— Блядь, — задыхается он, толкая свой член глубже в мой рот, быстро находя ритм, пока трахает меня в рот. — Вот так, — стонет он. — Продолжай сосать. Боже, ты такая шлюха. — В его тоне есть что-то необычное. Он по-прежнему резкий и острый, но в нем есть нотка восхищения, которой я не ожидал.

Прежде чем я успеваю слишком глубоко задуматься об этом изменении, Киллиан издает неровный стон и напрягается, кончая и наполняя мой рот своей спермой.

Я инстинктивно глотаю, увлеченно глядя на Киллиана, впитывая каждый момент его удовольствия.

Он прекрасен, когда кончает. Киллиан великолепен в любой день недели, и не нужно быть гетеросексуалом, чтобы это заметить. Но большинство людей выглядят глупо, когда кончают, или, по крайней мере, немного странно.

Конечно, мой сводный брат является исключением из правила и выглядит как чертова супермодель, когда достигает оргазма.

Когда он наконец заканчивает, Киллиан вытаскивает свой мягкий член из моего рта и делает шаг назад.

Я намеренно проглатываю последнюю каплю.

— Ты вкусный, старший брат.

Что-то в выражении лица Киллиана вспыхивает, и он смотрит на меня, как будто не может решить, хочет ли он убить меня или перевернуть и трахнуть на полу.

Надев свою пустую маску, я встаю и убираюсь прочь. Не говоря ни слова, Киллиан делает то же самое. Когда он в основном приходит в себя, он поворачивается на каблуках и выходит из комнаты.

Когда дверь за ним закрывается, я возвращаюсь на диван и сажусь.

— Что, черт возьми, только что произошло? — бормочу я в пустую комнату.

Феликс

Я прикладываю свою идентификационную карту к датчику рядом с дверью и жду, пока раздастся щелчок, означающий, что дверь открыта. Когда это происходит, я резко открываю дверь и вхожу.

Меня сразу же обдаёт сильный запах хлора, настолько едкий, что у меня начинает жечь нос. Я останавливаюсь у входа и делаю несколько неглубоких вдохов ртом. Мягкое плескание воды о бортики бассейна громко звучит в тихой комнате, а отдаленный шум фильтрационной системы гораздо громче, чем должен быть.

— Все в порядке, — шепчу я себе, оглядываясь по огромной комнате. — Ты в порядке. Просто перестань себя мучить и зайди в бассейн.

Моя небольшая мотивационная речь не помогает успокоить нервы, но я заставляю себя подойти к ряду стульев, чтобы положить сумку.

Кожа чешется, а грудь щекочет от беспокойства, когда я снимаю свитер и рубашку и бросаю их на сумку. Купальник, который я ношу, один из самых больших, но даже свободная ткань кажется узкой и стесняющей движения в области талии и ног.

— Все в порядке, — бормочу я и снимаю шлепанцы. — Просто перестань себя мучить и иди в бассейн.

Все волосы на затылке встают дыбом, когда я спускаю спортивные штаны и выхожу из них. Я настолько сосредоточен на всем, что меня окружает, что все мелкие ощущения, которые я научился игнорировать за эти годы, вдруг становятся очевидными и ошеломляющими. Например, то, как влажный воздух прилипает к моей коже и кажется тяжелым, когда я вдыхаю, и то, что он не совсем теплый, но и не совсем холодный, так что воздух кажется близким к температуре тела, но достаточно далеким от нее, чтобы это было заметно.

Шум воды настолько громкий, что похож на волны, разбивающиеся о берег, а плитка под ногами кажется холоднее, чем обычно, что делает контраст между температурой пола и окружающего воздуха еще более заметным.

Даже запах хлора, к которому я уже привык, кажется густым и тяжелым, как будто кто-то случайно добавил в бассейн лишние химикаты во время ежедневной уборки.

Я оглядываю комнату. Мне кажется, что кто-то наблюдает за мной, но вокруг никого нет.

Она была пуста и перед тем, как тот парень пытался тебя убить, напоминает мне голос в голове.

Игнорируя легкое покалывание страха, пронзившее меня при этой мысли, я снова оглядываю комнату. Уже почти час ночи, и, если тот, кто пытался меня убить, не заблокирован в нашей системе безопасности, никто не знает, что я здесь.

— Просто зайди в эту чертову воду и перестань себя мучить, — тихо ругаю я себя и беру очки для плавания.

Мои руки дрожат, когда я надеваю их и подхожу к глубокой части бассейна. Я становлюсь на самый край, пальцы ног свисают с бортика, поднимаю руки и принимаю позу для прыжка. Вода брызгает на мои ноги. Она холоднее, чем обычно, и я опускаю взгляд на бассейн.

Паника сжимает мне горло, а грудь горит от страха, когда я смотрю в темную глубину. Мои мышцы напряжены, и меня охватывает чувство непреодолимого ужаса, а сердце колотится в груди.

Там ничего нет, ругаю я себя. Просто забирайся в воду и перестань быть таким драматичным.

Страх охватывает меня еще сильнее, и ужас превращается в чувство надвигающейся гибели, которое настолько сильное, что я опускаю руки и отступаю от края бассейна.

Я дышу короткими, прерывистыми вздохами, кровь бурлит в венах, а мир вокруг меня наклоняется и кружится. Закрыв глаза, я сжимаю губы и заставляю себя дышать более глубоко через нос, чтобы успокоиться и не впасть в гипервентиляцию.

Когда все перестает кружиться, я снова подхожу к краю бассейна, но вместо того, чтобы принять позу для прыжка, сажусь на край и медленно скольжу в воду, все еще цепляясь за край, как за спасательный круг.

Вода холодная и странно ощущается на коже, и вместо того, чтобы успокоить меня, чувства страха и обреченности усиливаются, образуя коктейль ужаса, который настолько ошеломляет меня, что в глазах появляется снег.

Все инстинкты подсказывают мне выбраться из воды и убежать как можно дальше от бассейна, но я не могу. Не только потому, что я застыл от страха, но и потому, что бассейн — мое безопасное место.

Плавание — единственное постоянное убежище, которое у меня было с детства. Я не могу потерять свое единственное пристанище. Не тогда, когда все остальное в моей жизни рушится вокруг меня и кажется, что мой мир выходит из-под контроля.

Мне просто нужно преодолеть страх и снова сесть на лошадь, велосипед или что там еще люди говорят для мотивации, и все будет хорошо.

Взяв дрожащий вдох, я ныряю под воду и отталкиваюсь от бортика. Все идет нормально примерно две секунды, но в тот момент, когда я начинаю разрезать воду, все идет наперекосяк.

Паника и страх, которые охватили меня, когда я стоял на краю, возвращаются в десять раз сильнее, и мне кажется, что мои конечности сделаны из свинца, когда меня накрывает волна воспоминаний: темная фигура надо мной, горящие легкие, рука в моих волосах, смятение, страх и беспомощность от того, что меня держат под водой.

В панике я выныриваю на поверхность, барахтаясь, как человек, который никогда в жизни не брал уроков плавания, и направляю свое тело к краю бассейна.

Мне нужно выбраться из воды, но прежде, чем я добираюсь до бортика, свет меркнет. Темнота длится всего секунду, но этого достаточно, чтобы я снова впал в панику, поскольку воспоминания о попытках плавать в темноте нахлынули на меня.

Мое зрение то проясняется, то затуманивается, я перехожу в режим выживания, двигаюсь исключительно по инстинкту и самым неловким способом в мире плыву к краю бассейна. Когда я наконец добираюсь до края, я вытаскиваю задницу из воды и вылезаю на бортик.

Я не знаю, сколько времени я просидел так, пока я заставляю себя снова дышать нормально, но паника и ужас в конце концов угасли, оставив после себя только страх и чувство обреченности.

Еще минута уходит на то, чтобы мое тело перестало дрожать, и только потом я могу встать и спотыкаясь дойти до стула, на который я бросил свои вещи.

Двигаясь на автопилоте, я поспешно вытираюсь. Я почти уверен, что свет погаснет или я подниму глаза и снова увижу темную фигуру, но мне удается надеть одежду и всунуть ноги в шлепки, не сойдя с ума окончательно.

Как только я одеваюсь, я хватаю свои вещи и бегу к двери. Мои шлепанцы громко стучат по плитке, но я не останавливаюсь, пока не вырываюсь из подвала и не спотыкаюсь в главном вестибюле.