Я хихикаю, когда мы вместе спускаемся по задней лестнице.

— Ты мог бы дать мастер-класс по тому, как не обращать внимания на чужое мнение.

Он сжимает мою руку.

— Обещаешь, что скажешь мне, если кто-нибудь будет за это к тебе придираться? Ты можешь поступать с ними как хочешь, но просто скажи мне, ладно?

— Обещаю.

Через несколько минут Киллиан открывает дверь в подвальный бассейн и проводит меня внутрь.

Бассейн предназначен специально для плавания, и представляет собой одну дорожку, протяженность которой почти равна стандартному бассейну. Это было место, куда я всегда убегал, когда был дома, так как никто его не использует, и где я продолжал тренироваться во время школьных каникул.

В воздухе витает сильный запах хлора, но он не угнетает, а наоборот, вызывает чувство знакомости.

— Подожди здесь, — говорит Киллиан и указывает на место рядом с дверью.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, стоя на указанном месте.

— Проверяю периметр.

— Тебе не нужно этого делать. Мы оба знаем, что здесь безопасно.

— Тебе будет спокойнее, если я это сделаю?

Я киваю. Это немного неловко, но видеть, как он проверяет помещение, поможет мне избавиться от беспокойства, которое не дает мне покоя с тех пор, как мы вышли из его комнаты.

Он подмигивает мне и тщательно проверяет помещение, а его серьезность помогает мне преодолеть смущение.

Когда он заканчивает, он садится на один из шезлонгов, а я снимаю одежду.

Я чувствую его взгляд на себе, когда иду к глубокой части бассейна, и жду, когда меня охватит паника, когда я стою на краю и смотрю в воду.

Но этого не происходит, и я сажусь на край и скольжу в глубину.

Вода немного холоднее, чем в бассейне дома, но вместо того, чтобы паниковать или сходить с ума, я чувствую прилив сил от знакомого ощущения возвращения в воду после столь долгого перерыва.

Почти опьяненный облегчением, я смотрю на Киллиана.

Он улыбается, и гордое выражение его лица только укрепляет мою уверенность.

Я быстро хватаюсь за край, чтобы оттолкнуться и начать плавать. Я испытываю момент страха, когда моя голова погружается под воду в первый раз, но я вспоминаю, что Киллиан сидит на краю и наблюдает за мной, и страх исчезает, прежде чем я всплываю.

Как только я всплываю, я начинаю грести и сразу же вхожу в ритм. Все лишние мысли в моей голове утихают, когда я сосредотачиваюсь на каждом моменте и забываю обо всем, кроме того, как хорошо быть снова в воде и как все это благодаря тому, что у меня самый замечательный парень, о котором я только мог мечтать.

— Детка? — тихо спрашивает Киллиан, когда я прижимаюсь к нему.

Мы только что провели почти час, занимаясь сексом, и это было не похоже ни на что из того, что я испытывал раньше. Это было сладко и нежно, и Киллиан большую часть времени ласкал мое тело и сосал меня, пока я не возбудил так, что я практически набросился на него и скакал на его члене как сумасшедший, пока мы оба не кончили.

После плавания и секса я официально вымотался.

— Да? — Я стараюсь не улыбаться слишком широко. Мне нравится, что он начал так меня называть, и мне очень нравится, как естественно это звучит.

— То, что ты сказал раньше, перед зеркалом.

Моя улыбка исчезает. Я ждал, что он заговорит об этом, с тех пор как эти слова вылетели из моего рта.

Я не помню многое из своего срыва. Я даже не помню, как ударил зеркало и поднял осколок. Чувство вины за то, что произошло, было ошеломляющим. Я не мог перестать думать о том, что Джейс пострадал из-за меня, и я сорвался. Следующее, что я помню, — это то, что Киллиан ворвался в ванную, а я изливал ему свои самые сокровенные и мрачные мысли.

— Ты все еще так чувствуешь? — спрашивает он.

— Не совсем. Иногда да, но не сейчас.

— Обещаешь, что скажешь мне, когда будешь так чувствовать, чтобы я мог помочь тебе справиться с этим? — Он целует меня в лоб и обнимает еще крепче. — Пожалуйста?

— Обещаю. — Я прижимаюсь губами к его теплой груди.

— Спокойной ночи, — тихо говорит он. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, — говорю я, благодарный ему за то, что он не давит на меня по поводу того, что произошло ранее.

Я знаю, что у него есть вопросы, но сейчас я не в том состоянии, чтобы на них отвечать. Я отвечу, но не сегодня.

Он просовывает палец под мой подбородок и поднимает мое лицо, чтобы поцеловать. Я вздыхаю, прижавшись к его губам, и расслабляюсь, чувствуя, как меня охватывает усталость. Он целует меня в кончик носа, от чего я хихикаю, как чертова девчонка, и прижимает меня к себе.

Я прижимаюсь к нему и закрываю глаза, сон уже одолевает меня.

Феликс

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спрашивает Киллиан, останавливаясь перед домом моего дяди. — Мне не нравится, что ты будешь вне поля моего зрения.

— Все в порядке, — уверяю я его. — Мне просто нужно подписать несколько документов по моему трастовому фонду.

Это четвертый день наших каникул, и Киллиан практически не отходил от меня ни на шаг. Даже близнецы проводят с нами большую часть времени в доме, и их забота значит для меня все.

Никто никогда не заботился обо мне и моей безопасности, и я никогда не осознавал, как много я терял, не имея семьи, на которую я мог бы положиться. Теперь я официально чувствую себя одним из них, и я также знаю, каково это — наконец-то иметь людей, которые меня поддерживают.

Киллиан и я планировали провести большую часть дня в домике у бассейна с Ксавьером и близнецами, пока в главном доме идут приготовления к Дню Благодарения, но сообщение, которое я получил от дяди вчера вечером, на время поставило это на паузу. Ксав встретится с нами позже, но близнецы поехали с нами в дом моего дяди и большую часть времени ссорились из-за того, что Джейс притворяется, что у него травма руки, чтобы Джекс делал за него практически все.

Для людей, которые по сути являются двумя половинами одного целого и любят друг друга до такой степени, что это иногда выглядит патологически пугающе, они ссорятся как враги на ночевке и ведут себя как суки. И я здесь, чтобы наблюдать за каждой глупой колкостью и детским оскорблением, которые они бросают друг в друга.

Быть единственным ребенком было чертовски одиноко, и теперь для меня является катарсисом возможность прожить через них опыт иметь братьев и сестер.

— Почему у него есть документы на твой трастовый фонд? — спрашивает Джейс с заднего сиденья машины.

— Он является исполнителем завещания, пока мне не исполнится двадцать пять лет.

— У него есть доступ к нему? — спрашивает Киллиан.

— Вроде того, но он не может просто взять из него все, что захочет. Он должен получить мое письменное разрешение на любую сумму, которую хочет снять, а также должен получить подпись моего деда, прежде чем ему выплатят деньги.

Джейс задумчиво смотрит на меня, а в это же время Джекс спрашивает:

— Он исполнитель завещания или попечитель?

— Исполнитель. — Я смотрю на троих. — Что?

— Ничего, просто уточняю все детали, — говорит Киллиан. — Как долго ты собираешься пробыть?

— Не знаю, но не слишком долго.

Он наклоняется и целует меня. И это не быстрый поцелуй, а долгий, полный страсти и языков. Я более чем немного растерян, когда он отстраняется.

— Возвращайся поскорее.

— Да, поспеши вернуться, — говорит Джейс мечтательным, задыхающимся голосом. — Я буду скучать по тебе, — напевает он, растягивая слово.

Я показываю близнецам средний палец и улыбаюсь Киллиану, спотыкаясь, выходя из машины. Я практически лечу, направляясь к входной двери, и более чем немного отвлечен, когда дворецкий моего дяди приводит меня в его кабинет на первом этаже.

— Он сейчас будет, — говорит мне дворецкий и, не дожидаясь моего ответа, выходит из комнаты, закрывая за собой дверь.