Смеркалось. Мороз начал крепчать, а кавалерии из-за холмов не наблюдалось. Хотя кавалерия тут не поможет, нам бы пару танков или пушек. А ещё надо дороги заминировать, но мины кончились, да и на все пять просёлков, которые подходят к деревне с севера и запада, взрывчатки не хватит. Да и спокойно работать сапёрам фрицы вряд ли дадут. Снова приходится ждать, отдавая инициативу противнику. А на большее у нас ни средств, ни сил не хватает. Деревня от моего НП в километре, хутора в полутора. Снова предстоит стрелять с двух кэмэ, так что определяюсь с реперами, которых в чистом поле хватает. Несколько домишек или каких-то построек раскидано вдоль моего сектора наблюдения. Пока есть возможность, считаю, пристрелку начну по ходу пьесы, когда будет по кому палить.

С наступлением ночи высылаем одну разведгруппу на лыжах, проверить перелесок. Бойцы удачно проскочили на опушку, проверили всё и, не обнаружив противника, вернулись. Немцы пускали ракеты из своего опорного пункта, вели беспокоящий огонь по Пинашино, но так и не атаковали. Поэтому разрешаю личному составу посменно отбиться прямо на позициях. Люди больше суток на ногах, позиции мы оборудовали как могли, так что небольшой отдых не повредит. Сам бдю, прямо на КНП, прислушиваясь к ночной перестрелке.

Разбудил меня необычный звук, разлепляю глаза и ищу источник, чтобы зафигачить по нему подушкой или пнуть. Но ящик продолжал зуммерить, поэтому снимаю трубку.

— Первый у аппарата. — Представляюсь я абоненту.

— Это второй, — узнаю я голос Макара. — С поста доложили. По дороге из Белого Камня движется колонна машин.

— Наши?

— Возможно.

— Уточни и доложи. Если противник — уничтожить!

— Есть, уточнить. — Отвечает он и кладёт трубку.

Смотрю на хронометр. Час ночи. Было бы светло, был бы день. Неужто подмога нарисовалась. Снова звонок.

— Это наши, едут в Пинашино, требуют командира. — Без прелюдий докладывает Аристарх.

— Много?

— Колонна растянулась, я насчитал машин двадцать, командует какой-то майор, так что скорее всего батальон.

— Ты сказал им, что за нашим лесом дорога окажется под обстрелом?

— Да. Так что сейчас спешиваются. Дальше пешком пойдут.

— Пускай идут, встречу их на краю рощи. Отбой.

Находящегося поблизости бойца посылаю направо, за Климом, а по пути разбудить личный состав. А то мало ли что. Вдруг растеряется кто спросонья. Сам иду налево, прихватив по пути Малыша. Стоя на обочине, поджидаем отряд. А когда с востока замаячило движение, выходим на середину дороги. Встречаем головной дозор, следом идёт ГПЗ. Посланный от дозора боец уже предупредил кого следует, поэтому после остановки колонны к нам подходят два человека.

— Командир партизанского отряда «Неуловимые мстители» — Доможиров. — Отдав воинское приветствие, первым представляюсь я.

— Командир батальона особого назначения — майор Жабо. — Представляется в ответ один из подошедших. — Владимир Владиславович. — Продолжает он знакомство и протягивает руку.

— Николай Никанорович. — Отвечаю на рукопожатие.

— Это случайно не ваш комиссар переполошил штаб армии, первым доложив о немецком наступлении?

— Это такой юноша бледный, со взором горящим? — Решил я проверить, о том ли комиссаре идёт речь.

— Этот далеко не юноша, но взор у него действительно горящий. — Усмехнувшись, отвечает майор. — Девчушка при нём ещё бойкая такая, с трофейным автоматом.

— Тогда этот бородатый «вьюнош» точно наш. И зовут его Леонид Матвеевич.

— Будем считать, что взаимное опознание прошло успешно, так что перейдём к делу. — Достаёт майор свой планшет и фонарик, отходя с дороги под защиту деревьев.

— Деревни Воскресенское, Савино и Захарово немцы захватили ещё днём. Бои там шли жаркие, потом всё стихло. Но это к западу от нас. На северо-западе противник занял Пинашинские хутора, обороняющий их стрелковый батальон отошёл в деревню Пинашино. Мой отряд чем смог, тем помог батальону, после чего вынужден был отойти из этого перелеска и занять оборону в роще. — Показываю я на карте нашу диспозицию.

— Какими силами располагает противник?

— У него осталось два танка из трёх, одно штурмовое орудие и до батальона пехоты. Поддерживают атаки — миномётная батарея и дивизион гаубиц. Авиация днём потрепала соседей, ну и нам от неё перепало. Про другие направления не знаю, ну а на нашем действуют части из 20-й танковой и 183-й пехотной дивизий противника. Так что атаки на узел дорог — Пинашино, следует ожидать как с юго-западного и западного направлений, так и с севера.

— Кто сейчас вот в этом лесном массиве? — Обводит майор карандашом наш многострадальный перелесок.

— Разведку высылали два часа назад, противника не обнаружили. Наших там тоже нет. Хотя вот идёт наш самый главный разведчик, у него и спросим. — Замечаю я подходящего Пашку.

— Нельзя отдавать инициативу противнику, тем более сейчас ночь… — Размышляет вслух командир осназовцев. — В общем, делаем так… — Принимает он командирское решение и начинает отдавать распоряжения.

В результате две роты ушли в Пинашино, крепить оборону в опорном пункте. Третью роту Пашка повёл в обход. Её задачей будет захватить Малое Ивановское — узел дорог в тылу у немцев, или контратака с фланга на наступающего противника, если фрицы начнут раньше. Я под прикрытием группы разведчиков меняю наблюдательный пункт, снова выдвигаясь на западную опушку перелеска. И хотя поддержать атаку роты я не смогу, до объекта не хватит дальности стрельбы, зато отход в случае неудачи прикрою. Огневые позиции батареи решили оставить на месте, НП я смогу в любой воронке моментом занять, а быстро установить миномёты не получится. Тем более фрицы, заметив подход подкреплений в Пинашино, занервничали, и в деревню полетели пристрелочные снаряды. Надеюсь, на марше никого не накроет, командир вроде толковый, не должен допустить напрасных жертв.

Наш отряд майор Жабо с ходу подчинил под своё командование и нарезал задачи. Тут я уже кочевряжиться не стал, всё-таки батальон особого назначения, передовым отрядом которого мы как бы являлись. Ну, а то, что я немного слукавил и напугал Ветрова, так это ему только на пользу пошло, и все мои слова — это военная хитрость. Так что будем надеяться, что победителей не осудят, а «мёртвые сраму не имут». А если даже и осудят, то есть кому передать личный состав партизанского отряда. Пашка Климов и расскажет, и покажет, как мы воевали, а за доказательствами далеко ходить не надо. Наши старания по оборудованию опорного пункта в роще майор оценил, так что прикрываем как правый фланг батальона, так и единственную дорогу в наш тыл.

Артобстрел между тем начал усиливаться, и постепенно перешёл в артподготовку. А пока артиллерия гвоздила по деревне, фрицы стали выдвигаться на исходные позиции для наступления. Вперёд выползли два танка, следом пехота, а на подходе ещё что-то рычит двигателем. Начинаю пристрелку. Авось удастся прищучить пехоту и отсечь её от танков, а там может осназовцы сподобятся и укокошат броню. Противотанковые ружья я у них видел, так что должно получиться. Пока летит первая пристрелочная, замечаю в ночном небе сигнальные ракеты, которые взлетели на юго-западе и западе от Пинашино, и ответная серия со стороны хуторов. Значит деревню будут атаковать с трёх сторон. Нужно попытаться сорвать атаку хотя бы с одной. В темноте всё никак не могу пристреляться. Видно плохо, а фрицы не хотят себя освещать. Приходится запустить в их сторону ракету на парашюте, и дело наладилось, остаётся только сдвоить вилку и переходить к поражению.

— Вилка! — Кричу я в трубку. — Восемь снарядов беглым! — Успеваю передать новые установки прицела, а потом понимаю, что со светляком я поторопился, а идея вернуться на старый НП была очень плохой. Нашу опушку немцы накрывают шквальным миномётным огнём, и отойти мы уже не успеваем. Стоя за деревом успеваю заметить, как точно легли наши разрывы, а потом позади меня взрывается немецкая мина и сознание выключают.

Очнулся я от нестерпимой боли в спине, лёжа на животе. И почему-то не в снегу, а на какой-то твёрдой поверхности, причём было такое ощущение, что в спину мне втыкают раскалённые иглы, и не просто иглы, а скорее кинжалы, и они очень тупые. А для того, чтобы они легче входили, их ещё и вращают. Открываю глаза и начинаю материться.