— “Ты же знаешь, что у меня есть мужчина”, - говорю я.

— “Ты имеешь в виду того парня, Корсака? В последнее время я его здесь не видел.”

— “Он навещает свою сестру в Калифорнии. Как только она оправится от операции на бедре, он вернется.”

— “Но я-то здесь. И прямо сейчас.” Он приближается ко мне чтобы поцеловать.

Я хватаю штопор и размахиваю им между нами. — “Ладно, открывай вино”.

Он смотрит на штопор, перевод взгляд на меня и разочарованно вздыхает. — “Ох, Энджи. Такая великолепная женщина, и живешь прямо через дорогу. Так близка и в то же время так далека.”

— “Очень далека”.

К моему облегчению, он добродушно смеется. — “Ну что ж, попытаться все же стоило”, - говорит он, подмигивая, и открывает бутылку. — “Давай, детка, пойдем, Ларри снова разгромит тебя в игре”.

Спустя долгое время после того, как все ушли той ночью, я все еще взволнована выходкой Джонаса. Признаться, я чувствую себя чертовски польщенной. Джонас на несколько лет старше Винса, но он подтянутей и симпатичней, и, должна признать, есть в этом морском вояке что-то, что может вскружить девчонке голову. Я загружаю грязные бокалы в посудомоечную машину, выключаю свет на кухне и иду в спальню. Там я мельком вижу себя в зеркале, лицо мое раскраснелось, прическа немного выбилась из-под контроля. Именно так я себя и чувствую: немного выбитой из-под контроля. На грани… чего? Флирта? Интрижки?

Раздается звонок в дверь. Я замираю перед зеркалом, думая: Джонас вернулся. Знает, что вывел меня из равновесия, и думает, что я могу сейчас расстелиться под ним.

Мое лицо покалывает, нервы гудят, когда я иду к входной двери. Но это не Джонас стоит у меня на крыльце; это Рик Тэлли, и он выглядит измученным. Он видит меня через окно фойе, поэтому я не могу притвориться, что меня нет дома. И не могу вежливо отказаться открыть дверь. Мы, женщины, чертовски благовоспитанны; мы ненавидим ранить чьи-либо чувства, даже если это означает, что нас задушат.

— Энджи, — говорит он, когда я открываю дверь. — «Я возвращался домой и увидел, что у тебя все еще горит свет. Я подумал, что остановлюсь и просто скажу тебе лично».

— "Скажешь мне что?"

— «Недавно я получил смску от Триши. Она пишет, что некоторое время побудет у подруги. Так что передай Джейн, что ей не нужно об этом волноваться.

— "А Джеки знает об этом?"

— «Разумеется! Я позвонил ей, как только получил сообщение. У нас, конечно, словно камень с души свалился».

— "Она написала тебе, а не своей маме?" Я не могу сдержать скептицизма в своем голосе.

Он достает телефон и подносит его к моему лицу так близко, что я вздрагиваю. — "Видишь?"

То, что я вижу, - это слова, которые кто угодно мог напечатать на телефоне Триши. "Дома отстой, гощу у подруги. Расскажу все, когда буду готова. Люблю тебя".

— «Так что не о чем беспокоиться», — говорит он.

— «С подростками всегда есть о чем беспокоиться»

— “Но только не полиции. Сообщите Джейн, чтобы она знала об этом”. Он сел в свой "Камаро", который оставил на холостом ходу у обочины, и с ревом умчался в сторону своего дома.

Я стою на крыльце, хмуро глядя на удаляющиеся задние фонари. Раздумываю, не позвонить ли мне Джеки, чтобы проверить его историю. Но, конечно, он сказал бы ей то же самое, показал бы ей то же самое текстовое сообщение от Триши.

Если это действительно от Триши.

На другой стороне улицы в окне виднеется полоска света. Один из Гринов выглядывает из-за жалюзи, и я почти чувствую, как пара глаз наблюдает за мной через щель. Я сразу же отступаю в дом.

Глядя в окно из своей темной гостиной, я вижу тот же ряд домов, что всегда был здесь, ту же улицу, на которой живу уже сорок лет. Но сегодня вечером все кажется другим, как будто я попала в какой-то параллельный мир и теперь смотрю на злого близнеца моего старого района. Района, где каждый дом, каждая семья скрывает тайну.

Я задвигаю засов. На всякий случай.

Три кражи со взломом за четыре месяца вряд ли можно назвать всплеском преступности в районе, но они помогли установили некую закономерность. Джейн сидела за своим столом, сравнивая три полицейских отчета, пытаясь найти сходство между теми взломами и взломом дома Софии Суарес. Одним из них было ограбление, о котором им рассказала Лена Леонг, дерзкое проникновение через незащищенное окно, когда жильцы спали в постели. Грабитель забрал кошелек с наличными и кредитными картами, а также ноутбук Lenovo, но не прикоснулся к драгоценностям и мобильным телефонам в спальне, где спали хозяева. Возможно, это был слишком наглый подвиг даже для него. В земле, у входной двери, был отпечаток ботинка Nike десятого размера. Отпечатки пальцев, оставленные на оконной раме, остались неопознанными.

Четыре недели спустя те же отпечатки пальцев были обнаружены при краже со взломом, что и в доме номер два. На этот раз хозяев не было дома. Вход снова был через незащищенное окно. Были украдены наличные деньги, драгоценности и MacBook Pro.

Еще один ноутбук. Было ли это важно, или их украли лишь потому, что это малогабаритные предметы, которые теперь есть в каждой семье?

Джейн перешла к третьему ограблению, которое произошло шесть недель спустя в резиденции Долана. И снова домовладельцы отсутствовали. На этот раз грабитель разбил кухонное окно, чтобы проникнуть внутрь, и полицейский отчет включал сделанную домовладельцем фотографию осколков стекла, усеявших пол и столешницы. В то время как наличные деньги и несколько часов были украдены, пропавшего ноутбука не было, потому что владелец путешествовал с ним. На заднем дворе был найден отпечаток обуви Nike десятого размера. На этот раз никаких отпечатков пальцев; возможно, грабитель перешел к ношению перчаток.

Джейн изучила фотографию разбитого кухонного окна и подумала о разбитом стекле на кухне Софии Суарес. Она вытащила фотографии с места преступления Суарес и пролистала их. Она нашла фотографии разбитого дверного стекла и кухонного пола, на котором валялось несколько осколков, но фотографий бокового двора с посыпанной гравием дорожкой, сверкающей стеклом, было только две. Она вернулась к фотографии со взломом дома Долана и нахмурилась, увидев количество осколков, разбросанных по кухонному полу.

— "Мне нужно вернуться", - подумала она.

Фрост уже ушел домой, поэтому она поехала к дому Суарес одна. Было чуть больше шести, когда она остановилась перед домом и вышла из машины. Место преступления было освобождено несколько дней назад, и уборщики биологически опасных материалов уже побывали здесь, чтобы все вычистить и простерилизовать, но швабры и отбеливатели не могли стереть образы из памяти Джейн. Они все еще преследовали ее, когда она поднялась по ступенькам крыльца и открыла входную дверь.

Воздух был резким от запаха химических чистящих средств, и она оставила входную дверь открытой для проветривания. Она задержалась в гостиной, воспоминания покрывали, теперь уже безупречный, пол, изображениями пятен и брызг после ее первого визита. Она все еще могла видеть упавший стетоскоп и тянущийся кровавый след, оставленный Софией, когда она отползала от нападавшего. Джейн пошла по этому запомнившемуся следу через гостиную, мимо пустующего места, где раньше стоял аквариум, и в столовую. Даже здесь, где под телом собралась лужа крови, пол теперь был безупречен.

Хорошая работа, уборщики.

Джейн прошла на кухню. Это была единственная комната, в которой она хотела бы, чтобы уборщики не были столь старательны, однако пол был выметен, а поверхности очищены от порошка для снятия отпечатков пальцев. Разбитое оконное стекло в двери было заколочено досками, закрывающими последний солнечный свет дня, и комната казалась замкнутой. Душной.

Она открыла кухонную дверь и вышла на улицу, ее туфли захрустели по гравию. Именно так, по их предположению, убийца проник в дом. Разбил дверную панель и протянул руку через разбитое окно, чтобы отодвинуть засов. Она вспомнила, что видела осколки стекла на полу здесь, а также на кухне, но теперь они исчезли. Ей следовало бы уделить больше внимания еще тогда, но она была слишком сосредоточена на теле, брызгах и кровавом следе из гостиной. Она пыталась установить, когда был нанесен первый удар. Как началась атака и чем она закончилась.