— Они были в моих шортах.

Он задумчиво хмыкает.

— Думаешь, поэтому он забрал мою сумку? — спрашиваю я. — Потому что ему нужен был мой паспорт?

— Это имеет смысл. Если бы у него были твои документы и телефон, ты бы застрял в бассейне, пока кто-нибудь не заметил бы твое отсутствие и не пошел бы тебя искать. Ты видел, как он шел к стульям, прежде чем погас свет?

Я качаю головой.

— Я почти ничего не видел. Я был слишком занят тем, чтобы не утонуть.

Он кивает, выглядя большим и устрашающим, возвышаясь надо мной.

Обычно это бы меня раздражало, но сейчас мне приятно, что я не один.

— Вы что-нибудь видели на камерах? — спрашиваю я, не любя тепло, распространяющееся от моего живота.

Он качает головой.

— Нас взломали.

— Взломали?

Он мрачно кивает.

— И тот, кто это сделал, находится на территории кампуса.

— Правда? — спрашиваю я, и мой голос звучит выше, чем обычно.

Я не знаю, почему, но осознание того, что на территории кампуса находится хакер, достаточно опытный, чтобы взломать систему «Мятежников», пугает меня не меньше, чем осознание того, что кто-то пытался меня убить.

— Да. Аксель и Джейс работают над обратной инженерией взлома, чтобы выяснить, кто они и как именно они проникли, но это не была удаленная работа. Им пришлось либо физически подключиться к системе, либо воспользоваться внутренней сетью дома, и оба этих метода означают, что они должны были находиться рядом со зданием. Джордан и Нико хотят поговорить с тобой, — продолжает он. — Я рассказал им все, что ты мне рассказал, и они посмотрели запись, но у них есть вопросы.

Я киваю. Это неудивительно. Как лидерам дома, было бы странно, если бы они не хотели услышать всю историю непосредственно от меня.

Я не знаю о Джордане, Акселе и Нико ничего, кроме их репутации и того, что мне рассказала Иден, но они последние люди, с которыми я бы хотел связываться. Если слухи правдивы, все трое безжалостны и жестоки и не гнушаются делать все необходимое, чтобы достичь своей цели. Они также составляют невероятно сплоченную группу, и если один из них вовлечен, то два других недалеко.

По словам Иден, они были лучшими друзьями с детства и росли как братья, даже не имея между собой никаких кровных или родственных связей. Они все делают вместе, и все знают, что если задираешь одного, то задираешь всех.

— Они злятся? — спрашиваю я, не успев себя остановить.

— Они чертовски злы, но не на тебя. По крайней мере, пока.

— Пока? — осторожно спрашиваю я.

— Они согласились позволить тебе жить здесь из-за того, кто ты есть, и потому что мой отец сильно на них надавил, чтобы они не сопротивлялись, — говорит он. — Если окажется, что все, что произошло, произошло из-за того, что ты облажался или сделал что-то, что принесло твои проблемы в наш дом, то ты заплатишь столько же, сколько и те ублюдки, которые с тобой так поступают.

Я невольно сглатываю, когда по моему позвоночнику пробегает дрожь страха. Я достаточно долго жил в его мире, чтобы понять, что это не пустая угроза.

— Можешь придумать какую-нибудь причину, по которой кто-то мог бы на тебя нацелиться?

Я качаю головой.

Он сжимает губы, как будто хочет сказать, что это чушь.

— Это правда, — выпаливаю я. — Я не вовлечен в дела твоего отца, я всего лишь приемный сын. Твой отец не будет слишком огорчен, если меня убьют, но он сжег бы весь мир, если бы что-то случилось с тобой. Его врагам нет никакой выгоды в том, чтобы мстить мне.

— А что насчет семьи твоей матери?

Меня не удивляет, что Киллиан не знает много о семье моей матери. Он не является ее большим поклонником, а моя мама слишком занята ролью покорной жены, чтобы беспокоиться о том, как ладить с Киллианом.

— Они социальные выскочки, но не вовлечены ни в что, что могло бы сделать меня мишенью. У них нет ни власти, ни влияния, чтобы представлять проблему для кого-либо.

Он кусает уголок губы так, что у меня сжимается желудок.

Что за хрень?

— А как насчет семьи твоего отца? Или твоей мачехи?

Я качаю головой.

— Сомневаюсь. Семья моей мачехи еще менее влиятельна, чем семья моей мамы. И все они меня ненавидят. Они первыми будут радоваться, если меня убьют.

— А твой отец? — настаивает он. — Может быть, кто-то пытается отомстить ему, преследуя тебя?

— Возможно, но это не самая удачная стратегия, учитывая, что он мертв, — говорю я ровным голосом. — И даже если бы он был жив, причинить вред моей мачехе и сводным братьям и сестрам — это был бы способ добраться до него. Он практически не участвовал в моей жизни с тех пор, как он и моя мама расстались. Он их отец, а не мой.

Киллиан снова принимает задумчивый вид.

— Даже если тот, кто стоит за этим, думает, что то, что я первенец, что-то значит, он ошибается. Мой дед контролирует семейные финансы, а мой дядя с рождения готовился к тому, чтобы занять место деда, когда тот уйдет на пенсию. Мой отец был запасным, а не наследником. И все, что он мне оставил, было помещено в траст, к которому я не имею доступа до тех пор, пока мне не исполнится двадцать пять лет. Я настолько далек от того мира, насколько это возможно, при этом нося фамилию семьи.

Он кивает на телефон, который все еще лежит на кровати рядом со мной.

— Джейс установил трекер на твой старый телефон. Если тот, кто его взял, достаточно глуп, чтобы включить его, мы узнаем, где он находится. Он также скопировал все твои данные на этот телефон и удалил старый.

— Мне стоит беспокоиться о хакерских навыках Джейса? — спрашиваю я, не в силах сдержать улыбку. — Он прошел долгий путь от взлома школьных архивов, чтобы изменить оценки, до взлома местного полицейского участка, чтобы удалить штраф.

У Киллиана дрогнули губы в подобии улыбки.

— Он определенно вырос с тех пор. Просто не попадайся ему на глаза, и тебе не о чем беспокоиться.

— Замечено. — Я беру телефон и переворачиваю его в руках.

— В нем есть отдельный трекер, который будет работать, даже если ты вытащишь батарею или положишь его в сумку Фарадея[2], — говорит он, указывая на телефон. — А если ты три раза встряхнешь его, он отправит SOS-сообщение на мой телефон и телефоны близнецов с твоим местоположением. Не встряхивайте его, если у тебя действительно нет проблем. — Он пристально смотрит на меня. — Помнишь сказку про мальчика, который кричал «волки»? Здесь то же самое.

— Не трясти телефон три раза, если меня не убивают. Понял.

— Мне нужно идти на собрание. — Он быстро оглядывает меня. — Не делай ничего глупого, чтобы мне не пришлось тебя спасать.

Я сдерживаю желание закатить глаза и вместо этого улыбаюсь ему своей самой милой улыбкой.

— И не подумаю, старший брат.

В его глазах вспыхивает что-то темное, дикое и волнующее, но через мгновение это исчезает и заменяется скучным безразличием, к которому я привык.

— Не будь идиотом, — повторяет он, затем поворачивается на каблуках и направляется к двери.

Я не могу сдержать улыбку, когда она закрывается за ним.

Киллиан

Может быть, тебе стоит спросить свою девушку, почему она каждую среду в четыре часа ходит в нижний зал библиотеки.

Слова Феликса звучат в моих ушах, когда я спешу по задней лестнице библиотеки.

Я понятия не имею, почему я здесь и что я надеюсь найти, когда доберусь до стеллажей. Я знаю только, что этот дурацкий голос не заткнется, пока я сам не увижу, что имел в виду мой сводный брат, когда сказал это.

Я никогда раньше не был в подвале библиотеки, но мне несложно ориентироваться в многочисленных коридорах, которые извиваются под огромным зданием, когда я направляюсь к нижним стеллажам. Использовать главную лестницу было бы проще, так как она ведет прямо туда, куда я иду, но, если там кто-то есть, я не хочу заранее предупреждать их, что они скоро будут пойманы.