— Ты должен использовать губы, — говорит Иден.

— Что? — я смотрю на нее с недоумением.

— Твои губы более чувствительны, чем руки, — объясняет она. — Они более точны для проверки температуры, если у тебя нет термометра.

— Да, я не буду целовать его лоб, чтобы проверить, есть ли у него температура.

Она закатывает глаза, бормочет что-то, что очень похоже на «токсичная маскулинность», и отталкивает меня, чтобы прижать свои губы к его лбу.

Я сдерживаю улыбку. Она думает, что я не хочу целовать его лоб из-за токсичной маскулинности? Очевидно, Феликс не рассказал ей, что неделю назад я без проблем дрочил ему и кончал ему в горло.

— Температуры нет, — объявляет она.

Феликс издает тихий звук, похожий на смесь вздоха и стона.

— Феликс? — Я осторожно вытаскиваю запасную подушку из его рук.

Он хватает ее и издает жалобный звук, все еще не открывая глаз.

— Феликс? — Иден нежно откидывает его волосы с лба.

Он снова издает полу вздох полу стон и морщит лицо, еще больше сжимаясь в комок.

— Феликс? — Я трясу его за плечо. — У тебя есть пять секунд, чтобы проснуться, или я вылью тебе на лицо ледяную воду.

Он открывает глаза и прищуривается, как будто не имеет понятия, кто мы такие.

— Ты в порядке? — спрашивает Иден.

Он издает небольшой хрипящий звук и утыкается лицом в подушку.

— Нет. — Я снова трясу его. — Проснись, черт возьми.

На этот раз он недовольно фыркает, но вытаскивает лицо из подушки и бросает на меня безразличный взгляд.

С ним что-то не так. Его зрачки расширены, глаза слегка покраснели, а кожа бледнее, чем обычно.

— Что ты принял? — спрашиваю я.

Он бормочет что-то, чего я не могу разобрать.

— Что ты принял? — повторяю я.

— Свои таблетки, — бормочет он.

— Таблетки? — Я смотрю на Иден.

Она пожимает плечами и качает головой.

Насколько я знаю, Феликс не принимает никаких лекарств, но это не значит, что он не достал их и сейчас находится в состоянии сильного кайфа.

— Какие таблетки? Какие именно?

— Лу-ра-зо-пам, — невнятно произносит он. — И зол-пе-дем.

— Обе? — спрашиваю я.

— Да. — Он закрывает глаза и тихо вздыхает.

Я хлопаю его по плечу.

— Проснись.

— Не хочу, — бормочет он и переворачивается на живот.

— Он в порядке? — спрашивает Иден. — У него передозировка?

— Нет, просто сильная реакция. — Я переворачиваю его на бок. — Сколько ты принял?

— Пять.

— Каждой? — пищит Иден.

Он поднимает руки и показывает на одной руке цифру два, а на другой — цифру три.

— Две таблетки Амбиена и три Ативана? — спрашиваю я.

Он кивает.

Это много, но я не могу быть уверен, не зная дозировки каждой таблетки.

— Где они?

— В моей секретной книге. — Он машет рукой в сторону книжной полки.

Я смотрю на Иден. Она выглядит растерянной, что говорит мне о том, что она знает, о чем он говорит.

— Где они?

— Я не думаю, что должна тебе говорить. — Она смотрит то на меня, то на Феликса. — Я обещала.

Я сдерживаю желание закатить глаза и бросить на нее раздраженный взгляд.

— Просто принеси эти чертовы таблетки. Я отвернусь, ладно?

Она кивает.

— Ты принимал что-нибудь еще? — спрашиваю я, сосредоточив свое внимание на Феликсе, пока Иден подходит к его книжной полке.

— Нет, только их.

— Ты принимал их всю неделю? — Это объясняет, почему он пропускал утренние занятия.

Он кивает.

— Почему?

— Чтобы я мог спать, — просто отвечает он.

— Вот. — Иден протягивает мне две бутылочки с таблетками.

Я читаю этикетки.

— Боже, Феликс, — бормочу я.

— Что? — спрашивает Иден.

— Он принимает максимальную дозу. — Я возвращаю ей бутылки. — Неудивительно, что он так отрубился. Ты все это время принимал столько?

Он кивает. Ему, похоже, стало легче не засыпать, но он все еще в плохом состоянии.

— Он в опасности? — спрашивает Иден.

— Нет. Он просто будет в плохом состоянии, пока не пройдет действие ативана.

— Когда это будет?

— Не знаю. Наверное, скоро. Это зависит от того, когда он их принял. — Я смотрю на Феликса. — Ты помнишь, когда ты их принял?

— Вчера вечером.

— В котором часу?

— Поздно. Или, может, рано. — Он морщит лицо, как будто пытается вспомнить. — Я устал.

— Да, наверное, да. — Я достаю телефон из кармана.

— Кому ты пишешь? — спрашивает Иден. — У него будут проблемы?

— Нет, и не твое дело, с кем я разговариваю. — Я открываю переписку с близнецами.

Я: У меня проблема в комнате

Я: Нашел Феликса без сознания, он под кайфом от транквилизаторов

Джейс: Правда? Со всем тем дерьмом, что творится в кампусе, он выбрал транквилизаторы? Скучно.

Джейс: Нам нужно об этом беспокоиться?

Я: Сомневаюсь. Этот идиот сам их принял.

Я: Я останусь с ним, пока он не очнется

Джекс: Понял

Джейс: Попробуй достать мне пару штук. Что он принимает? Пожалуйста, скажи, что это кваалюд[3]. Они просто потрясающие.

Я: Не кваалюд. Ативан и амбиен.

Джекс: Вместе? Он либо очень глупый, либо очень испорченный.

Джейс: Обе вещи могут быть правдой.

Джейс: Принеси мне Амбиен, это весело

Джекс: Ты помнишь, что ты делал в последний раз, когда принимал его?

Джейс: Нет, и это часть удовольствия

Джекс: Я помню, и это было весело только для одного из нас.

Джейс: Принеси и моему брату, чтобы он смог расслабиться и вытащить эту гигантскую палку из своей задницы

Я набираю сообщение. Мы будем здесь до темноты, если я позволю им продолжать.

Я: Можешь меня подменить на встрече сегодня днем?

Позже будет собрание по дому, и, хотя я уверен, что Феликс проснется задолго до начала, я не собираюсь упускать повод сбежать. Эти собрания касаются только администрации дома, а не дел повстанцев, и сидеть целый час, пока мы обсуждаем, какую марку туалетной бумаги следует закупать, или пытаемся выяснить, куда делась метла из уборной на втором этаже, — не мое представление о хорошо проведенном времени.

Джейс: Понял

Джекс: Дай нам знать, если тебе что-нибудь понадобится

Я выключаю экран и смотрю на Иден. Она так тихо сидит, что я почти забыл о ее присутствии.

— Все в порядке? — спрашивает она.

Я киваю и убираю телефон.

— Можешь идти.

Она опускает взгляд на Феликса, ее выражение лица противоречиво. Он снова крепко спит, но нет смысла будить его, пока не пройдет действие лекарств.

— Я останусь с ним, пока он не придет в себя.

Она удивленно смотрит на меня, но быстро принимает более нейтральное выражение лица.

— Правда?

Я киваю и указываю на дверь.

Теперь, когда она знает, что Феликс в порядке или будет в порядке, ей пора уходить. Джордану, возможно, все равно, что она и Феликс проводят время вместе, но он определенно будет против, если узнает, что она была в нашей комнате наедине со мной, пока Феликс был без сознания.

Ее лицо омрачается, но она не спорит.

— Я попрошу его написать тебе, когда он проснется, — говорю я, не понимая, зачем я вообще пытаюсь ее утешить.

Она улыбается мне неловко.

— Спасибо. — Она бросает последний взгляд на Феликса, а затем уходит.

— Феликс? — Я потрясаю его за плечо.

— Да? — Он сонно моргает, глядя на меня.

Я прижимаю к нему запасную подушку.

— Ты идиот.

— Да. — Он крепко обнимает подушку и улыбается мне. — Я знаю.

Покачав головой над всей этой нелепой ситуацией, я снова достаю телефон из кармана. Может, закажу обед, пока жду, когда мой тупой сводный брат проснется.

Феликс

Медленно открывая глаза, отряхиваю последние остатки сна. С тихим стоном провожу рукой по лицу и медленно сажусь.