Оказывается, я никудышный детектив. Это печально признавать, но теперь я вижу это и сижу, обмякнув на диване, совершенно растерянная.

— “Ты не хочешь свой мартини, милая?” - спрашивает Джонас.

— “Нет”. - Я пододвигаю к нему бокал через кофейный столик. — “Выпей сам”.

— “Как скажешь”. - Он кладет мою оливку в рот". — "Не понимаю, почему эта история с Ларри и Лорелеей так сильно тебя расстроила. Такое случается”.

— “Кто эта девушка? С кем встречается Ларри?”

— “Без понятия”.

— “А Лорелея знает кто она?”

— “Нет. Я предполагаю, что именно поэтому фургон и был там, наблюдая за их домом. Держу пари, она наняла кого-то, чтобы следить за ним. Собрать немного боеприпасов против него, перед разводом.”

Я на мгновение задумываюсь об этом и понимаю, что это не имеет смысла. Когда я позвонила Лорелее по поводу фургона, припаркованного снаружи, она казалась искренне озадаченной. Она не пыталась отмахнуться от меня или сказать, чтобы я не обращал на него внимания. Затем она подозвала Ларри к окну, чтобы показать ему. Она точно не была той, кто заказал слежку за ним.

Но тогда кто это сделал?

Я встаю с его дивана. Несмотря на то, что выпила я всего несколько глотков напитка, у меня кружится голова от джина. Джонас готовит крепкий мартини и он не только допил свой, но и допивает остатки моего.

— “Оу, ты так рано уходишь, Энджи?”

— “Ты пьян”.

— “Да я только начал”.

— “Вот это меня и беспокоит. Я иду домой.”

Для морского КОТИКА Джонас не так хорошо держится, как я ожидала. Глаза его уже остекленели, и когда я ухожу, он слишком навеселе, чтобы встать с дивана и проводить меня до двери. Я перехожу улицу обратно к своему дому и из своей гостиной смотрю на нашу улицу. Каждое освещенное окно - это диорама из жизни людей, которых, как мне казалось, я знала, но теперь понимаю, как мало я на самом деле видела. Никогда бы не подумала, что Ларри, с его куриными ножками - лотарио. Что Лорелея и Джонас секретничали друг с другом в Starbucks. Оказывается, я просто бестолковая домохозяйка, настолько бестолковая, что даже не знала, что мой собственный муж мне изменяет.

Я иду на кухню и наливаю себе бокал мерло. Я не настолько глупа, чтобы напиваться в доме Джонаса; нет, лучше всего - напиться в уединении моего собственного дома, где никто этого не видит. Сейчас только половина десятого, слишком рано ложиться спать, но я готова к тому, что этот день закончится.

Я допиваю бокал вина и наливаю еще один.

Что еще происходит в моем районе, о чем я не знаю? Грины по-прежнему остаются для меня загадкой, их жалюзи постоянно закрыты, их секреты запрещены мне моей дочерью и полицией Ревира. Затем есть Триша Тэлли, которая до сих пор не вернулась домой, и ее родители, Джеки и Рик, которые теперь избегают меня. Всего несколько недель назад Джеки попросила меня помочь найти ее дочь. Теперь она не хочет иметь со мной ничего общего. В этом доме тоже что-то происходит, что-то, что разорвало эту семью на части, и я понятия не имею, что это.

Может быть, мне стоит прислушаться к Джейн и не лезть не в свое дело. Да, сегодня вечером это кажется очень хорошим советом. Перестань шпионить, перестань строить предположения, перестань задавать вопросы. Думаю, что именно так я и буду поступать.

А потом я слышу выстрел.

К 7:35 зал был почти полон. Джейн с изумлением наблюдала, как последние прибывшие занимали свободные места в актовом зале средней школы. Кто бы мог подумать, что классическая музыка, исполняемая оркестром любителей, соберет такую толпу? Она, конечно, никак не ожидала, что будет сидеть плечом к плечу с восемью сотнями человек, которые, казалось, все старательно читали буклетики с концертной программой. К сожалению, последний человек, с которым Джейн хотела бы сидеть рядом, был прямо рядом с ней.

— “Это всегда был один из моих любимых концертов, с тех пор как я услышала его в исполнении Бостонского симфонического оркестра, когда мне было тринадцать лет”, - сказала Элис Фрост. — “Не каждому дано быть Йо-Йо Ма (американский виолончелист китайского происхождения), но приятно, что любители прилагают такие усилия, тебе не кажется?”

— "Да. Конечно", - сказала Джейн.

— “Подобные стремления всегда похвальны. Так мало людей сегодня выходят куда-нибудь развлечься. Вот почему мы с Барри должны были прийти сегодня вечером, чтобы подбодрить их. Любители они или нет.”

— “Эй, сегодня вечером будет играть Маура”, - сказал Фрост, сидя по другую сторону от своей жены. — “Уверен, что сегодня она будет не хороша, а просто великолепна”.

— “Ты когда-нибудь слышал, как она играет на пианино?” - спросила Элис.

— "Нет."

— “Тогда с чего ты это взял?”

— “Потому что она великолепна во всем, что делает”.

— "Ха." усмехнулась Элис — “ Что ж, скоро мы это проверим"

Это будет очень долгий вечер. Джейн схватила Габриэля за руку и прошептала ему: — “Ты хочешь поменяться со мной местами?”

— “И лишить тебя ценных комментариев?”

— “Я потом заглажу это перед тобой”.

— “Антракт”, - объявил он. - “Тогда я поменяюсь с тобой местами”.

Я так долго не протяну.

— “Как ты думаешь, почему она не рассказала тебе об этом концерте?” - спросила Элис.

Джейн неохотно снова обратила на нее внимание. — “Ты говоришь о Мауре?”

— “Барри сказал, что ты узнала об этом от кого-то другого. Она здесь репетировала неделями и даже ни разу не упомянула об этом”.

Этот комментарий задел Джейн не только потому, что заставил ее усомниться в том, насколько близка была ее дружба с Маурой, но и потому, что он исходил от Элис. Ей было интересно, какие еще секреты Маура скрывала от нее.

— “Может быть, она боится, что сегодня вечером все пройдет не очень хорошо, - сказала Элис, - и не хочет, чтобы вы были свидетелями ее унижения”. Элис перевела взгляд на сцену. — “А вот и они”, - сказала она, когда музыканты вышли, чтобы занять свои места. Мауры пока не было видно, но Джейн увидела, как доктор Антрим устраивается в своем кресле в секции скрипки.

— “А ты знала, что скрипки не всегда настраиваются на четыре сорок?” - спросила Элис.

Джейн повернулась к ней. — “Четыре сорок чего?”

— “Герц. Об этом забавном маленьком фактике я вычитала несколько лет назад. В восемнадцатом веке скрипки настраивали свои струны на четыре тридцать пять герц. Разве не интересно, что даже классическая музыка не статична? Она адаптируется к современному уху. А, вот и дирижер.”

Седовласый мужчина в смокинге вышел на сцену, и зрители зааплодировали.

— “Это Клод Эллисон, и на самом деле он настоящий дирижер, а не врач”, - сказала Элис. — “Я только что проверила его имя в телефоне. Я думаю, нужен настоящий профессионал, чтобы привести любителей в форму”.

Раздался новый взрыв аплодисментов, и Джейн, повернувшись обратно к сцене, увидела, как выходит Маура. Сегодня вечером она выглядела особенно элегантно в черном платье из блестящего шелка, и, стоя рядом с роялем, она улыбнулась первому ряду, где сидел Дэниел Брофи. Она грациозно откинула юбку в сторону и села за клавиатуру.

Заставь нас гордиться тобой, Маура. Хотя бы назло Элис.

Дирижер поднял свою палочку. Скрипачи подняли смычки и начали играть.

Зазвонил мобильный телефон Джейн; слава богу, она не забыла отключить звук. Она взглянула на определитель номера, увидела, что это ее мать, и сунула телефон обратно в сумочку. Не сейчас, мама.

«Должна признать, они не так уж и плохи», — сказала Элис . — «Для любителей».

Когда к ним присоединился весь оркестр и музыка перешла к фортепианному соло, Маура подняла руки к клавиатуре. Джейн напряглась, опасаясь возможных ошибок. Она волновалась за Мауру еще и потому, что, если Элис продолжит свои язвительные комментарии, Джейн придется задушить ее. Но с самых первых нот Маура полностью контролировала ситуацию и ее пальцы легко бегали по клавишам.