Скептицизму во мне прибавилось.
— Ну фигня же, Аэл. Смотри сам. Вот если не скреплялись истинные пары, ну, потому что все токсикарии вырубили, то как эти избранные жили друг без друга?
— Нормально жили. Ты меня совсем не слушаешь? — возмутился Аэл, — говорю же — пока не было касания душ нет истинной пары! Поэтому жили они себе как обычные люди, просто всё время искали чего-то, но найти не могли. Потому что не знали, что ищут. Временами впадали в меланхолию, смотрели в ночное небо, страдали…особенно весной, когда наступали дни, взятые взаймы, а за ними цветущий месяц невест. Душа их искала свою пару, Рэй! Металась, пыталась понять, что не так. Почему нет ей покоя… тяжело им было, этим ненайденным истинным, но со временем они смирялись, хотя так и продолжали смотреть с тоской в ночное небо, в пору, когда месяц невест набирает свою силу.
Всё складно выходило, только оставалось одно жирное «но».
— И всё-таки ты ошибаешься, Рэд Аэл. Я не истинная лорда-ардала.
У каджуна глаза на лоб полезли. Он сердито взмахнул головой, откидывая светлую прядь со лба и прошипел:
— Чегой-то? Где я ошибся?
Настало время мне торжествовать. Ну, не могу я быть истинной для директора. Да и не хочу. Я вообще замуж не планирую выходить в ближайшие… лет сто.
Я вытянулась во весь рост, даже на носочки поднялась, чтобы казаться выше, а потом раздельно произнесла, чтобы закончить этот неудобный разговор, который мне порядком надоел, потому что только накидывал новых вопросов, совершенно не решая старых.
— Ты забыл, почему я сбежала из родовых земель? Почему медальон снимаю только на Болотах? Или ты не знаешь славу, связанную с моим даром?
Если сначала Аэл, мрачно сдвинув брови напряжённо слушал меня, то к концу выражение его лица стало снисходительным, словно перед ним неразборчиво лепетал младенец. Агукал и дрыгал ножками. Поэтому мои последние слова получились не такими уверенными, как начало речи. Растерянно опустилась на пятки, а потом улыбнулась, пытаясь скрыть свою неуверенность.
Аэл оглядел меня, оценивающе и очень внимательно, а затем вкрадчиво сказал:
— Ты сомневаешься в моей мудрости, Рэйна Аланта младшая звезда рода ден Ксайомера, магирани юга?
Родовое имя прозвучало как гром среди ясного неба. Несколько мгновений я так и продолжила пялиться на Аэла, пока до меня не дошёл смысл произнесённых слов.
Моё полное имя. Моё проклятие.
Улыбка медленно угасла. Я отшатнулась от Аэла, непроизвольно попятилась, пока не упёрлась в стул. Одно движение руки каджуна и лёгкий упругий порыв ветра заставил меня сесть. И вовремя. Ноги совсем перестали держать.
— Зачем, Аэл? Зачем вслух произнёс?
Горло сдавило так, что слова прозвучали глухо и очень жалобно. Слышать имя, которое я старательно вычёркивала из памяти, было больно. Потому что за ним пряталась моя самая большая тайна.
— Затем. Нужно чтобы ты перестала его бояться.
— Я не его боюсь…
— Его. Потому что за ним скрывается то, от чего ты бежишь. Прими свою судьбу и имей смелость взглянуть в глаза своей слабости.
Как принять то, что заставило меня метаться в Сумраке, ища спасения? Как забыть предательство близкого, казалось бы, человека, который один остался у меня? Как простить её — ту, что хотела забрать мой дар, чтобы, якобы спасти, а на самом деле хотела отнять ещё и жизнь, чтобы стать полноправной владелицей всего? Словно мало ей было титулов, земель и золотых колец, которые грудами лежали в её шкатулках.
Как простить ту, что отправила в погоню за пятнадцатилетней девочкой псов Дикой Охоты?
Как принять то, что я магирани — проклятая на вечное одиночество своим даром, которым управлять никогда не смогу, хоть и утешаю себя, что с совершеннолетием всё изменится?
Перчатки стали мешать. Я содрала их и откинула в сторону. Сердце бешено колотилось, как птица в силках. Разум захлёбывался в непрошеных воспоминаниях.
Опекунша…я считала её своей подругой, доверяла как матери, потому что другой не знала. Моя мачеха — Лилит.
Лилит — Чёрная Луна из рода Чандрама — вторая жена моего отца появилась, когда мне исполнилось двенадцать лет.
Лилит… Нежная лилия в цветнике гордого лорда юга. Её тихий смех подобен звону хрустальных колокольчиков. Её волосы это великолепный шёлк. Её глаза это свет утренних звёзд. Её шаги тише шороха кошачьих лапок. Её тонкий стан гибок, как ветви ивы на ветру. Лилит…
О красоте Лилит поэты складывали стихи. Молодые воины сражались на турнирах, устроенных моим отцом в честь новой жены. Окрестные лорды приезжали в наше родовое поместье, чтобы обсудить дела с моим отцом, а затем насладиться великолепным пением Чёрной Луны.
Голос её был бесподобен. Он очаровывал, дарил сны и надежды, возбуждал мечты. Околдовывал.
Вот и моего отца околдовал. Да так, что про меня он стал забывать. Мы всё реже и реже виделись. Ещё реже говорили. А потом отец погиб на охоте.
Траур длился ровно тринадцать месяцев. Блюсти приличия мачеха всегда умела.
И Лилит стала моим единственным близким родственником. Моим опекуном.
Она и Данайна. Но моя старая нянька не в счёт. Нет, уроки и обучение продолжились, но Данайна стала ко мне относиться очень сухо, официально. Да и я сама потеряла к ней интерес. Как-то незаметно Лилит оттеснила Данайну, сделав её ненужной и неважной для меня.
Я была ребёнком и не могла самостоятельно разобраться в тонкой интриге, которую виртуозно плела Лилит. Не могла понять, что старые слуги не случайно заболевали и покидали наш дом, а на их место приходили новые. Молчаливые прислужники, мрачные, как ночные тени.
Лилит говорила, что нам — слабым женщинам — ни за что не справиться самостоятельно. Что нам жизненно необходим сильный мужчина рядом. Что нас просто некому будет защитить.
Я долго не могла понять, от кого нас нужно защищать, но Лилит сумела мне внушить, что на последнюю из рода ден Ксайомера будет объявлена настоящая охота. Слишком много земель осталось в моём владении, слишком большие богатства накопил мой род. И я сдалась под напором её слов.
Ровно в день окончания траура в нашем доме появился Андрас, Чёрный Лебедь из рода Кара Акку. Дальний родственник Лилит.
Он был ей под стать. Молодой и идеальный. Безупречные черты лица, волевой подбородок, иссиня-чёрные волосы, гармонично развитые мускулы, задорный смех и притягательные глаза, цвета безлунного неба.
Чёрный Лебедь произвёл слишком сильное впечатление на четырнадцатилетнюю девчонку. Позже я поняла, что на это и был расчёт, но тогда…тогда я просто влюбилась.
Андрас захватил мой неокрепший мозг и стал мечтой, о которой я грезила ночами. Моя влюблённость не осталась незамеченной. Лилит старательно подталкивала меня к мысли, что Андрас отличная партия для меня. Да и он сам оказывал мне знаки внимания, задерживал на мне загадочный взгляд, присылал цветы, сласти и безделушки.
Много ли надо, чтоб очаровать юную девчонку, которая и сама была готова очаровываться?
Вскоре наше поместье окончательно изменилось.
По дому, мрачными тенями, бесшумно скользили верные прислужники Лилит. Старые слуги исчезли. Затихли звуки музыки, пропал смех. Даже цветы в садах потеряли краски и стали увядать раньше времени. Я практически не обращала внимание на происходящие изменения. Все мои мысли занимал Андрас и наша будущая прекрасная жизнь, которую я складно придумала в своей голове.
По законам юга мы могли вступить в брак в мои семнадцать лет, о чём не переставала говорить Лилит. Андрас только очаровательно улыбался и целовал кончики моих пальцев, заставляя моё глупое сердце биться часто-часто.
Целый год я наслаждалась своими грёзами.
Однажды, за пару недель до моего пятнадцатилетия, опекунша, заламывая руки и заливаясь слезами, вызвала меня на разговор. Естественно рядом был и великолепный Андрас. Он поддерживал убитую горем родственницу. Он с тоской смотрел на меня.
Опекунша поведала, что разбирая бумаги отца, обнаружила запись, которая непосредственно касалась меня. Она протянула исписанный лист. Я с удивлением прочла, что у меня, помимо родовой магии, есть ещё одна довольно редкая особенность. Я магирани юга. Что это значит, мне было неведомо. Но Лилит…она всё пояснила.
