Мне почему-то было очень смешно, то ли лёгкое опьянение от пива давало себя знать, то ли ударом по башке всю серьёзность отбили.

— Откуда в тебе тёмный огонь? — завывания Федора меня раздражали, почему нельзя было говорить нормально?

— Котородителям лишь ведомо, — я скопировал его вой, и он возмущённо закачал головой в капюшоне.

— Негоже вести себя так на допросе.

— Негоже похищать княжича и устраивать этот фарс! — рявкнул я.

— Молчать! — крикнул Мурков. — Ты не княжич, а вместилище зла! Мы отправим мятежный дух к псам.

— Мятежный тут не дух, а вы, господа правдохваты! А с виду все такими приличными господами казались. Ай-яй-яй!

— Начинайте!

Коты затянули молитву и пошли двумя хороводами — по часовой стрелке и против — вокруг меня.

— Как на Васины именины… — решил поддержать я их пение. Кто-то смутился и сбился с шага.

Один здоровенный котяра стоял в стороне, чего-то ожидая. Когда меня стало уже мутить от нестройного пения и мелькания белых масок, он извлёк из-под плаща весьма внушительный меч и направился в центр круга.

Они внаглую собирались убить титулованного дворянина! Охренеть нравы у этих котиков! Я дёрнул цепь. Крепкая зараза! Лапы, разумеется, были скованы за спиной, так что ни на какой щит или фаербол я не мог рассчитывать.

А если отвесить им смертельных пинков, как бедняге Мурлынову?! Пора разозлиться и предоставить волю силе Масянского. Давайте, Семён Валерьянович! Я верю, что вы не упустите шанс отлупить церковников да придворных! Фас!

Я глубоко вздохнул, представляя, как собираю в себе всю ярость кошачью, всю злость и недовольство глупым положением, в котором оказался. Завертел это все мощным торнадо и выпустил на свободу. Моё тело обмякло, и дальше я наблюдал картину откуда-то из-под потолка. Из воздуха соткались две призрачные ноги в берцах и принялись отплясывать чечётку по кошачьим задницам.

Паника поднялась непередаваемая. Сначала растянулся мечник, потом на него рухнул Мурков. Ноги попрыгали по их спинам и хвостам и отфутболили как раз прямо в дверь. Го-ол!

За остальными пришлось побегать, перепуганные правдохваты расползались, как тараканы по кухне при щелчке выключателя. Пум-бум! Шлёп-хлоп! Отец Федор запутался в своей хламиде и извивающейся гусеницей катался по полу. Кто-то, проявив чудеса ловкости, вскарабкался по стене и застыл там, изображая спайдеркэта. Первый тайм длился минут пять, потом Мурков сумел открыть дверь, и все ломанулись туда, кроме священника. Отлично. Призрачная рука встряхнула его за шкирку, размотав плащ, стянула капюшон, чуть не оторвав глупую голову, и ткнула носом в цепь. К счастью, золотой ключик покоился на полочке, рядом с местной библией. Федя взял его трясущимися лапами, но потом вдруг этот засранец бросился к двери, пытаясь сбежать. Пендель вернул его к столбику с цепью. Дрожащими лапами горе-правдохват открыл замок и освободил Василия Матвеевича, который лежал у столбика плюшевой игрушкой.

Затем наш дух вернулся в тело, показавшееся очень тяжёлым и неповоротливым. Я ощущал полный упадок сил, а надо было выбираться из подвала. Если зомби имелись в этом мире, наверное, они двигались так же — еле-еле, крайне неловко, но упорно. Больше всего я опасался засады, второго боя я дать бы не мог. Но, слава Котородителям, правдохватов смыло безвозвратно. Я поднялся по крутой лесенке и оказался в каком-то храме. Не зря Мурлынов подозревал церковные власти в заговоре.

Тут я чуть-чуть передохнул, заглянул в комнату священника, выпил всю благословенную воду — благословенна она была именно лёгким запахом кошачьей мяты. Проверил свои карманы — кошелёк на месте. С трудом отворил тяжёлую храмовую дверь — физических сил у меня оставалось как у мышонка — и выскользнул в ночную тьму.

Мне повезло, что на дороге почти сразу попался наёмный экипаж, зарабатывающий на поздних гуляках. До «Когтистой лапы» добрался за четверть часа, самое сложное было не заснуть.

Обеспокоенный моим долгим отсутствием Назар, видимо, глядел в окошко, поскольку, расплатившись с возницей, я буквально свалился лакею в лапы. Что было дальше, не помню, но проснулся утром через сутки в постели, переодетый в пижаму и вычесанный — слуга хорошо позаботился обо мне. Он не задал ни единого вопроса, но они были прямо-таки написаны на его морде.

Я сразу заказал двойную порцию завтрака, а потом послал Назара за добавкой.

— Василий Матвеевич, ваш перстень, — робко указал он на моё кольцо. Камень изменил цвет на глубокий голубой. До сих пор во мне властвовала воздушная стихия. «Это к лучшему! — подумалось мне. — Зачем привлекать лишнее внимание». Тёмный огонь не оставил меня, лишь затаился.

Про правдохватов нужно было рассказать Двоехвостову: пусть знает, что их уши торчат в самых верхах. Сегодня они избавляются от канцлеров, а завтра могут и государственный переворот затеять. Заодно выпрошу индульгенцию для Чижика.

Стоило мне появиться в приёмной князя, как меня тут же провели к нему.

— Как чуял, что ты сегодня придёшь. Смерть вашего Старокотова рассматривается как результат ограбления. Улик особых нет.

У меня снова мелькнула мысль касательно гасителя, но я пока отогнал её, сосредоточившись на правдохватах.

— Подлые котишки! — зарычал старик. — Я им устрою!

Тут в голове всплыли фамилии котов из личной службы Мурлынова, кто занимался тайными организациями. После смерти канцлера все были тут же сосланы куда подальше.

— Если позволите, Когтеслав Котославович, я бы посоветовал вернуть этих котов из мурлыновского окружения. Они могли бы быть полезны.

Двоехвостов подозрительно воззрился на меня:

— Значит, тёмный огонь всё же от Мурлынова?

— Да. Но хотелось бы сохранить это в тайне.

— Я ценю твоё доверие, Васенька, и заботу об Императорской семье. Кстати, о твоей безопасности тоже не мешало бы побеспокоиться. Я к тебе приставлю парочку своих обалдуев. Мозгов у них мало, но зато сильные и ловкие.

Я попытался возражать, но безуспешно.

— Не испытывай судьбу напрасно. В один день всех правдохватов мы не переловим! А я ещё на твоём балу не отгулял. Да и зря, что ль, гвардию держу. По статусу положено, конечно. Так все тут хвосты отсиживают. Пусть хоть какая польза от них будет. А то во мне старческая скаредность просыпается, не хочу просто так жалованье платить, — князь послал секретаря за командиром своего полка.

— Будет странно выглядеть, что меня ваши гвардейцы пасут, Когтеслав Котославович.

— Вась, ты с твоим хвостом ещё на чужое фырканье реагируешь? Я думал, у тебя иммунитет, судя по тому, как ты на Династической комиссии держался. Любо-дорого!

— А я недавно таким непробиваемым стал, — признался я, — когда магия проснулась.

— Ты ещё введёшь моду на хвост помпоном, помяни моё слово, — рассмеялся князь, — Мурлынов с гораздо менее выгодной позиции начинал. А мы пока правдохватов против шёрстки причешем.

Тут я сразу заручился прощением для Чижика.

Увы, принцесса сегодня не забегала в дедушке. Заметив моё поглядывание на дверь, старик усмехнулся:

— Аннушку к тётке отсылают. Традиция у Филимона такая: мол, дети должны летом жить на природе в простоте. А что дочерям уже четвертая седмица идёт, папаша не замечает. Пока вон еле-еле согласился о замужестве Аглаи задуматься.

Мне это было даже на лапу. По традиции принцессы как раз выходили замуж за знатных вельмож и царедворцев. Жаль, что путь в канцлеры будет не слишком быстрым. Князь фыркнул, будто прочитав мои мечты о будущей карьере.

— Возвращайся пока в Кошанское, встретимся на вашем балу. А мы тут как раз чистку проведём! Кстати, отличная идея сменить стихию кольца.

Особняк Двоехвостова я покинул в обществе двух чёрных мордоворотов. Почувствовал себя то ли мафиози, то ли свидетелем под охраной.

На крыльце «Костистой лапы» меня озарило. Я понял, что, а точнее, кто связывал Династическую комиссию и дуэль — Пушехвостовы: Силомир был на аттестации, а Эдик на поединке. Но если последний мне здорово помог, я не понимал, зачем было Силомиру вредить. Но, как известно, «кто шляпку спёр, тот и тётку пришил» — Старокотова убил Эдуард, один или с братом… Неужели?! Память мне услужливо подкинула картину смерти Мурлынова. Да и отец Фёдор, участник недавних событий, считался в академии милейшим котом. Поднять лапу на ближнего — в этом плане, как ни печально, котики были не лучше людей.