Пока не появились Грины.

Они снимают жёлтый дом, под номером 2533, где умер Глен Дракмейер. Жилище стояло осиротевшим уже год, и я рада, что его наконец-то кто-то занял. Всегда плохо, если дом слишком долго пустует; это отражается на всей улице, придавая ей некий оттенок заброшенности.

В тот день, увидев, когда Грины подъехали на грузовике компании U-Haul (американская компания арендующая грузовики для переездов), я по привычке достала из морозилки буханку своего знаменитого хлеба с цукини. Пока он оттаивал, я вышла на крыльцо, пытаясь разглядеть новых соседей. Сначала я увидела мужа, выходящего со стороны водителя: высокий, светловолосый, мускулистый. Не улыбается. Это первое, что сразу бросилось мне в глаза. Когда вы приезжаете в свой новый дом, разве вы не должны радоваться? Вместо этого он равнодушно осматривал окрестности, вертя головой, и глаза были скрыты зеркальными солнцезащитными очками.

Я приветственно помахала рукой, но он не сразу ответил на приветствие. Он просто стоял и некоторое время смотрел на меня. Наконец он машинально поднял руку, как будто чип в его компьютерном мозгу проанализировал ситуацию и решил, что правильный ответ - помахать в ответ.

Ну, ладно, подумала я. Может быть, жена окажется дружелюбней.

Она вышла с пассажирской стороны U-Haul. Немного за тридцать, серебристо-светлые волосы, стройная фигура в синих джинсах. Она тоже осматривала улицу, но быстрыми и беглыми взглядами, словно белка. Я помахала ей, и она неуверенно махнула мне в ответ.

Это все, что мне было нужно. Я перешла улицу и говорю: «Позвольте я первой поприветствую вас в этом районе!»

— Приятно познакомиться, — говорит она, и смотрит на мужа, словно спрашивая разрешения сказать больше. Мои мысленные антеннки завибрировали, потому что между этими двумя явно что-то происходит. Создалось ощущение, что вместе им некомфортно, и я стала перебирать в памяти варианты, что же в браке может пойти не так. Я должна была узнать в чем дело.

«Меня зовут Анджела Риццоли, — говорю я им. "А вас?"

— Я, эм, Кэрри. А это Мэтт», - с запинкой отвечает она, как будто ей приходится обдумывать каждое слово, прежде чем сказать его.

— «Я живу на этой улице уже сорок лет, поэтому, если вам нужно что-то узнать об этом районе, вы знаете, у кого спросить».

— «Расскажите нам о наших соседях, — говорит Мэтт. Он бросает взгляд на номер 2535, синий дом по соседству. "Какие они?"

— “О, это Леопольды. Ларри и Лорелея. Ларри преподает английский в государственной средней школе, а Лорелея - домохозяйка. Видите, как красиво они ухаживают за своим двором? Ларри в этом отношении молодец, никогда не позволяет сорнякам расти в его саду. У них нет детей, так что они хорошие, тихие соседи. По другую сторону от вас - Джонас. Он оставил службу "Морских котиков", и, черт возьми, ему есть что рассказать об этом. А на моей стороне улицы, прямо по соседству с моим домом, живет Агнес Камински. Ее муж умер давным-давно, и с тех пор она так и не вышла замуж. Я думаю, ей нравится все так, как оно есть. Мы были лучшими друзьями, пока мой муж... — Я понимаю, что заговариваюсь, и замолкаю. Им необязательно знать, как мы с Агнес поссорились. Уверена, что они услышат об этом от нее. “А у вас есть дети?” спрашиваю я.

Это простой вопрос, но Кэрри снова смотрит на мужа, как будто ожидая разрешения ответить.

«Нет, — говорит он. "Пока нет."

«Тогда вам не понадобятся рекомендации няни. В любом случае, их становится все труднее и труднее найти». Я поворачиваюсь к Кэрри. «Знаете, у меня на кухне размораживается вкусная буханка кабачкового хлеба. Я известна своими рецептами. Сейчас я вам принесу».

Он отвечает за них обоих. — Это мило, но нет, спасибо. У нас аллергия».

— К кабачкам?

— «К глютену. Никаких продуктов из пшеницы». Он кладет руку на плечо жены и подталкивает ее к дому. — Что ж, нам пора обустраиваться. Увидимся, мэм. Они оба входят в свой дом и закрывают дверь.

Я смотрю на U-Haul, который они даже не открывали. Разве любая другая пара не захотела бы перенести свои вещи в дом? Первое, что сделала бы я, это распаковала кофеварку и чайник. Но нет, Кэрри и Мэтт Грин всё оставили все в грузовике.

Весь день их U-Haul остается припаркованным на улице, наглухо запертым.

Лишь после наступления темноты я слышу лязг металла, смотрю через улицу и вижу силуэт мужа, стоящего позади машины. Мэтт забирается внутрь и через мгновение спускается по пандусу, катя перед собой тележку с коробками. Почему он ждал темноты чтобы разгрузить U-Haul? Почему он не хотел, чтобы это увидели соседи? Вероятно, в грузовике было немного вещей, так как ему потребовалось всего десять минут, чтобы закончить работу. Он запер грузовик и ушёл в дом. Внутри горел свет, но я ничего не могла разглядеть, потому что жалюзи были закрыты.

За четыре десятилетия моей жизни на этой улице, у меня были всякие соседи - алкоголики, прелюбодеи, тираны избивающие жен. Может быть, парочка. Но никогда я не встречала такой сдержанной пары, как Кэрри и Мэтт Грин. Может, я была слишком бесцеремонна. Может быть, у них проблемы в браке, и им сейчас не до знакомств с любознательной соседкой. Возможно, в том, что мы не поладили, виновата я.

Оставлю их в покое.

В последующие дня я не могу не смотреть на номер 2533. Я вижу, как Ларри Леопольд уходит на работу в среднюю школу. Вижу Джонаса, без рубашки, стригущего газон. Вижу эту Немезиду Агнес, дважды в день проходящую мимо моего дома и, попыхивая сигаретой, бросающую в его сторону осуждающие взгляды.

Но Грины? Им удается проскользнуть мимо меня, словно призракам. Я лишь мельком вижу его за рулем черной «тойоты», когда он въезжает в гараж. Замечаю, как он вешает жалюзи на окна верхнего этажа. Вижу, как FedEx доставляет им домой коробку, которая, по словам водителя, была отправлена из B&H Photo в Нью-Йорке. (Никогда не повредит знать, что местный водитель FedEx без ума от хлеба из цуккини.) Чего я не вижу, так это никаких признаков того, что у этих людей есть работа. Они живут бессистемной жизнью, приходят и уходят без какого-либо явного графика, ведя себя так, будто они на пенсии. Я спрашиваю о них Леопольдов и Джонаса, но они знают не больше моего. Грины - загадка для всех нас.

Я обо всём рассказала по телефону своей дочери Джейн, которой это тоже показалось весьма любопытным, но она уверила меня, что нет ничего криминального в желании держаться подальше от соседского шпиона. Она гордится своими инстинктами копа, гордится тем, что способна чувствовать, когда что-то не так, но ей неведомы материнские инстинкты. Когда я звоню ей в третий раз по поводу Гринов, она окончательно теряет терпение.

— «Позвони мне, когда что-то действительно случится», — огрызается она на меня.

Через неделю исчезает шестнадцатилетняя Триша Тэлли.

Пузырьки по спирали пронеслись мимо розового замка Золушки, взбудоражив лес пластиковых водорослей, там, где сундук пирата был переполнен сокровищами. Русалка с вьющимися рыжими волосами возлежала на своей раскладушке, окруженная легионом поклонников-ракообразных. Только один обитатель этой подводной страны чудес когда-то был на самом деле живым, и в этот момент он смотрел сквозь забрызганное кровью стекло на детектива Джейн Риццоли.

— «Это довольно причудливый аквариум для одной маленькой золотой рыбки», — сказала Джейн. «По-моему, у нее здесь весь актерский состав «Маленькой Русалочки». И все это ради рыбы, которую через год просто смоют в унитаз».

— "Необязательно. Это золотая рыбка - веерохвост», — сказала доктор Маура Айлс. «Такая рыба теоретически может жить десять, двадцать лет. Известно, что самая старая из них прожила сорок три года.

Вглядываясь в стекло, Джейн увидела Мауру, которая, пригнувшись, по другую сторону аквариума рассматривала тело пятидесятидвухлетней Софии Суарес. Даже в десять сорок пять субботним утром Маура ухитрялась выглядеть хладнокровно-элегантной — трюк, который Джейн никогда не удавалось провернуть. Дело было не только в строгих брюках и блейзере Мауры и ее геометрически подстриженных черных волосах; нет, что-то было в самой Мауре. Для большинства полицейских Бостона она была устрашающей фигурой с кроваво-красной помадой, женщиной, которая использовала свой интеллект как щит. И этот интеллект теперь был полностью занят чтением языка смерти в ранах и брызгах крови.