а Рику Тэлли предъявили бы обвинение в убийстве”.

— “Ты уже говорила с Джеки?”

— “Я думаю, она слишком смущена, чтобы говорить со мной”.

— “Ты имеешь в виду, из-за ее романа?”

— “Нет, я думаю, это больше из-за того, с кем у нее был роман. Ларри Леопольд? Серьезно?” - я хмыкаю.

На какой-то миг я задумываюсь о Джонасе и его скульптурных грудных мышцах. Я признаю, он действительно привлек мое внимание. Я также признаю, что в минуту слабости, выпив слишком много мартини, я могла бы предаться каким-нибудь плотским мыслям. К счастью, Агнес меня просветила. С самого начала Агнес видела его насквозь.

Теперь я чувствую себя виноватой за то, что не пригласила ее сегодня на ужин. Какой бы раздражающей ни была Агнес, она поддержала меня в трудную минуту. Задыхаясь, конечно, но она действительно была рядом со мной.

Когда Джейн высаживает меня у дома, я замечаю, что у Агнес все еще горит свет. Я знаю, что она работает допоздна и, наверное, прямо сейчас сидит перед телевизором и курит свои любимые "Вирджиния Слимс". Она, вероятно, была бы рада моей компании. И мои драгоценным объедкам.

Я подхожу к ее дому и нажимаю кнопку звонка.

— “Энджи!” - хрипит она, когда видит меня на пороге своего дома. Я пячусь назад, ошеломленная облаком сигаретного дыма, вырывающимся из ее дома, как пожар по пятибалльной шкале. — “Я только что налил себе стаканчик! Заходи и присоединяйся ко мне.”

— “Я принесла закуски”, - говорю я и поднимаю свою коробку с остатками.

— “Мне бы сейчас не помешало перекусить”. Она тянется за бутылкой виски на кофейном столике. — “Хочешь, я налью тебе двойную порцию?”

— "Почему бы и нет?"

На следующее утро наступает расплата.

Я просыпаюсь с сильной головной болью и смутным воспоминанием о том, как мы прикончили ее бутылку "Джеймсона". Солнце взошло, свет в моей спальне ослепительный, и я едва могу открыть глаза от яркого света. Я смотрю на часы и стону, когда вижу, что уже полдень. Никогда больше я не буду пытаться угнаться за Агнес. Какой же я супергерой, когда даже семидесятивосьмилетняя женщина может напоить меня так, что я окажусь под столом.

Я сажусь, потирая виски. Сквозь стук в голове слышу звон дверного звонка.

Последнее, чего я хочу, - это гостей, но я ожидаю посылку от Винса, поэтому сую ноги в тапочки и шаркаю в фойе.

Я удивлена, когда открываю входную дверь, и вместо парня из почтовой службы, вижу Тришу Тэлли. За последние несколько недель она заставила своих родителей пройти через ад; а теперь она стоит на моем крыльце, ее глаза опущены, плечи поникли.

— “Я нашла это в вашей двери”, - говорит она и протягивает мне рекламный проспект местной пиццерии.

— “Триша”. - Вздыхаю я. “Ты ведь здесь не для того, чтобы сунуть мне эту листовку”.

—"Нет."

— “Хочешь войти?”

— "Да. Если можно.”

— “Слушай, посиди пока в гостиной несколько минут, ладно? Я вчера засиделась допоздна, так что позволь я оденусь, и выйду”.

Я возвращаюсь в свою спальню, чтобы ополоснуть лицо водой и причесаться. Натягивая джинсы и свежую блузку, я удивляюсь, с какой стати эта девушка вдруг появилась, чтобы поговорить со мной. Так вот почему она здесь, просто чтобы поговорить? Или я выйду и обнаружу, что она сбежала с моим серебром или что-то в этом роде? С подростками никогда ничего не знаешь наверняка.

Когда я возвращаюсь в гостиную, ее там нет. Я чувствую аромат готовящегося кофе и иду по запаху на кухню, где Триша стоит у стойки, наливая кофе нам обоим. Она ставит чашки на стол и садится, выжидающе глядя на меня. Я не помню, чтобы мои дети пили кофе в шестнадцать лет, но, она, очевидно, не только пьет его, но и знает, как его варить.

Очко в пользу Триши.

Когда я сажусь, я вижу, как ее руки сжимаются и разжимаются, как будто она не может решить, понадобятся ли кулаки для этого конкретного разговора.

— “Это я виновата в том, что случилось”, - говорит она. — “В смысле, изначально все испортила не я, но я сделала все еще хуже”.

— “Я что-то не улавливаю о чем ты говоришь?”.

— “Это все из-за урока биологии”.

— “Теперь я действительно ничего не понимаю”.

— “Видите ли, как раз перед окончанием учебного года мы провели лабораторную по генетике. Нам пришлось ткнуть себя в палец и собрать собственную кровь”. Она вздрагивает от этого воспоминания. — “Я ненавидела это. Брать кровь у самой себя”.

Я сочувственно киваю. — «Я никогда не смогла бы сделать это сама. Моему партнеру по лаборатории пришлось ткнуть меня».

Она хмурится. — Вы изучали биологию?

— “Да, Триша. Веришь или нет, но я тоже училась в старшей школе. Я тоже ссорилась со своими родителями. И, кстати, я была очень популярной девушкой. Но какое отношение ко всему этому имеет урок биологии?”

— «Мы изучали группы крови. Вы знаете, А, Б, О. И после того, как мы проткнули себя, мы должны были набрать собственную кровь. Я узнала, что у меня положительный результат. А это примерно девять процентов населения. Ничего необычного".

— "Пока ясно."

— “Итак, поскольку мы изучаем принципы генетики и то, как наследуются группы крови, я хотела узнать группы крови моей мамы и папы для зачетной работы”.

— О-о-о. И именно в этом наша система образования подводит нас. Она не предвидит катастроф. Она не учитывает последствий многознания.

— “Моя мама хранит свою карточку донора крови в бумажнике, так что я уже знал, что у нее А-положительный результат. Потом я спросила папу, и он сказал мне, что у него О-положительный результат. Вот тогда-то я и поняла.” — Она сделала глубокий вдох. — “Невозможно скрестить А-позитивную мать с О-позитивным отцом и в итоге получить ребенка с Б-позитивным, понимаете?” — Сердитым взмахом руки она смахнула слезы. — “Моя мама все отрицала, но я знала, что она лжет. Я смотреть на нее не могла. Я не могла видеть ее и моего отца вместе, притворяющимися, что все в порядке, в то время как я-то знала, что это не так!”. — Она смотрит прямо на меня. — “Вот почему я сбежала. Мне пришлось на некоторое время уйти от них. Но я позвонила своему отцу, чтобы сообщить ему, что со мной все в порядке. Он разыскал меня в доме моего друга и начал кричать на меня о том, какая я неблагодарная и какое я маленькое дерьмо, и я просто не смогла сдержаться. Я рассказала ему, что он даже не мой отец. Я сказала ему, что мы все жили во лжи.”