Вторично я очухался в постели. Белые свежие простыни пахли удивительно приятно и знакомо, но я не смог распознать чем. Потолок над кроватью тоже белый. Но это точно был не мой номер в гостинице. И явно не городская больница. Едва ли там обивают стены резными деревянными панелями и бледно-кремовой тканью, да ещё допускают пушистые ковры. У окна стоял письменный стол и стул с прямой узкой спинкой. Угол занимал высокий столбик, обвитый джутовой верёвкой. Мне вдруг безумно захотелось подойти и поточить об него когти. Стоп! Я снова посмотрел на свои руки, и мне захорошело. А потом накрыла волна странных воспоминаний, которая чуть не потопила остатки моего здравомыслия.

Я — кот! И все тут коты, если, конечно, не дикие звери, скаковые собаки или питомцы: шиншиллы, морские свинки да черепашки. Что?! Я помнил, как экстерном сдавал школьные экзамены в Хомячинске, а потом отбыл в Котонский университет в Мурляндии. Господи, чего я там надышался в архиве, что меня так плющит?! Я помотал головой, но наваждение не проходило. Мысли растекались, как подтаявшее желе. Я попытался сосредоточиться, но стало только хуже. Меня охватила паника, я чувствовал себя ёжиком, который разучился дышать. Грудь сдавило болью. Я умираю?! А-а-а! Но почему котом?! Вместо ответа накатила тьма и утащила меня за собой.

Проснулся я всё там же, только уже был вечер. Или даже ночь. Окно зашторено, а на столе светила масляная лампа. Я глубоко вздохнул, пытаясь прийти в себя. Поднёс руки к лицу и мячиком подскочил на постели. Они были меховые. О боже, я всё-таки кот. Надеюсь, фаберже-то при мне? Какие идиотские мысли лезут в голову.

Я сдёрнул одеяло с ног. Так и есть, «валенки на зиму не выдавать!» Расстегнул пижаму. Тело тоже было пушистое, серое, с полосками и пятнышками, что твой леопард. Густой мех приятно пружинил под пальцами. Прикольно! Ощупал макушку и обнаружил треугольные уши. Нервно захихикал. Вот так раз! Я так сильно приложился мозгами об унитаз, что мне всякое мерещится? Или то был волшебный толчок, и он превратил меня в зверя?

Лицо тоже было покрыто шерстью, к тому же имелись вибриссы. Видимо, тот кот в сюртуке был не таким уж и бредом. Я приподнялся на кровати и заметил зеркало у двери. В два прыжка оказался перед ним. С серебристой поверхности на меня смотрел крупный серый полосато-пятнистый кот с изумрудными глазами. Я повертелся перед зеркалом, будто отражение могло прояснить сумбур, царящий в моей бедной голове.

На штанах сзади обнаружил пройму, из которой торчал пушистый помпон, почти как на туфлях. Это… это… Это был хвост! Кажется, я курильский бобтейл. Мать моя кошка!

Снова сел на постель. Стоило прикрыть глаза, я видел картины прошлого, моего кошачьего прошлого! Я даже знал, где сейчас нахожусь. И это будто расщепление памяти пугало меня до дрожи в коленках.

Я попытался отогнать все мысли, очистить свои чертоги разума. Ну, честно говоря, там царил жуткий бардак, похлеще чем в моём портфеле в первом классе, когда я засунул туда выданный в школе на завтрак банан и он перепачкал все учебники, тетради и физкультурную форму. Ох, как маман тогда визжала! И я её теперь понимал. Мне тоже хотелось сейчас завопить, но какая-то часть моей натуры удерживала от этого шага.

Ладно, допустим, это не сон, я в своём уме и по какой-то причине стал гигантским прямоходящим котом. Говорящим и даже в одежде. «Есть где-то кошачья планета, где кошки, как люди, живут» — вот там и очутился, решил порассуждать я сам с собой. Всегда же приятно поговорить с умным человеком. И если я что-то знаю о кошачьем мире, самое время вытащить это из памяти. Я прикрыл глаза и отдался на волю чужих воспоминаний, которые тут же закружили меня в безумном калейдоскопе.

Вот родительское имение, я резво несусь по саду, а за мной еле поспевает старый кот в длиннополом фраке и гнусавым голосом уговаривает вернуться к урокам. О, да прям юный Онегин! Хотя нет, мои предки куда более знатные. Князья Кошанские. Все стены парадных комнат родового поместья были украшены портретами строгих котов и надменных кошек. Только вот мне не особо повезло. У природы отпуск как раз пришёлся на месяц моего рождения.

Для успешной карьеры при дворе или в генштабе помимо происхождения требовалось ещё два условия. Первое — владение магией. Тут эмоции вышибли меня из воспоминаний. Я ржал как конь. Коты-волшебники! Конечно, как им без магии?! У них же лапки! Получается, я попал в остросюжетный роман «Гарри Коттер и зачарованный лоток».

У меня аж щёки свело от смеха. Я поднёс руку к лицу, уставился на свои меховые пальцы, и весёлое настроение улетучилось. Мне ж тут жить в таком виде… Пришло осознание, что с магией лично у меня отношения не особо сложились. Я снова сосредоточился на картинах прошлого. Поначалу в голову лезли земные эпизоды. Тогда погрузился в размышления о магии. И понял, что я как раз и преподаю теоретическую магию в Императорской академии Великой Котовии. А ведь мог бы стать советником или сенатором, даже не владея никаким колдунством, поскольку имел шанс унаследовать княжеский титул. Но… судьба подложила мне ещё одну свинью. Важнейшую роль в облике царедворца или государственного мужа, согласно традиции, играл хвост. Причём чем длиннее, тем лучше. У самого государя-императора было аж два хвоста. По мне, переизбыток!

Котовья мать! Я нащупал свою бобочку. Да, соревноваться в этом плане я мог лишь с кроликами. Проклятье! Моё тело было рождено с прекрасным хвостом, серым, ярко-полосатым, с темным кончиком. Просто загляденье! Дурацкий несчастный случай лишил Васеньку надежды на будущее. Куцехвостых тут не уважали, и ловить в высшем обществе им было особо нечего. Охренеть! Дискриминация по хвостовому признаку. Так что моим уделом стало преподавание в Академии. И это мне ещё очень повезло!

Я так утомился от попыток понять своё место в новом мире, что опять отрубился. Зато во сне ко мне пришли все знания, которыми обладал мой предшественник. Но я так и не понял, что же такое с нами случилось и почему я занял его место. Неужели этот бедняга попал в моё тело? Интересно, он тоже получил доступ ко всем воспоминаниям?

Кстати, узнал и того кота, который первый принял меня в объятия этого мира. Большой палевый котяра был моим троюродным братом Эдуардом Пушехвостовым. Я слышал сквозь дрёму, как он заглядывал ко мне в комнату. «Эх, Вася-Вася, — невесело бормотал кузен, поправляя моё одеяло, — что за невезуха…»

Мы вместе учились в университете за границей. Мне в местный университет ход был закрыт из-за куцехвостости, а Эдик, неспособный к магии, не захотел учиться на тех факультетах, куда его могли бы принять. Ведь они считались вторым сортом. Эдик же считал себя достойным только самого лучшего, поскольку по отцу принадлежал к боковой ветви императорской фамилии; таких родственников Государя в шутку называли Дальнехвостовыми.

В Мурляндии к магии относились немного иначе: она не была синонимом элитарности, а потому, например, теорию магии или историю магии могли изучать все желающие, способные оплатить обучение. По настоянию моего деда я выбрал именно это направление. А Эдик присоединился ко мне, потому что больше хотел резвиться на студенческих попойках, чем вникать в науки. Сначала Василий даже пытался влиять на легкомысленного кузена, но постепенно смирился, что того не интересует учёба, и просто помогал ему переползать с курса на курс. А Эдик, в свою очередь, не позволял никому смеяться над моей бобочкой, хотя в Мурляндии длина хвоста имела не такое огромное значение, как в Великой Котовии. За четыре года, проведённые за границей, мы стали добрыми приятелями.

Разбудил меня громкий трезвон. От неожиданности я сусликом соскочил на прикроватный коврик и замер, вытянув лапы по швам. Так гнусно и оглушительно звучал старый-престарый будильник бабушки. Но источник звука был не в моей комнате. Понадобилась пара минут, чтоб я осознал действительность. И меня опять охватила растерянность. А точно ли происходящее со мной не порождение какой-нибудь опухоли в мозге или гематомы после падения бачка? А если я оказался в чужом мире, то как мне себя вести? Философские размышления разбились о прозу жизни. Зов природы оказался очень силён, и я, накинув халат, помчался в местную уборную. Она мало отличалась от той, где я вчера оказался: лоток с опилками да коврик, чтобы обувь отряхнуть. Тазик с водой и кувшин для умывания подавались в комнаты. Следовало намочить специальное полотенчико, а дальше чистить шерсть, почти как наши обычные земные кошки. Как же хорошо, что я был дворянином! Простой люд мылся языком. Бр-р-р!